И вот почему я решилась на расшифровку.
– На эту вакцину папа потратил всю свою жизнь, – говорю я. – И доверить ее расшифровку он мог только мне. Это не наказание, Дакс. А большая честь. Он выбрал меня, потому что знал – я пойму, что поставлено на карту. Пойму, что эта вакцина стоит дороже, чем моя жизнь.
Дакс проводит рукой по волосам и сгребает их в кулак. И на какое-то мгновение мне кажется, что он стал выглядеть моложе, тем же мальчиком, которого я знала до чумы.
– Принцесса, – начинает Дакс, но его голос срывается, и он закрывает рот рукой.
Я подхожу ближе и обнимаю его.
Он прижимает меня к себе. Его тело дрожит, как это было, когда он вышел из «Комокса». От него пахнет мылом и дезинфицирующим средством. Этот запах возрождает воспоминания о том, как мы кодировали в подвале и как я влюбилась в парня, появившегося на нашем пороге. Как мы спорили из-за алгоритмов и как плавали в озере. Слушали, как папа по вечерам читал нам стихи.
Дакс стискивает меня в объятиях и прижимает лицо к моим волосам.
– Ты уверена? – шепчет он. – Ты не должна этого делать. Я могу стереть этот алгоритм. Мы можем сказать всем, что инструкции пропали, когда мы вырезали панель.
Я застываю.
– Нет, – говорю я и отступаю назад. – Мы не можем этого сделать. Вирус развивается…
– Забудь про вирус. Мы останемся в бункере. – Он хватает меня за плечи. – И сами разработаем вакцину. Не нужно отправляться на казнь только потому, что Лаклан оставил тебе этот код.
Слова Дакса – полнейшее безумие. Мы не можем просто спрятаться от проблемы такого масштаба, – но его пристальный взгляд вновь пробуждает все мои сомнения по поводу папиного плана. Я бросаю взгляд на папки с «Проектом Заратустра», аккуратно сложенные на полу. Я верю в папин алгоритм, но все еще не могу смириться с мыслью, что вручаю свою жизнь человеку, который вскрывал детей.
Но у него всегда были на это веские причины. Коул сказал, что доверяет папе больше, чем кому-либо другому на планете, даже после того, через что тот заставил его пройти. Папа был сложным человеком, но его трудно назвать нерациональным. Он бы не написал такой алгоритм, если бы у него был другой выход.
– Нет, Дакс, – говорю я, стараясь не повышать голос. – У нас нет столько времени, поэтому мы расшифруем вакцину. Мы можем сделать это уже сегодня вечером, если достанем клонбокс, выберемся отсюда и доедем до лаборатории.
Его изумрудные глаза пылают, но я вижу, что он постепенно сдается. Он так же хорошо, как и я, понимает, что нам от этого не уйти. Наконец его плечи опускаются, и он начинает расхаживать по комнате.
– Я всегда думал, что мы однажды поженимся, – бормочет он. – Ну, после того, как все это закончится.
– Дакс…
– Просто мне казалось, что так и должно быть. Мы бы жили и кодировали вместе, но… этого не случится.
Он вновь бросает взгляд на матрас Коула.
– Это не то, о чем ты подумал, – говорю я, хотя, если честно, даже не знаю, о чем он подумал и что происходит между нами с Коулом. – Я была потрясена…
Он отмахнулся:
– Тебе не нужно ничего объяснять. Мне следовало разобраться в коде быстрее. Следовало понять все сразу.
– Он написан в четверичной системе.
– Да. – Дакс грустно улыбается мне. – Вы с твоим отцом, наверное, единственные, кто может читать его с такой легкостью.
Я пристально вглядываюсь в его глаза. В них печаль, отчего в стене, которой я отгородила свой страх, появляется трещина. Будь в его взгляде отчаяние или ярость, мне было бы лучше. Но сейчас он выглядит так, словно оплакивает меня.
Через день я покину этот мир, а он всю жизнь проведет с осознанием того, что именно он меня убил. И моя смерть не будет быстрой и безболезненной. Я постаралась задвинуть мысли об этом этапе расшифровки вакцины в дальний угол, но при виде горя, исказившего лицо Дакса, они нашли оттуда лазейку. И с каждой секундой трещина становится все больше и больше, пока не превращается в пропасть. И вот я уже балансирую на ее краю, чувствуя, что вот-вот упаду.
Я умру. И нет никакого другого исхода. Мое тело распадется на куски, и смерть неизбежна, но я все еще не готова к этому. Если бы я верила в загробную жизнь, то могла бы ухватиться за эту веру как за соломинку, но, думаю, все, что меня ждет, это холодная, бесконечная тьма.
Глаза Дакса сужаются от беспокойства. Я медленно вдыхаю и задерживаю дыхание, чтобы взять себя в руки. Страх сжимается внутри, уменьшается в размерах, подчиняется моей воле.
И только после этого я выдыхаю.
– Просто скажи мне, что нужно сделать.
Все так же сузив глаза, Дакс несколько мгновений смотрит на меня, а затем осматривает комнату.
– Упакуй вещи. Я достану клонбокс, а затем взломаю систему безопасности, чтобы вытащить нас отсюда. Когда я сделаю это, вам с лейтенантом Франклином нужно будет подняться в гараж, где вас будет ждать джип. А мы с Леобеном возьмем еще один. – Его взгляд вновь возвращается к матрасу Коула. – Ты не можешь рассказать ему об алгоритме, принцесса.
– Коулу?
Дакс кивает:
– Он тайный агент, которому поручили твою защиту. Я даже предположить не могу, как он отреагирует на это сообщение. Он может спокойно воспринять его, а может увезти тебя куда-нибудь и спрятать, чтобы не допустить расшифровки вакцины. Мы не можем так рисковать.
Я закрываю глаза. Мысль о лжи Коулу терзает меня. Он заслуживает знать правду, и мне не хочется обманывать его, но Дакс прав. Неизвестно, как его защитные алгоритмы среагируют на известие о моей предстоящей смерти.
Коул может взбеситься и попытаться защитить меня. Может потерять контроль во время расшифровки.
Может по неосторожности уничтожить все шансы на появление вакцины.
– Хорошо, – соглашаюсь я. – Не буду ничего ему говорить. Через сколько мы сможем уехать?
– В течение часа я подготовлю все необходимое. – Он подходит к двери. Она отодвигается, но Дакс замирает в дверном проеме, положив одну руку на раму. – Ты готова к этому?
Я обхватываю себя руками.
– Ты считаешь меня сумасшедшей из-за того, что я согласилась на это?
Он смотрит на меня сверху вниз, и черты его лица смягчаются.
– Нет, принцесса. Ты вовсе не сумасшедшая. Думаю, ты невероятно храбрая.
Храбрая. Это слово придает
