– Я не ящерка! – насупился малыш. – Меня зовут Утёс. – Летать… ну, уже учусь… но часто падаю.
– Отлично, – кивнула Пурпур. – Всё равно приглядывайте, пока я не вернусь.
Она вылетела из зала вместе с Кармином, так и не ответив на вопросы Беды, – королеве они явно были неприятны.
Интересно, почему?
Хамелеон поднял принца и посадил себе на спину.
– Держись крепче!
Утёс послушно обхватил лапками и крыльями шею большого дракона.
Они вылетели через открытую стену и сделали круг над дворцом. Самая высокая башня оказалась ещё и трубой крематория, уносящей дым от сожжённых тел подальше от жилых помещений. Держать принца в этом вонючем дыму и сидеть там самим не хотелось, поэтому они выбрали башню чуть ниже, караульную на крепостной стене с крытой кордегардией на пять-шесть драконов. Углубление посреди пола служило для костра, чтобы греться и жарить дичь. Стены были открыты во все стороны, но следили отсюда в основном за приближением ледяных и небесных с запада.
Утёс слез со спины Хамелеона и осмотрелся.
– Как пусто! – пожаловался он. – Совсем нет игрушек.
– Используй своё воображение, – сухо буркнул дракон.
Принц возмущённо фыркнул, дёрнул хвостом, заглянув в очаг, и одиноко свернулся в тёмно-красный клубочек, раскинув крылышки. Однако долго дуться не удалось, и вскоре он уснул.
Беда уселась на край площадки, разглядывая сверху Небесный дворец. Тут было непривычно тихо. Шум крыльев не стоял в воздухе, драконы не летали от башни к башне, не спешили, как всегда, разведчики с донесениями и чиновники с докладами. Даже облака, окутывающие горные пики, казалось, застыли неподвижно в зловещем безвременье.
Куда все подевались?
Потихоньку стал накрапывать дождь, в небе клубились грозовые тучи. Высокие шпили дворца еле проглядывали сквозь туманную пелену, а дневной свет приобрёл зеленоватый болезненный оттенок. Казалось, во всём мире что-то вдруг пошло не так.
Даже небо не радо возвращению старой королевы, невольно подумала Беда и тряхнула крыльями, прогоняя крамольные мысли.
– Ну как ты, доченька? – спросил Хамелеон, и она обернулась. Он отвёл взгляд, задумчиво теребя в когтях футляр, висящий на груди.
Или называть его Нырком, пока он в теле небесного? Нет, лучше оставить одно имя, иначе путаница в голове.
– Нормально, – ответила Беда. Расправила свои новые, безопасные крылья, но радостное чувство, владевшее ею ещё вчера, куда-то подевалось. Вынужденное притворство, ненависть Рубин, поникшие крылышки маленького принца, да ещё и странные голоса в голове сильно подпортили настроение. – Тревожно как-то, – добавила она.
– Не слушай тех других, – буркнул отец. – Теперь ты, считай, самая главная во дворце после Пурпур. Будь у меня такая власть над своими, я заставил бы их пожалеть о каждом оскорблении, каждой насмешке!
– Почему они насмехались? Я думала, радужные все добрые и спокойные… И сонные.
– Ха! – горько скривился он. – Оно так, пока ты как все, ничем не отличаешься, а мне не повезло: я не могу менять цвет чешуи. Когда я радужный, то всегда такой, как ты видела – ни маскировки, ни проявления чувств – ну как с ними общаться?
Беда сочувственно покачала головой.
– А других, как ты, не было?
– Нет, я первый такой на их памяти. Целители сказали, это от нарушений сна, он связан с цветовыми способностями. Я не могу спать долго, почти сразу просыпаюсь. Помочь они не смогли, а остальные… Шептались, дразнили, избегали. В конце концов королева изгнала меня из леса, сказала, я всех раздражаю, пускай другое племя берёт к себе.
– М-да… Несправедливо как-то, ты же не виноват.
– Вот именно! – Хамелеон задумался, вглядываясь в туман, устало прикрыл глаза. Затем вдруг громко рассмеялся, так что Утёс пошевелился во сне. – Ирония судьбы, а? То, что я умею теперь, гораздо лучшая маскировка, чем у простых радужных! – Он вытянул передние лапы, любуясь оранжевой чешуёй.
Беда наблюдала за ним искоса, придумывая, как бы половчее выведать то, что ей хотелось знать. Однако выведывать, да ещё ловко… не её это.
– Как они устроены? – спросила она наконец. Лучше уж спросить прямо. – Ну… твои способности.
Отец дёрнул хвостом, задумчиво глядя на неё. Беда постаралась принять самый надёжный вид, какой только могла.
– Я даже королеве не говорил, – оглянувшись на спящего, прошептал он.
Она ощутила приятную дрожь. Настоящая тайна! До сих пор никто не доверял ей секретов. Ах да, был один – что у морских есть дракомант… И королеве она так и не рассказала. Ладно, потом как-нибудь.
– Можешь мне открыться, – шепнула она в ответ. – Я никому не скажу.
– Даже королеве Пурпур?
Беда покачала головой.
– Ты мой отец, и ты сделал мою чешую нормальной и безопасной. Ты для меня на первом месте.
– Хм… странно. Выходит, ты сильнее, чем большинство тех, кого я… э-э… встречал.
Интересно, что он хотел сказать, но не сказал? Кого он – что?
– Как раз это во мне всем и не нравится.
– Мне нравится, – серьёзно сказал он. – Ты такая же, как я. – Затем, повозившись с замком, раскрыл футляр.
Там обнаружился мешочек, по виду с монетами или драгоценными камнями, и свиток, обёрнутый в чёрную кожу.
Хамелеон аккуратно выложил их на каменный пол между собой и дочерью, сдвинувшись так, чтобы закрывать спиной от принца, если тот проснётся.
– Здесь хранятся разные мои обличья, – постучал он когтем по мешочку. Каждая вещь зачарована по-своему, и я меняю их, когда хочу. Могу стать драконом любого племени, кое-кого из них ты уже встречала.
– Что? – вздрогнула Беда.
– Мороз из племени ледяных, помнишь его? Шпион королевы Пурпур в Когтях мира, расчётливый и молчаливый. Самая удобная личина: ледяных там почти нет, и некому заподозрить, что в Ледяном королевстве я никогда не бывал.
– Ага, тогда, на берегу, ты и узнал, кто я, из разговора о Кречет. Стоял напротив и всё слышал.
– Так и было, – кивнул он. – Пурпур послала меня разузнать, куда сбежали драконята, которые освободили её пленника, но у Когтей никто не знал. От них вообще толку мало, разве что драконят судьбы собрали вместе… ну и убийство на них можно свалить.
У Беды по чешуе побежали мурашки. Как спокойно он об этом говорит! Интересно, а если бы нашёл беглецов, убил бы?
«А я убила бы по приказу Пурпур? – невольно спросила она себя и нахмурилась, вновь услышав странный шепоток в голове: «Я больше не убиваю драконов».
Почему, ну почему?
– А потом я полетел за вами следом, – продолжал Хамелеон, – уже под маской ночного. – Он снова показал на мешочек. – Моя любимая, Оборотень. Как тебе имя?
– Не слишком откровенно?
– Да у ночных все имена такие! Оборотнем я горжусь.
– А
