– Почему не стали? – вырвалось у Олли. – Им кто-то помешал?
Время-которого-нет не ответил.
Олли видела, что некоторые тени пытаются раскрасить серые картины с помощью красок и кисточек. Маленькая фея со сломанным крылом дорисовывала себе большие и красивые крылья. Парень в деловом костюме рисовал себя актёром, выступающим на сцене, а какая-то женщина пыталась разукрасить серый портрет во весь рост, где она танцует как балерина.
Олли всё шла и шла дальше, мимо старика с очень грустными глазами – он разрисовывал на картине каких-то людей, стоящих вокруг него, прежнего. Мимо парня, работавшего над своим портретом в поварском колпаке и фартуке, – его лицо на картине выглядело довольным, но голубые глаза так и оставались грустными.
– Почему все эти тени такие печальные? – спросила Олли у Времени-которого-нет.
– Потому что скоро они проснутся и поймут, что нельзя вернуть утраченное… – Голос тёмного господина неожиданно осёкся, будто он сболтнул лишнего.
Но Олли отвлеклась – она увидела ещё одну дверь, занавешенную нитями зелёных и синих бусин. Эта дверь как-то странно манила её, словно там находилось что-то необыкновенное и очень интересное для неё.
– Посмотри внимательно, Олли, это вход в твою личную Галерею Утраченного Времени, – продолжил Время-которого-нет. – Здесь находятся все твои рисунки, которые ты могла бы нарисовать, но так и не нарисовала… Потому что не верила в себя, не верила в свой талант.
Олли вошла и огляделась: сколько же рисунков, оказывается, не было нарисовано! Ей вдруг стало неимоверно жаль себя.
– Каждый раз, когда ты мысленно рисуешь яркую картину, она отправляется сюда, в твою Галерею Утраченного Времени. И остаётся здесь навечно. Такие Галереи Утраченного Времени есть у всех людей: художники хранят в ней свои ненарисованные картины, писатели – ненаписанные книги, а изобретатели – так и не придуманные изобретения.
Олли подошла к самой большой картине. На ней была изображена девушка с крыльями – фея. Как и все картины в этом странном месте, портрет был написан серыми красками разных оттенков – от светло-серебристого до пыльно-чёрного. В одной руке фея держала большую кисточку, а в другой – палитру. Значит, это художница…
Олли вгляделась в её лицо более пристально и ахнула – она узнала себя.
– Это твой портрет из будущего, – услужливо подтвердил Время-которого-нет. – Возьми волшебные краски и раскрась его, тогда твоё несбывшееся будущее оживёт… Ты станешь художницей, как и мечтала.
Олли заворожённо уставилась на свой портрет. Это платье можно было бы раскрасить светло-зелёной, цвета первой весенней травы, краской. А поверху украсить золотыми лилиями… А в волосы добавить несколько золотых прядок, конечно… И крылья сделать ярко-ярко-синими, с россыпью голубых и золотых точек.
Как только Олли так подумала, слева от неё появился столик с красками, причём в самой большой баночке оказалась любимая золотая краска. А Хрустальный Ключ вдруг превратился в кисточку и аккуратно лёг в ладошку феи.
– Быстрее! – поторопил Время-которого-нет. – Чтобы эти краски стали твоими, нужно испробовать их!
Но Олли медлила. А вдруг у неё не получится? Вдруг она плохо нарисует и это будущее не оживёт? Она даже сделала один неуверенный шаг назад, но тут вспомнила о Феликсе и Томе. Мальчики наверняка уже получили свои настоящие подарки. И как же она заявится к ним без волшебных красок?
Где-то далеко вновь ударили часы – вот-вот завершится новогодняя полночь.
И Олли решительно шагнула вперёд. Она хочет быть художницей! И сейчас она сама нарисует своё будущее!
Но едва Олли коснулась кисточкой своего портрета, картина вдруг осыпалась серой крошкой, которая превратилась в кучку пыли.
Олли вскрикнула, попятившись. Что же она натворила?!
– Никогда не пытайся вернуть прошлое, – довольно сказал Время-которого-нет. – Иначе потеряешь и будущее.
Он громко захохотал. Олли увидела, как на его лице появилась огромная, идеально очерченная белая улыбка, похожая на перевёрнутый молодой месяц.
– Твоё время перетекает ко мне, – сказал Олли этот тёмный господин. – Как только завершится новогодняя полночь, ты превратишься в свой серый портрет из Галереи Утраченного Времени.
Он снова захохотал и – пропал. Только остался после него чёрно-белый дымок. Олли взглянула на свои руки и закричала от ужаса – её кожа стала серой и бесцветной. И зелёное платье тоже стало серым, а чудесные синие крылья за спиной превратились в блёклую, тусклую паутину. И даже чёрные волосы поседели, а золотые прядки потускнели…
Олли сгребла волшебные краски и бросилась прочь из ужасной галереи. Она должна найти этого страшного тёмного господина и вернуть своё время!
Глава 11. Белый Часодей
Феликс долго шёл по замку сквозь огромные и пустынные залы, соединяющиеся широкими арочными проходами. Он видел величественные колонны и потолочные люстры на длинных цепях, картины в толстых узорных рамах и книжные шкафы, доверху заставленные старинными фолиантами в кожаных переплётах.
В одной зале на стенах из обычного камня было развешано оружие разных эпох: мечи, арбалеты, луки и стрелы, копья и алебарды. В другой зале Феликсу пришлось красться мимо статуй рыцарей в доспехах и шлемах с опущенными на лица забралами. Мальчику всё казалось, что сейчас кто-нибудь из этих рыцарей схватит его и строго спросит, что он делает здесь, почему ходит без спросу по древнему замку…
Во всех залах и коридорах царила тревожная, гнетущая тишина, прерываемая лишь потрескиванием пламени в светильниках и свистом сквозняков, свободно гуляющих между высокими витражными окнами.
Иногда Феликс спрашивал себя, не задремал ли он по дороге: так пустынно и тихо было вокруг. Даже пламя свечей в настенных светильниках горело как-то сонно и вяло, навевая странное оцепенение. Поэтому мальчик время от времени щипал себя за руку, чтобы понять, не заснул ли он по пути.
Но вот Феликс подошёл к высоким дубовым дверям, покрытым резьбой в виде цифр и часовых стрел.
Как только мальчик дотронулся до дверного бронзового кольца, двери дрогнули и медленно, с натужным скрипом отворились, пропуская его в громадный круглый зал. От расставленных повсюду свечей шло мягкое, таинственное сияние – их свет словно плыл по залу, отражаясь даже в высоком круглом куполе потолка и узких окнах с витражами.
Посреди зала на постаменте из белого мрамора стояли два трона с высокими золотыми спинками и обитыми синим бархатом сиденьями. Над спинкой одного трона прямо в воздухе висела золотая корона с длинными, острыми зубцами. А над спинкой второго – золотая корона поизящнее, с тонкими зубцами, увенчанными рубинами и изумрудами.
Феликс обошёл постамент два раза, внимательно разглядывая троны.
«Интересно, – подумал он, – для кого они предназначены?»
Внезапно вокруг потемнело – это из-за сильного ветра, прилетевшего неизвестно откуда, погасли все свечи в зале.
Феликс в страхе обернулся, но никого не увидел.
Но тут перед ним закружился вихрь из ярко-синих искр – он шипел, трещал, взрывался резкими вспышками, словно был очень разозлён.
– Кто ты
