– Дану?
– Простите, капитан, – в руках ар держал зажженный фонарь.
– Как… Как ты здесь оказался?
– Почувствовал ваше смятение… это как… ожог.
– Можешь не объяснять. – Рерих ладонь убрал, но по-прежнему щурился.
– Вы кричали и метались, потом вас скрутило судорогой. Вы не просыпались, я воздействовал на ваши рецепторы, и…
– Ничего, Дану, все нормально. – Капитан закашлялся и попросил: – Воды.
– Сейчас…
– И включи верхний свет.
Но едва старпом отошел, погасив фонарь, как голову Шадора пронзила острая боль, и пока он стонал, сжимая ладонями виски, стараясь с ней справиться, перед его глазами проносились видения… Четкие, ясные, с указанием координат. И компас в его руке пульсировал и набухал золотыми линиями, посылая болезненные импульсы прямо в мозг…
Когда Шадор снова очнулся, то отчетливо видел свою цель. Знал, кто он, где и как до него добраться.
Обеспокоенный Дану сидел рядом, внимательно смотрел на капитана и протягивал ему стакан.
– Что с тобой происходит, Рерих? – теперь в минуты крайней тревоги за капитана он называл его по имени. Как друга.
– Все в порядке. – Шадор перевел дух. – Срочно меняем курс.
Тезерион не обманул. Он чувствовал направление и видел, каким-то непостижимым образом и внутренним зрением отслеживал, куда лететь.
– Распорядись… Нет! – он удержал вскочившего было старпома, отобрал у него стакан и осушил залпом. – Я сам проложу маршрут. Я… сейчас… Иди в рубку и… Выпроводи всех. Пусть останутся только доверенные. Я буду, скоро…
Для начала нужно прийти в себя. Переодеться.
Шадор покосился на линии компаса и подавил навязчивые ассоциации с пауком, что засел в его теле.
Обязательно найти и надеть перчатки!
– А потом ко мне в кабинет. Разрабатывать план операции.
Разговор с Торресом все-таки натолкнул Рериха на кое-какие мысли.
– Есть, капитан.
* * *За Мирой Кортес не погнался по двум причинам. Во-первых, у него вахта. Какая-никакая, но… И, во-вторых, теперь она его жена, по закону. Никуда не денется! Хотя где-то в глубине души назревало сомнение. Не просто же так она убежала.
Разведчик выпроводил свидетелей, повежливее, а сам задумался. Все-таки он ее напугал… Впрочем, она же сказала – «да». Сама! И никто за язык не тянул.
А не перестарался ли он?
Кортес оглядел оранжерею и смутно припомнил кое-что, и чем больше припоминал, тем быстрее таяли его сомнения.
Да! Точно!
Мира замуж хотела. Тогда… Еще в прошлом лейте. Как раз после дежурства в оранжерее. Конечно, в тот момент она была слегка не в себе. Рыдала у него на плече, но ведь призналась, что хочет. Просто еще не осознала. Теперь у нее будет время свыкнуться с мыслью и понять, что на самом деле она желает… Замужества! Но как всякая девушка боится первой брачной ночи.
Ну так он как муж это исправит!
Кортес присел на диванчик – туда, где до него сидела Мира. Его жена… Казалось, обивка все еще хранит тепло ее восхитительного тела… Разведчик расплылся в улыбке под усами, представив себе головокружительный медовый месяц в особняке у моря… Жаль, что сорвалась первая брачная ночь, но может, оно и к лучшему. Широкая кровать в супружеской спальне, окна которой выходят на океан, по-всякому лучше, чем спальный мешок в палатке под яблоней в гидропонном саду. Кортес заранее позаботился. Да, и ужин придется съесть одному. Пока на мониторах затишье…
Он вспомнил про накрытый столик и сглотнул.
Как предусмотрительно, однако! За хлопотами разведчик забыл поужинать в казармах. Теперь нормально поест, а Мире яблок нарвет.
Кортес отыскал корзинку и направился в яблочный сектор, думая о своем.
Решено!
Утром он сдаст вахту и немедленно запишется на прием к Шадору… Нет, раскрывать карты Кортес не собирался. Просто покажет брачный документ, попросит высадить их с Мирой в первом же порту и отпустить с миром. Они же всего лишь рувы. Вряд ли капитан так уж резервниками дорожит. Тем более он – кентриец, практически брат по разуму и крови дейгарцам. Почти в доску свой. С незначительными поправками…
К полуночи Кортес набрал полную корзину румяных спелых душистых яблок. Оставил фрукты на дорожке. Присел за столик, снял с первого блюда крышку, вдохнул головокружительный аромат жаркого… Спасибо повару и Бенси! Налил в бокал красного вина, вооружился ножом и вилкой… И тут ему захотелось взглянуть на свой «трофей» и обмыть, как полагается, брачный договор. Кортес не спеша, растягивая удовольствие, развинтил тубус с договором и выудил оттуда прядь, перевязанную ленточкой с цветами и гербами дома Аньесов. Это отец ему выслал по спецзаказу… Кортес удовлетворенно вздохнул, выставил прядку на свет и обомлел… Она была светлой! Светлой?! Как так?! У Миры же темные волосы. Черные!.. Или он обстриг не ту девушку?
«Бред какой-то! Я не мог так обознаться и перепутать Миру… С кем?»
Кортес мигом забыл об ужине. Подскочил, отшвырнул тубус и ринулся в пультовую, чуть не споткнувшись об корзину с яблоками.
«Что я делаю?»
Остановился на полпути, постоял, бегом вернулся по дорожке в сад, пошарил вокруг в поисках тубуса, наткнулся на брошенную под деревом коробочку из-под удобрений и запихнул туда прядь. Спохватился и отыскал тубус. Ворвался в пультовую и проверил содержимое… Прядки на договоре тоже оказались блондинистыми. Кортес запихал все обратно, сунул коробочку за пазуху, а тубус в карман. С утра приберет в шкафчик. И во всем разберется, а пока…
Придется дожидаться утра. Будь проклята эта ночь! И словно в ответ на мысли Кортеса замигал огоньками крайний монитор…
* * *Этой ночью, против обыкновения и ради разнообразия, доки хотели переночевать в своей каюте, но как всегда засиделись далеко за полночь… за работой. Гидеон спохватился первым, то ли потому что устал, то ли просто посмотрел на хронометр, и растормошил брата.
– Да ладно, – зевнул Дорвард, – завтра начнем попозже.
И под утро, когда доктора все же закрыли лабораторию, в госпиталь так некстати влетела зареванная Джина Суири.
– Стой там! – мигом сориентировались близнецы, и Джина,
