Сату заметил, что Арита имел давнюю склонность к экстравагантным выходкам, так что тут нечему удивляться. Этому негру еще повезло, сказал Сату, хороший негр попался, толковый, год продержался, теперь где такого найдешь, майор заскучает.
Я спросила, кто осуществляет надзор за обеспечением заключенных, если из всей администрации на месте лишь комендант, да и тот в условно пригодном состоянии. Сату пожал плечами и ответил, что сегодня, видимо, выходной, поэтому тюремный гарнизон находится в общей увольнительной. Кроме того, зная оригинальные привычки майора, на службу в «Уголек» соглашаются неохотно, поскольку майор любит не только кошек и пострелять с утра, у него наличествуют и другие экстравагантные стремления, так что да, кадровый вопрос существует, и порой он стоит ребром.
Заключенные молчали. И только цепи, запутавшиеся за клетку, брякали.
Пытаться пообщаться в такой обстановке с заключенными было бессмысленно, и мы отправились дальше, в направлении обиталища ползунов. Видя, в каком удрученном состоянии я находилась после посещения тюрьмы, Артем заметил, что все могло быть хуже. Я не стала уточнять.
Ашрам ползунов находился в приличном удалении от тюрьмы, мы час блуждали между холмами, то ли выбирая тропы, то ли запутывая следы; я заметила, что Артема это несколько настораживало и он старался держать свой багор наготове.
Изначально я полагала, что ашрам должен помещаться на побережье, но выяснилось, что это не так – обиталище ползунов скрывалось между сопками, и если бы не Сату, мы с Артемом никогда бы его не отыскали. Сату действительно был в курсе всех дел Углегорска и вокруг него, так что, пока мы пробирались по очередной довольной узкой тропе между соснами, он успел рассказть нам о секте.
На территории Сахалина существует несколько сект; некоторые из них возникли относительно недавно, с началом массового заселения острова беженцами с континента, другие обосновались на острове задолго до Войны. И те и другие уже многие годы горели в огне собственного ада. Лично у меня вызвала больший интерес община «Ревнителей Практического Разума», секта манихейского толка, возникшая вокруг сосланного сюда около сорока лет назад инженера Дайсэцу. Планируя экспедицию, я намеревалась посетить немногочисленных сторонников Дайсэцу, еще обитавших в северных районах и до сих пор веривших, что прокатившаяся по планете война была истинным Армагеддоном, в ходе которого воины света, предводительствуемые архангелом Михаилом, повергли воинов тьмы посредством взаимной аннигиляции. Так что теперь в мире нет ни добра, ни зла, им лишь предстоит восстать из пепла, сейчас же на дворе нулевые времена.
Профессор Ода относился к этому моему намерению прохладно, поскольку считал Дайсэцу дураком и сумасшедшим. А вот ползуны его интересовали. Не как забавные дурачки, стирающие коленки в попытках вымолить немного благодати, а как носители некой отличной, возможно, нечеловеческой морали.
Сату сообщил, что историю ползунов он знает неплохо, потому что в свое время ознакомился с библиотекой ашрама, в ней до сих пор хранится первое издание библии ползунов – книга Джедекайи Смита «Ползи, человек!». Поэтому его можно смело спрашивать, он знает практически все, за исключением, разумеется, тонкостей внутренней политики общины, в которые, впрочем, посвящены далеко не все члены самой общины.
Я хотела познакомиться с кем-нибудь лично, но Сату сказал, что на контакт, особенно с посторонними, ползуны идут крайне неохотно, однако благодаря его связям и авторитету его отца нам, возможно, удастся повстречаться с кем-либо из ведущих. В частности, Авессалом О’Лири, старший ведущий и key keeper, случается, идет на контакт, и вообще он человек широких взглядов и умений, умеет лечить наложением рук и прокалыванием, для чего имеет набор особых серебряных спиц. Он, Сату, давно советовал отцу сходить к держателю и выпустить воду, но отец не соглашается из косного упрямства и продолжает по старинке пользовать имбирь и кровь пиявки.
Я спросила, почему у ползунов так популярны ветхозаветные имена. Сату ответил, но я не услышала, было что-то про Техас – там теперь атомная пустыня и везде прах, в земле, в воде, в воздухе, ветерок подул, и солнца нет, а там еще Большой Каньон, и в нем трупы, трупы, трупы, и не хватит четвертаков, чтобы положить каждому на веки…
Культура ползунов возникла в начале двадцать первого века в одном из университетских городов Восточного побережья США как наиболее радикальное крыло движения веганов. Первоначально группа носила название «Общество естественной локомоции» и объединяла вокруг себя веганов, страдающих заболеваниями опорно-двигательного аппарата. Джедекайя Смит, сам будучи веганом, работал мануальным терапевтом в небольшой оздоровительной клинике, в которой проходили реабилитацию лица, занятые преимущественно на сидячей работе и получившие на этой работе различные недуги; именно он заметил, что целый ряд заболеваний, прежде всего заболевания позвоночника, отступают и порой излечиваются, если больные начинают передвигаться на четвереньках. Смит организовал группу, которая стала совершать регулярные выползы на пляжи в районе мыса Кейп Код.
Первоначально жители побережья восприняли перемещающихся по песку граждан настороженно, однако после того как к Смиту присоединились несколько адвокатов, финансистов и известных актеров, излечившихся от радикулита, остеохондроза, артрита, от некоторых сердечно-сосудистых заболеваний, в обществе возник некий интерес. ОЕЛ стремительно разрасталось, в движение вовлекались тысячи и тысячи новых адептов. Смит утверждал, что передвижение на четвереньках является абсолютно естественным способом перемещения человека, и человек ползущий есть человек будущего, а передвижение на двух ногах – суть извращение природы, надругательство над естеством. Точкой поворота в истории секты стал Инцидент Марта, случившийся во время празднования Марди Гра в Новом Орлеане. Тогда большая и разношерстная группа местных ползунов при поддержке епископа Бенедикта Крауча вышла на центральные улицы города и поползла в сторону кафедрального собора, распевая псалмы и играя на музыкальных инструментах. Как назло, неподалеку проходил съезд «Ассоциации Роберта Эдварда Ли», избравшей Новый Орлеан своей штаб-квартирой, пламенные конфедераты услышали сонг и литавры ползунов и отправились посмотреть, как обстоят дела. Разумеется, закончилось все побоищем, вернее сказать, избиением. Ведущий Смит был сильно покалечен в схватке и все последующие годы своей жизни передвигался в скрипучей электрической тележке, впрочем, в тележке он тоже упрямо принимал горизонтальное положение.
После «Бойни Нового Орлеана» по стране прокатилась волна протестов, на улицы вышли сотни тысяч ползунов, они блокировали автомагистрали, железные дороги и авиатранспорт, требуя привлечь к ответственности активистов «Ассоциации Ли». Ползуны начали борьбу за свои гражданские права: за право свободного ползания, за право получать образование и медицинскую помощь на четвереньках, воспитывать детей в духе ползьбы, отправлять религиозные обряды наравне с другими прихожанами. Движение было разнородным – в него входили как представители старейших семей, в чьих жилах текла кровь команды «Мэйфлауэра», так и новые граждане, прибывающие
