Вскоре весь женский контингент был выдворен из кают и выстроен в коридоре. Френк мягко, но решительно взял Туру за предплечье и, вывернув из рук Боба, отвел к бабской шеренге.
– Воу-ноу! – запротестовал Цимбо. – В чем вообще дело, браза?! Она точно не при чем, даже если у вас что-то свистнули! Я эту бешеную чику с самого вечера из постели не выпускал!
– Вот и проверим, – безмятежно заявил Мавр, разлучая другую парочку. – Проверим, и сразу получите своих девок назад, пацаны.
Среди вооруженных плазмометами мужиков, которых возглавлял насупленный Малик Мусонбе, обнаружилась заплаканная Карен. И вот это уже было совсем хреново. Тура, конечно, не снимала импровизированной маски в обогатительном комплексе, но королева красоты вполне могла узнать ее по голосу, по манере держаться, по форме и цвету глаз, наконец.
И самое хреновое, что в страхе за свою жизнь американка точно не станет держать язык за зубами. Не та порода.
Подбодрила гражданского, называется.
Цепким профессиональным взглядом Света сразу подметила, что черные бразы выбирают и выстраивают в шеренгу девчонок около тридцати лет. Плюс-минус туда-сюда. Значит, примерное представление о ее возрасте у них есть… Откуда, спрашивается?
– Она ушла обратно через стену! – всхлипывая, поведала Карен, хотя никто ни о чем ее не спрашивал: видимо, все сведения она уже слила раньше и сейчас просто повторяла то же самое как попугай в надежде, что больше ее не тронут. – Она точно из ваших! У нее между глаз было видно черную кожу… Она обещала, что скоро нас спасут!
Тура с отсутствующим видом разглядывала окружающую суету. Да уж, эта дура жалости определенно не заслуживала. Чуть нажали, и полилось. Выдала всё, что могла, и даже чуточку больше. Впрочем, реакция гражданского, попавшего в нестандартную ситуацию, практически всегда неадекватна, этому учат еще на первом курсе диверсионной школы. Поэтому на гражданского полагаться в критическом положении нельзя. Во всем произошедшем виновата только Светлана Рысь и никто, кроме нее. Не надо было давать Карен хороший повод предать.
Хотя в случае американцев возможно все что угодно. Скажем, мисс Линдберг вполне могла бы предать Туру, если бы та не вмешалась, когда появились черные садистки. Или даже если бы они вообще не появились, предать просто так – в надежде на хорошее отношение новых хозяев или лишнюю пайку…
Среди мужиков обнаружилась также Кэт Текила. У нее была сломана челюсть, ее скулу густо покрывала фиксирующая пена. Глаза Кэт метали молнии. Встретившись с ней взглядами, Тура простодушно развела руками с самой невинной улыбкой, на какую только оказалась способна: Мама Бриджит разозлилась, что ж поделаешь.
– Ну, скажи пару слов, красавица, – масленым голосом поощрил Одуван, все еще вспоминая волнующую картину, представшую его глазам, когда Тура открыла дверь своей комнаты. – Пусть эта белая цыпочка послушает твой сладкий голосок.
Сатана возмущенно уперла руки в бока.
– Какого еще растакого дьявола, я не по́няла?! – загрохотала она. – Эт чё мне еще за хэллоуиновская, мать ее четыре раза через колено по всей морде в два слоя туда-сюда-обратно, вечериночка с хип-хопом?! Да чтоб вы все лопнули совсем, уроды, чтоб вас земля выбросила нах, чтоб вам всем сдохнуть без соборования и отпущения грехов, мерзкие маленькие черные пидоры!..
В принципе, это было вполне похоже на Туру Сатану. А вот на Светлану Рысь – честно говоря, не очень.
Хорошо, что с Карен в обогатительном отсеке разговаривала не Тура, а Света.
– Не она… – потерянно прошелестела мисс Буш Младший.
– В глаза, в глаза ей загляни! – невнятно, но угрожающе велела Кэт Текила. Шевелить челюстями ей было трудно. – В глазыньки бесстыжие!.. Пусть объяснит, зачем она глубокой ночью выходила из своего номера!
Это был серьезный удар. Рысь кинула настороженный взгляд на Казимира, но тот едва заметно качнул головой – нет, камер там не было. Грубый блеф.
Текила быстро сложила из ладоней прямоугольный «операторский кадр» и поднесла его к лицу брезгливо посторонившейся Сатаны:
– Ну! Вот это было видно в прорези капюшона?!
Карен заколебалась. Света поняла, что под давлением черных пиратов она сейчас признает все что угодно. Точнее, все, что ей подскажут.
Тура набрала в грудь побольше воздуха для продолжения скандала, но с противоположного конца коридора внезапно донесся спокойный женский голос:
– Придержи коней, сис. Оставь девчонку в покое. Ко мне она ходила, ко мне. У нас было романтическое свидание.
Багама Мама резко развернулась и, сузив глаза, яростно уставилась на Пэм Гриер. Потом снова повернулась к Туре:
– Верно говорит тетя?
– Я свою личную жизнь не собираюсь перед всеми выворачивать! – дерзко вскинулась мулатка. – У меня здесь парень, между прочим! Я перед своим парнем отчитаюсь, а перед вами не обязана!..
– Детка, тебе не просто личную жизнь перед нами придется вывернуть, – веско проговорила бандерша. – Если потребуется, тебе самой придется перед нами наизнанку вывернуться и всё бельишко вывернуть. Всосала, черная обезьяна?
– Всосать-то всосала, – продолжала дерзить Тура. – А вот как, интересно мне знать, эта тварь Текила увидела, что я в коридор вышла?! Она-то что там делала?..
Текила яростно оскалилась. Разумеется, признаваться в том, что она рыскала вокруг каюты смертельной противницы, прикидывая на местности, какие жуткие пакости и каким образом можно устроить поганой выскочке, Кэт не собиралась.
– А ну-ка! – Багама Мама внезапно скопировала жест Текилы и приложила получившийся между пальцев прямоугольник к ее лицу. – А это тебе ничего не напоминает, белая сучка? Не это было видно в прорези капюшона?!
– Нет… – едва слышно проговорила Карен. Она уже сообразила, что систы будут давить на нее со всех сторон, поэтому признавать первую попавшуюся черную девушку себе дороже – в случае дальнейшего разбирательства и установления ошибки белой не поздоровится в любом случае.
– Остальных смотри! – сурово велела бандерша. – Может, признаешь кого…
Но немного пришедшая в себя Карен Линдберг, внимательно осмотревшая всю женскую шеренгу, так никого и не опознала.
– Ладно, – хладнокровно постановила Багама. – Пока все свободны. Отправляйтесь досыпать, цыплята, остальные продолжайте дежурство. Но когда мы поймаем маленькую тварь, сующую нос не в свои дела, будьте спокойны – ремни из ее кожи будем нарезать долго и с наслаждением. И живьем, разумеется. Рекомендую этой сучке признаться самой и сразу, тогда долго мучиться не придется. Нет?.. – Она обвела угрюмым взглядом выстроенных в коридоре черных женщин. – Ну, некоторые предпочитают помучиться, конечно. Хотя я бы не стала. – Она подошла к стоявшей с независимым видом Туре, понизила голос: – Значит, если Багама Мама предлагает тебе свою нежную любовь, детка, то она для тебя слишком старая. А если течная сука Пэм раздвигает ноги, то ты сразу прыгаешь к ней в постель?!
– Это мое дело, – сквозь зубы проговорила Сатана. – Я тебе, по-моему, отличную телку подогнала вместо себя.
– А сама
