Металл сохранил отпечатки пальцев Ферала, и тогда наступило напряженное молчание, во время которого они могли перейти к следующей двери, но ни Руби, ни Ферал не двигались с места. Наконец девушка прочистила горло, и Ферал смущенно поинтересовался у Лазло:
– Можешь сделать так, чтобы она тоже могла их открыть?
Юноша так и сделал. Потом сохранил их отпечатки на двери Руби, но что-то ему подсказывало, что его еще часто будут просить отменить и восстановить это действие.
Спэрроу сохранила только свои отпечатки, но дверь не закрыла. Девушка привыкла к своей шторке, а затем спросила:
– Что насчет остальных дверей? Не открытых, а тех, что закрыты?
Отличный вопрос. Поскольку двери из мезартиума не столько закрывались, сколько сплавлялись воедино и сливались со стеной, их невозможно было найти, не говоря уж о комнатах за ними. Что таила в себе цитадель? По ребятам прошел приятный трепет. В детстве те из них, кто здесь вырос, часами представляли, что же кроется в остальной части цитадели, мучая себя идеей, что различные чудеса так близко, и все же вне досягаемости: библиотеки, автодромы и зверинцы; кухни побольше и получше, забитые до отвала всевозможными яствами; игровые комнаты, переполненные другими запертыми божьими отпрысками; порталы, ведущие в параллельные миры. В общем все, о чем они мечтали, по их мнению, непременно должно было находиться по другую сторону стены. Это сводило с ума и стало неотъемлемой частью ландшафтов их фантазии – эти скрытые места; и все же, несмотря на свою недосягаемость, они были не настолько недосягаемые, как город. Дети не могли в полной мере мечтать о Плаче, где их могли убить на месте. Но он подарил их разумам место, куда можно было сбежать, пусть и не по-настоящему.
И теперь перспектива того, что они наконец узнают, приподняла волоски на их руках дыбом. Что же касается Лазло, для него все это было в новинку, но не менее увлекательно. Прижав руку к стене, он вложил в нее свою волю, приказывая открыть тайные двери.
– Вон она, – сказал он, когда на стене чуть дальше по коридору возник шов.
Ребята кинулись к ней, затаив дыхание, стена раскололась, превратилась в дверь и представила им…
– Постельное белье, – разочарованно протянула Руби. Это оказался всего лишь шкаф.
– О, чудесно! – воскликнул Ферал, забирая шелковое белье, чтобы заменить сожженное. – Что? – сухо поинтересовался он, увидев улыбки на лицах других. – Сами бы попробовали спать на той противной простыне.
Лазло улыбнулся и покачал головой. Он едва ли спал на других простынях, кроме как противных. Хоть цитадель и тюрьма, но довольно роскошная.
– Давайте поищем настоящие сокровища, – предложила Руби, встав на цыпочки и прыгая по коридору. – На кухне должна быть кладовая. Вдруг там есть сахар!
Остальные последовали за ней и обнаружили, что она права: в стене рядом с печками появилась дверь кладовой. Руби возглавила процессию, и все врезались друг в друга, когда она резко остановилась на пороге.
– Что такое? – спросила Спэрроу. – Почему ты?.. О-о… – Выглянув из-за плеча сестры, она тут же поняла, почему та замерла, как и Лазло с Фералом, возвышающиеся над головами девочек.
В кладовой лежали скелеты – каких-то поваров или посудомоек, застрявших внутри, когда умер Скатис.
– Бедняжки, – вздохнула Спэрроу.
– Надеюсь, они не съели весь сахар, – буркнула Руби, проходя дальше, чтобы порыться в ящиках.
– Вот дикарка, – прошептал Ферал и последовал за ней.
Спэрроу замешкалась, но потом тоже вошла внутрь, хотя и не для того, чтобы искать сахар. Она обнаружила большую пустую корзину и начала аккуратно складывать в нее кости. Лазло помогал ей, содрогаясь при мысли о судьбе этих скелетов.
– Интересно, как долго они продержались.
– Полагаю, слишком долго. Запертые в кладовой… – Спэрроу покачала головой. – Поначалу, наверное, это казалось удачей, пока никто так и не пришел им на помощь.
Лазло понимал, что она имела в виду. В любом другом месте они бы умерли за считаные дни. Но здесь хватало сырых продуктов, чтобы поддерживать в себе жизнь даже тогда, когда надежда на освобождение умерла. Должно быть, это было настоящей пыткой. Юноша гадал, сколько еще людей оказались запертыми, когда двери перестали работать. Это пробудило в нем беспокойство.
– Может, мне не стоило активировать двери, – размышлял он. – Если со мной что-то случится… – Лазло комично прищурился и покосился на Спэрроу. – Поэтому ты оставила свою открытой?
Она положила череп в корзинку и усмехнулась.
– Ничего такого мрачного. Я просто привыкла, что она всегда открыта. Правда, теперь, когда ты об этом упомянул, я думаю вообще ее не закрывать. – Она тоже прищурилась и скорчила гримасу. Все это были шутки, но затем ее взгляд сосредоточился на опухшей губе Лазло. Ей будто бы пришла какая-то идея, но девушка отмахнулась от нее и вновь занялась костями. Секундой позже она задумчиво сказала: – Наверное, сильно болит.
Лазло стряхнул пыль от костей с ладоней.
– Не могу жаловаться.
– Ну, вообще-то можешь. То, что ты не ноешь, делает тебе честь. Уж поверь, я все знаю о нытиках. – В эту секунду, как на заказ, из глубины кладовой раздался дикий, полный прискорбия стон. Это была Руби, которая, судя по всему, обнаружила, что бочка с сахаром пуста. – Вот к примеру, – ухмыльнулась Спэрроу. – Можно я кое-что попробую?
Она указала на его губу. Лазло неуверенно пожал плечами. Спэрроу попросила его закрыть глаза. Он почувствовал ласковое прикосновение к своему рту. Рана легонько пульсировала, как миниатюрное сердечко, а затем начала покалывать. Вдруг его голову заполнил шум, поскольку в эту секунду Руби вышла из кладовой, буквально раскалившись от разочарования, кончики ее волос мерцали язычками пламени, пока она проклинала алчность скелетов.
– Руби, – пытался урезонить ее Ферал. – Они же умерли от голода!
Спэрроу убрала руку от раны, и ее прикосновение забылось в пылу разборок. Лазло, подумав, что лучше всего обследовать комнаты одну за другой, приказал силой мысли отменить предыдущее действие.
По всей цитадели открылось множество дверей. Большинство из них вели вниз, в торс серафима. В обители Миньи, в атриуме с куполом, появилась винтовая лестница, грациозно бегущая по шее к голове серафима, чтобы пролить свет на любые секреты, которые там таились.
И в сердце цитадели, на странном металлическом шаре, парящем прямо по центру большой пустой комнаты, тоже появился шов. Вертикальный, идущий от зенита до надира. Плавно, бесшумно шар раскололся и открылся, а внутри него было…
…ничего.
Сфера, около шести метров в диаметре, оказалась полой и пустой. Но… пустота выглядела как-то неправильно, хоть в помещении и никого не было, чтобы это заметить. В центре колебалось практически незримое искажение. Там ничего не было, но это ничто двигалось, словно флаг, парящий на ветру.
Все открытые двери начали вновь
