Бородач терпеливо дослушал Тома. Он вовсе не возмутился требованиями Тома, а, наоборот, с удовольствием выслушал его жалобы.
— Вот вам пять фунтов, дружок, — вдруг произнес он. — Надеюсь, это успокоит вас!
Том с подозрением изучил банкноту и, увидев, что это подлинная купюра Банка Англии, обрадовался.
— Садитесь, милорд, — сказал он, распахивая дверцу автомобиля с низким поклоном. — Вам здесь будет лучше, чем в пульмане. Повезу вас так, словно вы сам герцог Вестминстерский.
Автомобиль понесся по дороге в Лондон, и Том Уиллс то и дело напевал веселую песенку, как поступает шофер, видя щедрого клиента.
Тем же вечером Том Уиллс ворвался в рабочий кабинет учителя и увидел там мистера Гудфельда. Оба наслаждались отменным виски.
— Брайтенштайн остановился в отеле Джексона рядом с Холловей-Стейшн! Только теперь он зовется Пилгрим, — на одном дыхании выпалил Том.
— Что? Кто? — едва не поперхнулся Гудфельд. — Брайтенштайн?
— Вы правы, немецкий шпион, — усмехнулся Гарри Диксон. — Хорошо поработали, Том.
— Что делать? — всполошился Гудфельд. — У этого типа паршивая репутация.
— Просто выдать ордер на арест!
— Чтобы завтра выпустить его с извинениями после вмешательства посольства Германии! — воскликнул начальник Скотленд-Ярда.
— Вовсе нет, мой друг, — тихим голосом произнес Гарри Диксон. — Заполните ордер на имя мистера Пилгрима.
— А на каких основаниях? — кислым тоном возразил Гудфельд.
— Распространение фальшивой монеты, — ответил сыщик. — Не так ли, Том?
— Точно, как дважды два четыре, — весело ответил Том. — Маленький бумажник находится в подкладке его плаща. Там десять купюр по десять фунтов, фальшивых, как и пение мисс Синглетон в театре Друри-Лейн.
— Откуда вы знаете? — спросил Гудфельд.
— Я их сам туда засунул, — ответил молодой человек.
Гудфельд расхохотался так, что у него на глазах выступили слезы.
— Хорошее дельце, господин Диксон! Дайте мне чернила и перо, чтобы я заполнил для вас эту бумажку.
— Пусть Брайтенштайна, или Пилгрима, подержат в карцере в Ньюгейте. Этого хватит, — добавил Гарри Диксон.
— Хватит? Что вы хотите сказать?
— Все, что касается зеленого пламени и того, кто им манипулирует. И таинственный бандит займет место уважаемого мистера Пилгрима в камере, слово Гарри Диксона!
— Еще стаканчик за такую хорошую новость! — воскликнул Гудфельд, размашисто подписывая ордер.
— Теперь в путь! — приказал Гарри Диксон.
* * *— Мистер Пилгрим?
— Да, это я, что вы от меня хотите?
Мужчина спокойно поглаживал шелковистую бороду.
— Полиция, — представился Гудфельд. — У меня приказ о вашем аресте.
Иностранец не шелохнулся, но в его глазах вспыхнул хитрый огонек.
— По какой причине, господин полицейский?
— Я — суперинтендант Скотленд-Ярда, — сухо ответил полицейский, — а эти два сопровождающих меня господа инспектора. Я задерживаю вас по обвинению в хранении фальшивых денег. Предупреждаю, что все сказанное вами, может быть обращено против вас.
— Традиционное предупреждение, — холодно кивнул мистер Пилгрим. — Какие улики есть против меня? Фальшивые деньги? Надо же!
Вместо ответа Гудфельд снял с плечиков широкий плащ, обыскал его и извлек небольшой бумажник, из которого достал банкноты.
— Фальшивые! — коротко объявил он.
Мистер Пилгрим выругался.
— Подлог! — воскликнул он. Но тут же взял себя в руки. — Требую присутствия моего адвоката.
Гудфельд отрицательно покачал головой.
— Сейчас нельзя. У меня приказ поместить вас в карцер. Через трое суток можете выбирать себе защитника.
Мистер Пилгрим помрачнел.
— Понимаю, что это, — проворчал он. — Я этого так не оставлю. У меня есть право написать…
— Никому! — услышав резкий голос, задержанный вздрогнул.
Слово взял один из инспекторов. Он подошел к Пилгриму и глянул ему в лицо.
— Никому, слышите! И советую вам держаться спокойно и не пытаться что-либо предпринимать, Брайтенштайн.
— Что! — вздрогнул задержанный.
— Да. Не буду повторять ваше имя. Да будет вам известно, при малейшей попытке сопротивления или любом подозрительном жесте с вами может произойти… скажем, несчастный случай.
— Это мы еще посмотрим! — но в голосе человека послышались беспокойные нотки.
— К примеру, вас повесят в камере!
Брайтенштайн-Пилгрим в ужасе отшатнулся.
— Ладно, — согласился он после минутного размышления. — Я понял. Дело, по которому я прибыл в Лондон, лопнуло… Согласен, я вижу, вы все знаете.
— Конечно, знаем. И если продолжите упорствовать, вас еще обвинят в сообщничестве в убийстве, пожаре криминального характера и шантаже. Короче, во всем, чтобы быть повешенным через три недели.
Задержанного передернуло.
— Моя страна этого не позволит. Во мне еще нуждаются.
— Хорошо. Сохраняйте спокойствие и к моему глубочайшему сожалению вас повесят в другом месте. Вам не избежать финала в виде петли. Но пока это не наше дело.
— Ладно, я согласен.
— И правильно поступаете. Мы покинем гостиницу так, словно мы старые друзья.
— Полагаю, мистер Пилгрим не будет долго отсутствовать в гостинице Джексона? — пошутил арестованный.
— Вы умный человек, — усмехнулся инспектор. — Сохраняете хорошую мину при плохой игре.
— Кстати, сэр, мне кажется, я вас знаю, — произнес Брайтенштайн, — но никак не могу вспомнить ваше имя.
— Предположим, Гарри Диксон, если хотите, — улыбнулся сыщик.
— Я не сомневался, — пробормотал он. — В таком случае спускаю флаг. Сдаюсь!
— Почетная капитуляция, — добавил со смехом Гудфельд.
Через час немец был помещен в карцер тюрьмы Ньюгейт.
Но в гостинице Джексона ничего не заметили, потому что к вечеру мистер Пилгрим вернулся, заказал обильный ужин, запил его бутылкой вина и уснул сном праведника на чистых белоснежных простынях.
На следующий день он не покидал номера, словно кого-то ждал.
Утром никто его не спрашивал.
Мистер Пилгрим заказал завтрак и отдал должное сочному и приправленному ворчестерским соусом английскому ростбифу с пикулями.
В три часа пополудни в гостинице зазвонил телефон.
— Дама спрашивает мистера Пилгрима, — доложил служащий отеля.
— Пропустите!
Мистер Пилгрим стоял спиной к свету, падавшему из окна, чтобы посетительница была освещена, а его лицо оставалось в тени.
В дверь номера постучали.
— Войдите!
В дверях показалась дама, закутанная в просторное меховое пальто. Ее лицо закрывала густая вуаль.
— Мадам, — внезапно сказал мистер Пилгрим, — вы нарушаете мои правила. Извольте поднять вуаль.
Посетительница колебалась.
— Иначе можете уйти сей же час. Я уезжаю сегодня вечером. Это означает, что наше дело надо завершить крайне быстро.
Дама дрожащей рукой подняла вуаль, открыв красивое лицо с пронзительно черными глазами. Но щеки ее и лоб были покрыты толстым слоем грима.
Мистер Пилгрим присвистнул.
— Говорите.
— Но…
— Вам известно, с чего начинать, — резко сказал он.
— Фратт, — тихо произнесла она.
Мистер Пилгрим заметил в глазах дамы странную растерянность. Его мозг заработал с невероятной скоростью. Ему была понятна ее ложь.
— Нет! Это не то слово.
Он увидел, что дыхание дамы выровнялось, а в глазах появилось спокойствие.
— Обервиллье, — выдохнула она.
— Хорошо. Продолжайте.
— Господин Пилгрим… Это ведь ваше имя?
— Не имеет значения. Это не мое имя! Называйте меня хоть Пилгримом, хоть Вальтер Скоттом. Мне от этого ни тепло, ни холодно. Говорите быстрее, я ограничен во времени.
— «Он» может передать вам аппарат только на иностранной территории. Но не в Англии.
— Хорошо. Пусть будет Германия.
— Не может этого сделать и там, — выпалила она. — В Голландии…
— Вот
