Рысь мгновенно взлетела по стене зала и большим неподвижным сгустком черноты зависла над двухъярусными нарами. Разглядеть ее со стороны входа было теперь практически невозможно.
В зал вразвалку, по-хозяйски вошли две чернокожие охранницы, которых Света видела, когда проникла в обогатительный комплекс. Настороженными они не выглядели: похоже, о чужаке на охраняемой территории они не догадывались, это был просто плановый обход.
Едва они вошли, оборудование заработало снова. Наверное, для того, чтобы выйти, негритянки должны были подать теперь какой-то сигнал изнутри, через коммуникатор или еще каким-нибудь образом.
Впрочем, на плановый обход их действия тоже походили мало.
– Ну, с какого края начнем сегодня? – лениво поинтересовалась одна из них, Фокси Браун, поигрывая плазмометом. – С каким из цивилизованных миров ты хочешь тесно пообщаться, милая? Может быть, какая-нибудь экзотика? У нас есть королева красоты Ниппона! А? Слыхала, говорят, что у них все хозяйство расположено поперек?
– Вот и проверь, – хмыкнула вторая, Коффи Пантера. – Я уже проверяла, ничем от остальных девок не отличается, так что особо губу не раскатывай. Да еще и болевой порог у нее слишком высокий, что совсем уж ни в какие ворота… – Она задумчиво побродила между рядов и внезапно заметила, что Карен Линдберг не спит, испуганно глядя на нее со своих нар. – О, вот и первая дрянь для разогрева! До чего же я люблю унижать и мучить этих белых сучек, ты не представляешь…
– Ты смотри не переусердствуй, систа, – недовольно предупредила Фокси. – А то вон Багама Мама уже интересовалась, что это у девок за синяки на руках. Они отбрехиваются, конечно, но если проболтаются, ты будешь иметь очень бледный вид.
– Не проболтаются, – безмятежно проговорила Коффи. – Они меня боятся, и правильно делают. Знают, что не дай бог что – я до них потом все равно доберусь, и тогда они очень пожалеют, что распускали языки. Живые позавидуют мертвым… – Она с удовольствием выгнула в руках резиновую дубинку. – Иди сюда, сучка! – ласково позвала она мисс Линдберг. – Раз Багама Мама не велит оставлять на вас синяки, значит, будем засовывать эту штуку туда, где Маме не видно…
Света не прервала наблюдение, даже когда пронзительный визг Карен на мгновение перекрыл шум обогатительной линии. Только глаза ее начали медленно сужаться от лютой ненависти.
Пару раз в процессе экзекуции Рысь порывалась спуститься вниз, однако всякий раз останавливалась, понимая, что поставит тем самым под удар и себя, и друзей. Но когда Коффи дошла в своих развлечениях до предельного изуверства, всё-таки не выдержала и, мягко спрыгнув со стены, в два тычка наглухо вырубила Пантеру, мучившую Карен, а затем, не позволив стоявшей на шухере Фокси развернуться, уложила под стену и ее. Вложив в удары всю накопившуюся ненависть, что называется.
Потом серьезно посмотрела на истерзанную и плачущую навзрыд Карен и строго сказала:
– Ты потеряла сознание и никого не видела.
Королева красоты снова мелко закивала, пытаясь подавить рыдания.
Тем же манером, что и раньше, используя песню на музыкальный размер три четверти, Рысь преодолела обратный путь между движущимися механизмами. Выйти отсюда было проще, чем попасть сюда – изнутри хорошо просматривались все движения простейших машин, и просчитать их технические такты не составляло никакого труда. Быстро, скрываясь в тени и стараясь не попадать в камеры, преодолевая отдельные отрезки пути под потолком, Тура Сатана прошуршала к жилому отсеку для негров.
Двигаясь темными коридорами, Света ругала себя последними словами, потому что прекрасно понимала, что обсдалась по полной программе. Поддавшись внезапному порыву и вырубив черных садисток, она поставила в неоправданно опасное положение и себя, и всю операцию. Во время работы нельзя давать волю чувствам. Жизнь и личные переживания отдельных заложников были сейчас вторичны, тем более что эти черные суки явно уже не впервые истязали белых пленниц, так что лишний раз уже роли не играл.
И самым обидным было то, что винить в произошедшем тех черных гадин было нельзя. Это был исключительно ее собственный срыв. И он был вызван не столько тем, что она пожалела Карен. Скорее, в лице этих двух стерв она с неописуемым наслаждением вырубила те десятки постылых мужиков и баб, которые висли на ней последние десять лет. Причем подавляющее большинство из них, особенно на Аль-Сауди, морально и психологически практически ничем не отличались от этих двух гадюк. Она нокаутировала больных на голову самок, потому что именно из-за таких сволочей, как они, ее выдернули с брачного ложа на следующее утро после свадьбы…
Но это было еще хуже, чем если бы она просто пожалела Карен. Ибо означало, что Горностай Рысь почила в бозе. А вместо нее на этой станции орудует капризная, тупая и истеричная баба, не способная просчитать даже непосредственные результаты своих истерик. Не говоря уж об отдаленных…
Пожалуй, по завершении операции и возвращении домой ей понадобится консультация штатного психолога. Причем не дежурная, а конкретная, многочасовая. Мозги требуется прочистить по полной. Спецагент не может позволить себе роскоши быть импульсивным, как все остальные люди. А пока следует хотя бы попытаться взять себя в руки и накрепко вбить себе в башку, наконец, что мадам Саггети осталась на Талголе…
В любом случае исправлять ситуацию было уже поздно. Не приводить же теперь этих сволочей в чувство и не извиняться же?! Максимум, что она теперь могла сделать – это поскорее добраться до своей каюты.
«Черные сестры уже получили информацию об инциденте, – сообщил Лось. После некоторого колебания добавил: – И братья».
Тура еще прибавила скорости, хотя и так уже двигалась практически на пределе возможностей. Быстро добралась до утилизатора, мгновенно переоделась. Черные лохмотья забрала с собой и отправила в канализационный коллектор. Соблазн просто оставить их в утилизаторе был велик, но Рысь не стала рисковать. До утра утилизатор работать не будет, поэтому улики еще долго не будут уничтожены. А вот если тряпки даже извлекут из канализации, всякие следы ДНК на них уже окажутся растворены и смыты.
Проскользнув внутрь своей каюты, девушка стремительно разделась и забралась под бочок к Казимиру, который оценил ее выступление в обогатительном отсеке сокрушенным вздохом.
Глава 15
Десять минут спустя в двери энергично забарабанили.
– Йоу, голубки, встаем! – заорал снаружи Кинг Джордж, он же Одуван. – Лютый форс-мажор, практически тревога! Три минуты на одеться, и собираемся… О, мой бог! – оценил он голую грудь Туры Сатаны, приоткрывшей дверь. – Внезапно! О чем это я вообще?! Ах, да! Короче, собираемся в общей рекреации. Три минуты! – Он показал в дверную щель три пальца и еще на мгновение задержался, чтобы полюбоваться обнаженной систой, которая делала
