Там было неспокойно. Прибывали новые бакланы, у некоторых за спиной висели самодельные арбалеты на кожаных шнурах. Возле каменной ограды были составлены в гроздья длинные дротики, веревочные петли привязаны к массивным шарам с острыми иглами. Грозное орудие ближнего боя. Такими шарами защитники Фракии сдерживали войска империи при защите Бухареста. Ополченцы продержались больше недели, пока против них не использовали огнеметы. Военное руководство Россики долго не могло решиться на крайнюю меру, исторический центр Бухареста по праву считался красивейшим городом Евразии – огонь мог повредить знаменитые висячие сады и триумфальную арку в центре столицы. Отважные фракийцы сдали город на десятый день обороны. Вдохновленный героизмом защитников Бухареста, прославленный генерал Соколов под страхом смертной казни запретил мародерство и грабежи в осажденной столице.
Перезвон копыт по мостовой привлек внимание полицейских. Подкатил большой фургон, украшенный рекламными плакатами: «Покупайте земли в курортной части Фракии, Боснии и Трансильвании!»
Ниже был изображен скелет, облаченный в рыцарские доспехи. Он сжимал в руке обагренный кровью меч. Еще одна надпись гласила: «Исконные земли Влада Цепеша – от пяти унций серебра за надел!»
– Дожили! – всплеснул руками толстяк. – Еще вчера местные власти ввели мораторий на продажу исторических земель!
Фургон остановился, люди принялись выгружать чугунные шары.
Толстяк засуетился, бережно спрятал драгоценную книжицу в карман расшитого золотой нитью камзола.
– Скверное дело! – буркнул он. – Чернь обзавелась паровыми бомбами. Пора идти, служба, знаете ли!
Он направился к проспекту, но остановился, угадав невидимую преграду. В полушаге мелодично звенела на ветру леска. Он повел носом, словно ищейка, пытаясь найти по запаху безопасный проход.
– Эй, любезный! – Человек пытался держаться независимо, но щеки побледнели. – Позови офицера!
– Хальт! – Полицейский прицелился из арбалета.
– Ты, малый, с ума сошел! – вздернул брови толстяк. – Немедленно позови! Руфен шнель!
Полицейский неуверенно почесал затылок. Знать практически не употребляла шваб в разговорной речи. Он стукнул в дверцу вагончика. Возникла пауза, фургон отъехал в сторону, пересек мост и скрылся в тени деревьев Инженерного замка. Счастливый обладатель записной книжки нервно теребил в потных ладонях свою драгоценность. Бледность на его лице сменили багровые пятна. Наконец распахнулась дверца, офицер вышел наружу, красный, распаренный. Он на ходу застегивал камзол.
– Вас вильст?!
Полицейский молча указал на просителя. Толстяк изобразил на отечном лице подобие улыбки.
– Герр офицер! Их бин известный осведомитель!
– Гуня?!
– Лично мне не по сердцу подобное выражение…
– Вайтер! – рявкнул офицер. Его водянистые глаза равнодушно созерцали гражданское лицо.
– Айн момент! – Человек с победоносным видом достал свою заветную книжку. – Этот бух я получить в награду. Фертштейн? Лично герр Янош подписал факсимиле!
Полицейский аккуратно переставил столбик с леской, офицер приблизился. Книжка перекочевала в руки блюстителя порядка. Он внимательно изучил драгоценность, провел пальцами по серебряной оплетке. Шепнул рядовому, тот достал из сумки золотую бляшку и нацепил ее на лацкан камзола толстяка.
– Дайке! Ду бист – патриот! – Офицер сунул книжку в карман, скрылся в вагончике, столбик с леской вернулся на прежнее место.
– Вас махен зи?!
На обворованного стукача было больно смотреть. Не веря глазам своим, он ощупал ладонь, где мгновение назад покоилось сокровище. Вероятно, так должен был выглядеть человек, использовавший в туалете выигрышный лотерейный билет. Оставалась слабая надежда, что офицер забрал заветную книжку для проверки подлинности. Рынок наводнен подделками самого высокого качества. Но рядовой разрушил надежду окончательно, притворно замахнувшись дротиком:
– Хераус, герр патриот!
Бакланы рассмеялись. В незадачливого стукача полетели комья земли. Острый камешек, пущенный меткой рукой, попал в лысый череп, ободрал кожу. Плохо соображая, человек двинулся вперед. Натянулась леска, запахло горелым мясом. Толстяк рухнул на колени. От боли он потерял сознание. Полицейские не проявляли интереса к пострадавшему. Их взгляды были прикованы к окнам на третьем этаже здания, выходящего торцом на набережную. Сигнал поступил на эту квартиру. Госпожа Лукреция лично курировала проект. Ни один человек не должен был покинуть злополучную квартиру. Жилье принадлежало негоцианту Теодоракису, уроженцу Эллады. Гунн единодушно свидетельствовали, что там скрываются «зело важные персоны». Решение взять квартиру штурмом возникло незамедлительно, как только осведомитель доложил, что вся компания в сборе. Дело оставалось за малым, и надо было случиться такому, что набережную заполонили бакланы, и настроены они были решительно! Хотят взять реванш за давешний погром в центральном районе. Поступила команда начать штурм, но офицер медлил…
В окруженной полицейскими силами квартире было неспокойно. Скрипел рассохшийся пол, звенели многочисленные зеркала, закрывающие большую часть стен. В отражениях число людей множилось…
После ареста Груздя полицейские накрыли подвал, центровые бакланы воспользовались традиционным уголовным методом заметания следов, уходили «брызгами». У Грека был дальний родственник, и в его квартире беглецы пережидали, пока все стихнет. Пожилой родственник являлся полной противоположностью боязливому племяннику. Он с удовольствием чистил арбалеты, рассказывал забавные анекдоты и кормил всю братию отменной мусакой. Переменчивое время не пощадило весельчака, он сгорел от таинственной болезни за считаные дни. В последние часы он потерял голос, но сохранил добрый нрав, несмотря на сильные боли в желудке. Таращил черные глаза и красноречиво указывал на паркет. Наивный Тихон полагал, что в подполе хранится клад, и на свой страх вскрыл стамеской пол…
Нервный Грек юлил в передней.
– Гунн черные, гунн подлые! Привели хвоста на мою несчастную голову! – Он завывал, как умелая плакальщица на поминках. – Загибнет Грек, несчастный Грек, бедолага Грек!
– Закрой пасть, шняга малахольная! – прикрикнула Даша. Она прильнула к окну и наблюдала за разворачивающимися событиями…
Офицер вышел из вагончика, отдал приказ подчиненным, которые оттащили неподвижное тело толстяка в сторону. Бакланы притихли.
Лестничные ступени содрогнулись под тяжестью шагов. Из-за всеобщего замешательства местный спецназ воспользовался черным ходом. Скрипнула дверь, трескучий старушечий голос пискнул неразборчиво. Даша отодвинула тяжелую портьеру, просунула ствол арбалета в форточку. Возле автомобиля прохаживались двое часовых. Свастики на их шапочках горели в лучах солнца. Всего полицейских насчитывалось две дюжины на улице, еще пятеро вошли в подъезд. Праздно шатающаяся по улицам города чернь хаотично образовала вооруженный отряд. Конечно, арбалеты были доморощенные и паровые гранаты – слабой мощности, но полицейские не на шутку перепугались. И вызвали подкрепление. Вначале
