Единственным сигналом, что все готово, стало мигание настольной лампы.
– Монк! – окликнула Мара, медленно садясь и не сводя глаз с пленника.
Протез Коккалиса был по-прежнему сомкнут у Николаева на шее. Даже заметив это, Монк не разжал хватку. Он представлял свою дочь, свою малышку Харриет в таком же ужасе, в такой же боли – и хотел, чтобы кто-то за это заплатил.
Монк не стал ослаблять хватку – наоборот, сжал пальцы еще сильнее.
Он перекрыл обе сонные артерии, и кровь перестала поступать в мозг: через две или три минуты его противник должен был умереть. Монк сжимал ему горло, представляя себе Кэт: ее отчаянную борьбу за детей – и то, как она падает, сраженная сокрушительным ударом по голове. Страшные слова «мозг мертв» горели у него в сердце. Если он может хоть что-то для нее сделать… хоть как-то отомстить…
Он сжал пальцы еще сильнее, ощущая под кожей позвонки. В глазах потемнело от ярости.
Сзади послышался умоляющий голос Мары:
– Монк, не надо!
А затем – те же слова, но как-то по-другому. Словно изнутри его головы.
Не надо!
Как будто чья-то чужая мысль. Хотя это, разумеется, невозможно – мысль его собственная. И к черту ее! Что значит «не надо»? Кому станет хуже от того, что этот ублюдок перестанет поганить собою землю?..
Монк крепче сжал хватку: текли секунды, грудь Николаева тяжело вздымалась, лицо и губы посинели.
Не надо!
Вдруг пальцы его резко разжались. Разжались сами собой: Монку только и оставалось, что смотреть на это со стороны. Он поднес растопыренную ладонь к лицу, понимая, что каким-то образом утратил власть над своей электронной рукой. Больше не мог двигать пальцами, не ощущал холодный воздух. Будь рука живой, он сказал бы, что она онемела; теперь же складывалось впечатление, что протез вышел из строя. Монк встряхнул рукой, думая, что где-то нарушен контакт.
Секунду спустя контроль над рукой вернулся. Он вновь смог согнуть пальцы.
Потер механической ладонью ногу – и ощутил грубую ткань штанов.
– Монк! – не отставала Мара.
– Я его отпустил, – бросил он, не оборачиваясь. – Жить будет.
Русский уже дышал спокойнее, к его лицу возвращался нормальный цвет. Однако на шее проступали багровые пятна от пальцев Монка. Синяки не сойдут теперь несколько недель.
Ну и черт с ним.
– Нет, – настаивала Мара, – посмотри!
Он обернулся. Стоя на коленях, девушка указывала на раскрытый ноутбук. Тот был по-прежнему подключен к устройству «Генезиса» в спящем режиме, питание не прерывалось: на экране виднелся и Эдем, и его единственная обитательница. Ева стояла в центре экрана, поднеся руку к лицу и растопырив пальцы. Поза ее напомнила и Маре, и Монку нечто очень знакомое. Точно так же несколько секунд назад разглядывал свою забарахлившую руку он сам.
Что за чертовщина?
Задуматься об этом Монк не успел. Кто-то забарабанил в дверь. Затем дверь распахнулась, и в помещение влетела стройная женщина в военной форме, с шоколадной кожей и длинными черными волосами, перехваченными черной банданой. Через плечо у нее была перекинута снайперская винтовка. Теплые карие глаза, отсвечивающие золотом, светились радостью и любопытством.
Трудно было поверить, что эта очаровательная девушка только что уложила нескольких здоровенных громил!
– Коккалис, – воскликнула она, – так и знала, что это ты! Вечно я спасаю твою задницу!
Он поднялся и крепко ее обнял.
– Я тоже рад тебя видеть, Розауро!
Шей Розауро, бывшая служащая ВВС США, теперь служила в «Сигме». В прошлом эти двое участвовали во множестве совместных операций.
Розауро сняла с пояса спутниковый телефон и протянула Монку.
– Директор просил тебя ему перезвонить.
Коккалис взял телефон.
– Слышала, ты подстрелил Джейсона? – поинтересовалась Шей, пока он переключался на зашифрованную линию и набирал номер. Монк пожал плечами. – Что ж, он давно напрашивался. Я и сама несколько раз едва сдерживалась.
– Пришлось, – Коккалис поморщился. – Все должно было выглядеть совершенно естественно. Чтобы русская ведьма поверила нам и назначила встречу. Не будь крови, она заподозрила бы неладное.
– Не уверена, что Джейсон с тобой согласится. – Розауро подняла бровь.
Ожидая соединения, Монк вспоминал, как Джейсон рухнул на пол в катакомбах. Медицинское образование и повышенная точность движений протеза помогли нанести Джейсону неопасное ранение – выстрелить в мясистую часть бедра, подальше от костей и крупных кровеносных сосудов. Парень потерял немало крови, но серьезного вреда выстрел ему не причинил. Хотя, конечно, некоторое время придется хромать.
Монк покосился на мини-планшет в руках у Мары.
Будем надеяться, что дело того стоило.
Наконец Пейнтер ответил – и прежде всего потребовал полного отчета. Монк доложил ему обо всем происшедшем; впрочем, то, что едва не задушил русского насмерть, а также странное происшествие с протезом он опустил.
– Шей передаст планшет нашей команде специалистов, – заверил Пейнтер. – Разберем его – если понадобится, на атомы. Сделаем все возможное, чтобы выяснить, где прячется Валя.
– Лучше поторопитесь! – ответил Монк.
Он понимал: как только бледнолицая стерва поймет, что произошло, – придет в ярость. Одна надежда на то, что внезапный обрыв связи заставит ее быть осторожной – и позволит им выиграть немного времени. Но рано или поздно – и скорее рано – она поймет, что случилось.
– Я уже выслал за вами с Марой вертолет, – продолжал Пейнтер. – Отправляйтесь на север, в Пиренеи. Грей там, идет по следу. Вместе с командой испанского спецназа готовится штурмовать крепость. На случай, если враги попытаются использовать украденную копию Евы, нам понадобится Мара. И настоящая Ева.
– А что за след? – спросил Монк.
Пейнтер немного помолчал.
– Знаешь… передай, пожалуйста, трубку Маре. Она имеет право знать.
16 часов 50 минут
Нет, нет! Не может быть!
Мара зажала рот рукой, невидящим взором глядя на застывшее на экране изображение. Видео дрогнуло, пошло дальше – и она увидела, как все та же фигура в окружении нескольких мужчин скрывается под сводами огромного дома.
– Запись с камеры безопасности в Сан-Себастьяне, – пояснил директор Кроу. – Незадолго до нападения на цитадель «Тигля».
Видеозапись снова остановилась. Изображение было расплывчатым, зернистым, однако Мара безошибочно узнала лицо. Лицо, навеки запечатленное у нее в сердце – почти как дорогое лицо матери.
Элиза Герра. Главный библиотекарь университета Коимбра.
Мара представила себе эту миниатюрную женщину. Вспомнила множество совместных обедов и ужинов, множество вечеров, проведенных в ее обществе. Уроки. Беседы. Жаркие споры. Совместное путешествие в Мадрид. Она знала, что Элиза гордится Испанией и своей малой родиной – суровым горным краем. Вспоминала ее улыбку, свет в глазах, когда Элиза спешила показать Маре какую-нибудь редкую книгу или вела ее по музею, рассказывая
