— Она все еще дома? — вне себя воскликнул Диксон.
— Нет. Я перевез ее сюда и уложил на диван в гостиной под присмотром слуги.
Детектив облегченно вздохнул.
— Хорошо.
— Сестры Джейзон едва не сошли с ума, — продолжил комиссар, — я, как мог, успокоил их, то есть почти не успокоил. Что касается Чарльза Ниггинса, он плачет, жалуется и клянется, что ничего не знает.
— Он был одет?
— Да, и я указал ему на этот факт. Он на мгновение показался обескураженным, потом опомнился и сказал, что собирался пойти пожелать доброй ночи дядюшке, который ложится значительно позднее.
— Обыщите его! — приказал сыщик.
— Сделано, мистер Диксон. Мы боялись, что у него есть какой-либо предмет, могущий послужить для самоубийства. Мы ничего не нашли, кроме этого маленького пакета.
Брюстер протянул пакет с желтым порошком.
— Орпиман! — воскликнул Том Уиллс.
Гарри Диксон поджал губы.
— Да, соль мышьяка… и именно поэтому сегодня вечером умер мистер Эшер, — медленно выговорил он.
Кровавая ночь
(продолжение)
— Надо дождаться дня, чтобы продолжить следствие и довести его до конца, — сказал Гарри Диксон. — Но, полагаю, никого из нас в сон не тянет, а потому расскажу, что случилось в Харчестере.
Видите ли, Брюстер, есть преступления, которые можно сравнить с кометами: они возвращаются в определенное время, обладая одними и теми же признаками, преследуя одни и те же цели и часто повторяясь в деталях. Дайте карту Англии.
Мистер Брюстер разложил карту на столе, и детектив после недолгих поисков ткнул пальцем в небольшой населенный пункт на севере.
— Прочтите, Брюстер.
— Бамчестер.
— Не правда ли напоминает по звучанию Харчестер? Это раз!
Более тридцати лет назад в этом городке жил некто Паскрю — слушайте внимательно, — владелец гостиницы сомнительной репутации на старой улочке неподалеку от базарной площади. Эта улочка называлась…
— Улица Утерянной Головы! — вскричал мистер Брюстер.
— Совершенно верно, мой друг, и сейчас услышите о еще более поразительном совпадении.
Паскрю очень интересовался оккультными науками, но только теми, которые могли принести ощутимый доход.
Его гостиница стала вначале клубом спиритов и оставалась им до того времени, как молодой профессор по имени Вуд, человек удивительного ума, преобразовал кружок в секту алхимиков в лучших традициях средневековых розенкрейцеров.
Вуд утверждал, что может изготавливать золото с помощью пресловутого порошка, который мы называем попросту трехсернистым мышьяком.
Но кто-то проговорился, и профессор Вуд скрылся.
Паскрю продолжал управлять клубом алхимиков, и, похоже, ему действительно удалось осуществить трансмутацию металлов.
Однажды исчез и он, но не навсегда, ибо через несколько месяцев вернулся к себе в гостиницу. Однако стал молчаливым, замкнулся в себе и перестал следить за ходом своих дел.
— Боже праведный! — вскричал мистер Брюстер. — Именно так и произошло с Паскрю…
— Вы разве забыли, что я говорю о городке, расположенном в двухстах милях отсюда, и о Паскрю, который был моложе на тридцать пять лет? — хитро усмехнувшись, спросил Гарри Диксон.
— Нет, но иначе я совсем запутаюсь! — проворчал комиссар.
— Тогда постараюсь быть кратким.
После возвращения Паскрю приобрел над своими клиентами такую власть, которой не имел ранее. Клуб превратился в банду преступников, но однажды два или три ее члена взбунтовались. Паскрю немедленно расправился с ними — он их убил.
Тогда-то и состоялось истинное пробуждение чудовища — оно отведало крови. Им овладело настоящее сумасшествие, и оно стало убивать всех, кто, по его мнению, вставал у него на пути. Оно было уверено в своей безнаказанности, считая, что некоторые колдовские приемы делали его невидимым!
Но силы правосудия все же оказались сильнее и арестовали Паскрю… В ходе дознания выяснилось, что схватили не настоящего Паскрю, Паскрю первых лет, а кого-то, перевоплотившегося в него.
Мистер Брюстер задумался после окончания рассказа сыщика.
— Вы говорите, преступления повторяются. Я все-таки не все понял.
Гарри Диксон хлопнул его по плечу.
— Однажды некое существо, которое я назвал бы потенциальным преступником, то есть существо, в душе которого спят преступные намерения, прочел отчет о прежних проступках Паскрю, а тот отчет изобиловал множеством подробностей.
Это существо наделено незаурядным умом, как, впрочем, все люди подобного толка! Его поражает определенное сходство деталей, которые мы отметили в начале рассказанной мною истории.
Паскрю, бармчестерский Паскрю, исчезает.
Не знаю, как и почему, но это существо с ужасными наклонностями считает, что им руководит рука судьбы. И поступает так, как поступал его предшественник!
— Каким образом полиция отыскала преступника? — спросил мистер Брюстер.
— Браво, мой друг! Этот вопрос и следовало задать. Я поступлю так, как полиция поступила в то время!
— А именно?
— Вспомните о последних словах Сары Флеггс.
— Утерянная Голова?
— Да, и мы отыщем голову, по крайней мере, я надеюсь на это. Многие тайны перестанут быть таковыми!
Гарри Диксон посмотрел на часы.
— Сделаем это до наступления зари, пока общественность не узнала о ночных ужасах.
— Вы не хотите сначала допросить Чарльза Ниггинса?
— Он мало интересует меня!
— Однако вы велели арестовать его! — воскликнул мистер Брюстер.
Сыщик пожал плечами.
Первым делом они направились к дому покойных дам Слоуби и Вуд.
Констебль, стоявший у дверей, двинулся им навстречу.
— Что нового, Бейтс? — спросил комиссар.
— Я слышал крики, потом смех, но не знаю, откуда они доносились.
— Вы общались с вашим коллегой, который находится на улице Утерянной Головы?
— Да. Он вышел на угол, потому что боялся оставить свой пост у гостиницы. Он тоже слышал шум.
Гарри Диксон пожал ему руку.
— Прекрасно.
— Вы считаете, что это прекрасно, сэр, — полицейский был ошеломлен. — В таком случае мне непонятно, почему это не кажется прекрасным мне!
Они подошли к зловещей улочке, и Диксон окликнул второго констебля:
— Шум доносился оттуда?
— Да, сэр!
Диксон увлек своих компаньонов к высокой нише, где стояла безголовая статуя.
— Зная странный урок прошлого, — сказал сыщик, — мы сейчас отыщем утерянную голову.
— Как?! — воскликнул Брюстер. — Ее никогда здесь не было.
— Она находится здесь, — повторил Диксон. — Она должна здесь находиться, иначе построенная мной теория рассеется как дым!
Он направил луч фонаря на статую.
— Вы видели в магазинах игрушек головоломки, в которых надо найти фигуру, скрытую среди других.
Том Уиллс протянул руку.
— Посмотрите, в складках каменного плаща можно различить контур профиля.
— Скульпторы и ремесленники прошлых веков любили фантазировать на эту тему, — наставительно произнес детектив. — Но здесь мы имеем дело с иной реальностью. Смотрите!
Он нажал на глаз, потом на нос, а затем на подбородок каменного профиля и застыл от неожиданности — статуя повернулась на оси.
— Дверь в ад! — объявил Гарри Диксон, показывая на отверстие, через которое мог протиснуться человек. И продолжил: — Пошли, кажется, я знаю дорогу.
Они спустились по спиральной лестнице, ведущей в глубокое подземелье.
И стали свидетелями чуда.
Том Уиллс приподнял тяжелую штору и, зажмурившись, отступил.
Взгляду вошедших предстал обширный круглый зал, освещенный множеством громадных свечей.
В середине высилось ужасающее божество с огромными руками.
— Ваал, — пробормотал Гарри Диксон, — бог Вавилона.
В стене виднелось несколько узких ходов — комиссар собрался осмотреть эти коридоры, но Гарри Диксон удержал его.
— Вы знаете, куда они вас выведут, Брюстер?
— Понятия не имею.
— Один,
