Вот именно это и раздражало Оксану. Скорее бы конец праздника, когда можно будет вернуться в свою привычную жизнь, в свой маленький рай, который она так трудолюбиво строит последние пять лет. Еще совсем чуть-чуть осталось, еще пару лет, и все! А там… там будет другая, свободная и мирная жизнь.
Но пока надо быть здесь, на виду. Ради того, чтобы получить эту пару лет. Спасти себя, а заодно и еще кого-то из этих людей. Надо улыбаться, быть дружелюбной и делать то, ради чего она сюда пришла.
– Тебя сегодня не узнать, – заметил Серый.
Он сидел за длинным деревянным столом, заваленным соломой и цветными нитками. Оксана, устроившись напротив своего протеже, любовно создавала обрядовую куклу из тех же соломы и ниток.
– Только из-за того, что я распустила волосы? – чуть удивленно спросила она парня.
– Нет конечно, – иронично усмехнулся он. – Из-за твоего бьющего через край дружелюбия и какой-то необычной активности.
– Сегодня же праздник, – Оксана посмотрела на него почти с искренним удивлением. – Можно раз в пару месяцев позволить себе отдохнуть и развлечься по полной.
– Можно, – согласился Серый. – Просто… ты как-то очень активно все это делаешь. Притащила неподъемную сумку с кучей всего, потом бегаешь по поляне и участвуешь во всех развлечениях. Теперь вот эта кукла. Зачем тебе все это?
– Во-первых, – совершенно серьезно начала отвечать Оксана, обматывая красной ниткой талию куколки, – это дань традиции. Я реально в это верю, потому что понимаю смысл праздника. Я принесла много даров, хорошее жертвоприношение богам. Я показала им, что тружусь усердно, а потому могу скромно попросить о дальнейшем достатке и благополучии. Потому что сама вкладываю в это свой труд, а не просто жду легкой и счастливой жизни. Во-вторых, я на самом деле хочу развеяться. Так почему бы просто не поучаствовать в играх? Тем более что так же до меня делали многие поколения людей, живущих на этой земле. Это чувство преемственности мне нравится. В-третьих, я показываю пример другим. Я обещала Анжеле помочь сегодня. И я выполняю обещание. И… – Девушка чуть хитро улыбнулась. – Есть еще один секрет. Знаешь, Серый… Мне нравится верить, что чем больше я принесу к костру, чем больше я сделаю в эту ночь, тем на самом деле удачнее будет для меня следующий год. И уж поверь, эта удача мне очень нужна.
– Ой, – парень не скрывал скепсиса. – Ты похожа на тех дурочек, кто переписывает письма счастья.
– Да, – совершенно серьезно согласилась девушка. – А ты знаешь, что тридцати процентам тех дурочек после написания этих писем реально везло, и их желания сбывались?
– Серьезно? – такого поворота парнишка не ожидал.
– Конечно, – было видно, что она его не разыгрывает. – Ведь они искренне верили в свои письма счастья. А еще они прикладывали какие-то усилия, чтобы своего счастья добиться. Пусть и такие странные. Но боги всегда помогают тем, кто верит и делает. Так что удивляться тут нечему. А ты? Неужели не хотел бы чуть больше удачи? У тебя есть мечты и планы, для воплощения которых нужна помощь высших сил?
– Пожалуй, что да, – немного подумав, откликнулся Серый, не глядя на свою наставницу. – Но пока… Как-то я не могу, как ты, настолько открыто и искренне выворачивать свое личное на всеобщее обозрение. Моя вера во мне, мои умения пока тоже пусть при мне и останутся. Не думаю, что готов транслировать это в мир.
– А я и не прошу тебя это делать, – Оксана чуть нахмурилась, понимая, что не смогла доходчиво объяснить что-то своему ученику. – Надо просто оставаться собой. Все та же внутренняя свобода, Серый. Мы уже говорили об этом. Просто я живу в мире с собой и… миром. А ты пока нет. Но это изменится.
– Просто мой мир останется при мне, – упрямо возразил парень.
– Кто бы спорил! – Оксана встала, расправила длинный черный подол своего праздничного платья. – Я закончила. Повешу куколку у себя над дверью. Пусть работает. Я в нее верю. Пойду пока прогуляюсь и поем чего-нибудь. Завтра тебя ждать?
Серый кивнул, глядя на пучок соломы в своей руке.
Оксана прошла по поляне. Здесь было красиво. Сбоку еле слышно плескалась река, в глади которой отражались огни города и костер, горящий на берегу. Большой, мощный и, как всегда, таинственно красивый огонь. Он блестел и сверкал, дышал и жил. Его всполохи ложились на белый камень алтаря, заставленного подношениями. А кругом были гирлянды и фонарики. Они весело блестели на ветках деревьев и специально установленных шестах. Все это создавало по-настоящему праздничную и необычную атмосферу. Оксана свернула чуть дальше под деревья, где были накрыты столы и играла музыка. Надо было, и правда, чего-нибудь поесть.
– Привет, – Шериф вынырнул откуда-то из кустов и тут же подхватил Оксану под локоть, пока она осторожно обходила торчащие из земли корни.
– Как ты? – участливо спросила она.
– Чувствую себя неопытным зеленым мальчишкой, – чуть усмехнувшись, стыдливо признался этот большой, похожий на медведя человек, потирая здоровой рукой простреленное плечо. – Так глупо попался вчера. Спасибо тебе, а то бы я…
Он недоговорил, но девушка и так все поняла.
– Брось ты, – она ласково улыбнулась. – Ты и так вчера вымотался. Да и… Марк мне сказал, что ты еще и меня хотел спасти. Так что все в порядке. Тебе спасибо!
– Ты добрая, – констатировал Шериф. – Кстати, этот Марк молодец. Я видел, как этот в черном целился в тебя… А сам ничего даже сделать не успевал. Все-таки еще раз меня прости. Я раньше хотел поговорить, но ты же меня знаешь, я даже номера телефона твоего не записывал никогда.
Оксана улыбнулась и кивнула. Она на самом деле знала привычки Шерифа. Он всегда был замкнутым и не слишком общительным. А еще считал, что не должен и сам никому навязываться. Если Шерифу нужно было с кем-то связаться, он просто оставлял послания для этого человека. Или у Зои, или у Виктора в центре.
– Слушай, – Оксана, пользуясь случаем, занялась наконец-то сбором информации, – а как так получилось, что ты был не в курсе? Ну, про убийства?
– Да, – он пожал плечами и осмотрел стол, к которому они добрались, – я последнее время вообще мало с кем общался. Дел много навалилось. Даже просто новости узнать времени не было. Буквально на минуту к Зое заглядывал, оставлял сообщения тебе или там Даниле тому же. И бегом. Даже саму Зою не всегда видел, писал на бумажке записку – и дальше. А видишь, что оказалось: Данила уже больше недели, как мертв.
– Ты его хорошо
