Ники Сингер
Игра на выживание
Nicky Singer
THE SURVIVAL GAME
Copyright © Nicky Singer, 2018
All rights reserved
This edition published by arrangement with Conville & Walsh Ltd. and Synopsis Literary Agency.
© И. Б. Русакова, перевод, 2019
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2019
Издательство АЗБУКА®
***Ники Сингер опубликовала четыре романа для взрослых и две научно-популярные книги, а ее новые произведения предназначены для юных читателей. Повесть «Feather Boy» удостоена премии Би-би-си «Синий Питер» (в номинации «Книга года»); по ее мотивам снят телесериал («Мальчик в перьях» в русском прокате) и поставлен мюзикл в Национальном театре. В 2010 году Ники создала либретто для Глинденбургского оперного фестиваля, основой послужила повесть «Knight Crew» о короле Артуре и его рыцарях. В 2012 году состоялась премьера ее пьесы «Island» (о белых медведях и природе реальности) в Национальном театре, а позднее эта пьеса была переделана в одноименный роман, вышедший с иллюстрациями Криса Ридделла.
***Необычайно правдоподобная картина того, что нас ожидает.
Из отзывов читателей на сайте Amazon.com
В этой увлекательной истории ближнего будущего Ники Сингер затрагивает две злободневные темы: глобальное потепление и массовая миграция. Отчаявшиеся люди рвутся на север, но теперь их вожделенная цель – Шотландия.
Financial Times
«Игра на выживание» – сильная книга, то, что нужно для сформировавшегося юного читателя. Совершенно неожиданная концовка способна вызвать слезы.
Readings.com.au
***Тому Берку, который первым сказал,
что мне, возможно, придется отправиться
в Шотландию с оружием
1
Мужчина и мальчик
Сначала я слышу их и только потом вижу. Если не следишь за тем, что происходит у тебя за спиной, и смотришь только вперед, десять тысяч километров не пройти.
Звук негромкий – просто хруст сломанной ветки. Двух сломанных веток. А здесь полно веток. Тысячи веток, тысячи сучьев, целый склон горы с буреломом. И все-таки я слышу эти два негромких щелчка. Вернее, слышу паузу после них.
Слышу тишину.
Эта тишина наступает, когда кто-то прислушивается к звуку собственных шагов. К собственному дыханию. Слышит писк воздуха у себя в груди при вдохе. Я знаю это, потому что сама прислушиваюсь к своим шагам и стараюсь пресечь этот внезапный писк в легких.
Поворачиваюсь.
Этому я тоже уже давно научилась. Поворачиваться лицом к тому, что тебя ждет. Не важно, что с этим чаще всего удается как-то разобраться, а если нет, ты можешь послать это в Замок.
Их двое, и это не солдаты. Не солдаты! Просто мужчина и мальчик. Стоят на месте и не пытаются спрятаться. Может, у них просто нет на это сил? Быстро их осматриваю. Мальчик совсем маленький – лет пяти. Если потребуется, я смогу убить его голыми руками, поэтому переключаю внимание на мужчину.
Он старый и худой, но это ничего не значит – сейчас все худые. Одет в тряпье. Его одежда, как и моя, возможно, когда-то была яркого цвета, а теперь посерела от грязи дорог. Эта грязь забивается между волокнами и остается там даже после стирки в реке. Теперь человек и его одежда одного цвета. Цвета грязи.
Мужчина сутулится, будто несет на плечах невидимый груз. Примечаю вспухшие вены на руках и босые ноги. Тот, кто хочет выжить, должен заботиться о своей обуви. Мужчина стоит, наклонив голову, но глаза не отводит. Его глаза из-под серых от грязи век смотрят прямо на меня.
Достаю из-за пояса револьвер и направляю его на мужчину. Револьвер я раздобыла во время бунта в распределительном центре Хитроу – пятьсот километров и двадцать один день назад.
Я слишком близко к дому, чтобы позволить себя остановить.
Дом.
Револьвер не заряжен, патронов у меня нет. Я об этом знаю, но мужчина с мальчиком – нет. С их стороны было бы разумно предположить, что он заряжен. Я, когда сталкиваюсь с вооруженными людьми, думаю именно так.
– Ни с места, – говорю я.
«Ни с места» – хорошая команда. Просто отличная. Люди многих национальностей понимают ее гораздо лучше, чем команду «стоять». Вероятно, потому, что эту команду используют солдаты. Ни с места. Ни с места. НИ С МЕСТА! Руки на голову!
Мужчина медлит. Затем кладет руки на голову. Вернее, одну руку, потому что второй придерживает ребенка.
Направляю ствол на ребенка. Глазами следую за стволом и теперь уже позволяю себе посмотреть на мальчика. Он тоже худой и темнокожий, пожалуй, даже темнее мужчины. И глаза у него, как чаши.
«Глаза, как чаши».
Это сравнение застает меня врасплох, как будто бы его произносит голос папы. Фраза из суданских сказок, которые он мне рассказывал, когда мы жили в Хартуме. Это было до пустыни, до солдат, до…
До ЗАМКА.
«Помни, – сказал папа, – несмотря ни на что, мир прекрасен».
Да, папа.
Это мальчик прекрасен. Голод не смог повлиять на нежную кожу ребенка. Форма головы овальная, а губы, как лепестки темно-красной розы. Нос блестит на солнце. Глубокие, как чаши, глаза хранят свою тайну.
– Отпусти мальчика, – говорю я.
Мужчина тут же подчиняется и кладет вторую руку на голову. Это хорошо. Это значит, он понимает по-английски. Такие ситуации всегда усложняются, если приходится говорить на языке жестов. А еще это хорошо потому, что я – девчонка, а многие считают, что с девчонками легче справиться.
– Разойдитесь, – командую я и стволом револьвера показываю, на какое расстояние.
Мужчина отходит от мальчика на пару шагов, а мальчик стоит неподвижно, даже не пытаясь снова придвинуться к нему. Он не пошевелился, когда мужчина отпустил его руку, не стал за него цепляться, не заплакал. Вообще не издал ни звука.
– Хорошо, – говорю я, – хорошо.
А потом добавляю:
– Документы.
2
Документы
Документы есть у всех.
Паспорт. Passeport! Passaporto. Baasaboorka. Проходи. Ни с места. Проходи. Ни с места. НИ С МЕСТА!!! Виза. Fisa! Visa. Visum. Visa. Visa.
В моих документах указано: «Гражданин мира».
«Граждане мира, – сказал папа, – какая прекрасная идея».
«Вот только малоосуществимая», – заметила бабушка.
В глобальном паспорте много страниц. Некоторые пугают больше других.
На первых – факты, и в моем случае – правда.
Имя: Мари Энн Бейн.
М. Э. Б. Мэб – для друзей. Вот только у меня больше нет друзей. Друзья остались в Прошлом.
Там есть и моя фотография. Естественно, только лицо. Кожа чистая и бледная, темные волосы причесаны, голубые глаза блестят. Эта фотография тоже из Прошлого. Я не знаю, как выгляжу сейчас, но точно знаю, что не так, как на этой фотографии.
Возраст: четырнадцать лет.
Это важно. Если тебе четырнадцать – ты в безопасности. Вот почему многие – особенно те, кто на границе, – оспаривают мой возраст.
«Ты не выглядишь на четырнадцать», – говорят они.
И это вполне вероятно. После того как пройдешь тысячу километров, твое тело изменяется. Лицо меняется. Ты вся меняешься.
«На вид тебе пятнадцать, – говорят они. – Или даже шестнадцать».
Пятнадцать – возраст согласия. В пятнадцать ты можешь отдать часть своей жизни другому человеку. Один год, два, десять лет. Ты можешь отказаться от них. Можешь пообещать умереть. Расплачивайся раньше, в семьдесят четыре они тебя все
