Оглядывая с небольшого возвышения нанесенный лагерю своего войска урон, владетельный вельможа Арух Туали ас’Тафир с тоской думал о том, как будет объяснять своему влиятельному родственнику причину столь больших потерь. Почти тысяча воинов была потеряна убитыми и ранеными за последние трое суток. Сгорел большой запас провизии и несколько десятков шатров со всем их содержимым.
Печальное начало карьеры военачальника. Его и без того бледное лицо осунулось, когда вельможа представил, как будут потешаться над ним его недруги, их жены – высокомерные шлюхи и прочие завистники, которых молодой ас’Тафир, следуя моде, успел накопить за время сытной жизни в столице.
Арух не мог отделаться от мысли, что кто-то навел на него порчу. Как еще объяснить то, что он уже три дня стоит у стен городишки, на треть меньше размерами его собственного имения, и это учитывая, что воинов у него минимум в десять раз больше, чем защитников города. Гнилозубый Мансор не оправдал и доли возложенных на него надежд, сгинув в нелепой стычке под стенами города, теперь было невозможно даже свою вину свалить на какое-то конкретное лицо.
Была еще надежда как-то умолчать подобный фарс судьбы, благо, что в Каффидии людей было с избытком, тысячей больше, тысячей меньше – никто и не заметит, но на столь большую удачу Арух ас’Тафир особо не рассчитывал. Вокруг одни враги и завистники, мигом найдутся доброжелатели, готовые продать тебя за пригоршню золота, что взять с неграмотных плебеев, не осознающих своей чести служить отпрыску древнего рода.
Ночью, узнав обо всех несчастьях, обрушившихся на его ставку, он, сам того не ожидая, впал в ярость и, разрубив голову доставившему сведения о потерях вестовому, долго топтал его тело ногами. Потом спохватившись, ушел в свой шатер с подпалинами, провожаемый взорами ненависти, буквально обжигающими кожу. В шатре силы его оставили, и он разрыдался от чувства нахлынувшего бессилия, что, как он полагал, все-таки удалось скрыть от вошедшего в шатер помощника. Полонянка же ничего никому не расскажет – мертвые не болтают.
Только тут Арух отметил, что появляется Тарик всегда вовремя. Этот факт заставил его приободриться, обычно старый сотник давал хорошие советы, что не мешало его господину всегда поступать по-своему.
– Говори, мой верный Тарик. – Немного лести не помешает. Отец говорил, что человека можно купить тремя способами: деньгами, женщинами и лестью, добавляя, что кого нельзя купить за деньги, того можно купить за очень большие деньги. Мысли уже начали путаться от выпитого вина.
– Господи, нам надо сообщить сотникам, что делать дальше. – Внешне никак не отреагировав на слова темника, Тарик злорадно отметил про себя изменения в поведении богатого сынка.
«Продолжать строить лестницу в город из тел наших воинов было плохим планом бездарного воителя», – подумал он, но сказать это вслух не осмелился, главным образом боясь за свою семью – Ас’Тафиры злопамятны.
– Люди начинают роптать, несколько сотен из независимых кланов даже осмелились покинуть войско, говорят, что смерть – плохая добыча, а под стенами этого города её в избытке.
– Эти трусливые шакалы еще пожалеют, что покинули меня в такой момент. Что говорят пленные? Есть сведения из города?
– Долгую осаду горожанам не выдержать. У нас многократное численное преимущество, даже если мы не возьмем город в ближайшие несколько суток, с основным войском подойдут тяжелые осадные орудия, и можно будет разбить стены издалека. – Тарик еще раз с удовольствием отметил гримасу ярости на лице своего господина, он-то прекрасно понимал, чем грозит тому неудача в первом самостоятельном походе. Поэтому не стал вылезать с дурной инициативой, а терпеливо ждал выгодных предложений.
– Мне нужна эта победа, сахи Тарик. Ты понял меня, сотник? Ас’Тафиры умеют быть благодарными.
Вот тут старого сотника проняло. Это был не просто большой куш, это полноценная солдатская удача, которая и бывает-то всего раз в жизни. Быть приравненным к благородным, получить возможность дать своим сыновьям толчок в высшее общество. Возможность занять должности, которые были ранее недоступны из-за низкого происхождения. Возможность с достоинством отвечать высокородным, отвечать, не боясь попасть на дыбу или попросту быть убитым за косой взгляд на улице.
– Я… кхгм… – Сотник прочистил пересохшее горло. – Думаю, я знаю, как нам поступить. Если вы дадите мне право свободно действовать, думаю, город будет взят в ближайшее время.
– Считай, что у тебя есть это право. Ступай и принеси мне победу.
* * *Утренний воздух был наполнен предчувствием близкой беды. Оглядев хмурые лица стоящих вместе с ним на городской стене воинов, Федор отметил появление новых людей – не все соратники пережили последнюю вылазку, но, несмотря на обстановку, на лицах была написана решимость идти до конца.
Кочевники сосредоточили главные силы против обвалившихся частей стены вне досягаемости от стрел защитников. Часть войск со штурмовыми лестницами была выделена для преодоления уцелевших участков стены, скорей всего с целью отвлечения оборонявшихся от брешей. Против брешей в три шеренги построились спешенные кочевники с копьями и в хорошем защитном вооружении. Вторая линия состояла из тяжелой вооруженной пехоты. В третьей линии кочевники разместили лучников и пращников.
Можно сказать, городу повезло, что метательные машины были сожжены вместе с укреплениями сутки назад, но и без этого шансы горожан продержаться еще день были чрезвычайно малы.
Четвертую линию штурма составили всадники, стоявшие цепью вдоль стен; они должны были воспрепятствовать скрытному бегству гарнизона и жителей города. Военачальник кочевников, высокий человек на коне, одетый в хорошие доспехи, начал психологическую накачку своих воинов, надо полагать, всячески принижая воинские умения защитников города. Со стороны замершего войска каффидцев в одобрение его слов слышались воинственные крики.
Горожане тоже готовились к отражению штурма. Бран разделил гарнизон на две части: усталых и легко раненных воинов он поставил на уцелевшие части стены, а на разрушенные места назначил самых сильных и опытных воинов. Не обращая внимания на возражения назначенного главным на участок стены Геворна, Мальцев прошел на свое старое место, выпихнув оттуда незнакомого тощего стражника. Предупреждения Пинтуса о нежелательности больших нагрузок он решил проигнорировать, задавив слабость остатками боевого зелья. Долг к каффидцам вырос до небес, мечи остались за стеной, вместе с остатками милосердия.
На стену Федор вернулся вовремя, штурм должен был вот-вот начаться. Защитникам города было приказано заткнуть уши, чтобы не слышать боевых криков кочевников, свиста стрел и камней, стонов умирающих и раненых. Для защиты от стрел воины должны были опускаться на колени и прикрываться щитами.
Глава стражи приказал, как только кочевники наведут штурмовые мосты, сразу контратаковать их, бросаясь навстречу врагу по его же собственному сооружению.
Противник не дал много времени
