Все это время Лиссе смотрела на призрака, безмолвно умоляя его сказать, что это неправда, все неправда. Но призрак молчал.
Лиссе подумала о долгих ночах, которые призрак проводил у ее постели, рассказывая ей о танцовщицах, о ручных птицах, о раскидистых деревьях с диковинными плодами, росших на городской площади; обо всем том, чего она не могла помнить, потому что была совсем маленькой, когда появились джеренгджены. Она даже родителей толком не помнила: вот она свернулась на коленях у матери, вот помогает отцу чистить бананы. Может быть, все, что рассказывал ей призрак. — сплошная ложь?
Она вспомнила, как он помогал ей спланировать побег с Базы 87, как ловко провел через лабиринт, к кораблю наемников. Тогда ей не пришло в голову удивиться его уверенности.
Лиссе сказала:
— Выходит, этот змей принадлежит тебе.
— В каком–то смысле да.
Глаза призрака приобрели точно такой же цвет, какой бывает у пепла после того, как умрет последний уголек.
— А мои родители…
С трудом произнося слова, будто они резали его, призрак ответил:
— Мы заключили сделку, твои родители и я.
Она не смогла сдержаться и всхлипнула.
— Я предложил защищать тебя, — продолжил призрак. — Я многие годы служил Империи и знал, как она действует. И я пообещал твоим родителям отомстить за них. Все–таки Рейон стал мне домом.
Лиссе чувствовала, что Кириет наблюдает за ними, и сознание этого жгло ее, как огнем.
— Мои родители действительно погибли во время… консолидации? — Эвфемизм было легче произнести.
Она могла бы спросить, правда ли, что Лиссе — ее настоящее имя. Но она и сама понимала: скорее всего, нет.
— Я не знаю, — ответил он. — После того как вас разлучили, у меня не было возможности это выяснить. Лиссе, мне кажется, тебе лучше сейчас узнать, что нужно Кириет. Она тебе не друг.
«Я занималась материально–техническим обеспечением» — так сказала Кириет. И ее изумление при виде призрака — у него есть имя, напомнила себе Лиссе — выглядело вполне искренним. А это означало, что Кириет разыскивала не Врона Ариена.
— Зачем ты пришла? — спросила Лиссе.
— Тебе не понравится то, что я скажу. Я должна уничтожить твой корабль — не знаю, как ты его назвала.
— У него нет имени.
Она так и не смогла заставить себя дать змею имя — ведь таким образом он становился ее собственностью.
Кириет посмотрела на нее искоса.
— Понимаю.
— Но ты же могла просто выполнить свою задачу, — сказала Лиссе, — и не разговаривать со мной. Я не имею опыта управления змеями. В отличие от тебя.
На самом деле ей давно уже следовало спасаться бегством. Но неожиданное сообщение Кириет означало, что жизненная цель Лиссе, когда–то такая четкая, теперь утратила смысл.
— Возможно, я тебе не друг, но и не враг, — возразила Кириет. — У меня больше нет общих целей с Империей, Но ты не можешь продолжать пользоваться этим змеем.
Лиссе прищурилась.
— Это мое единственное оружие. Было бы большой глупостью с моей стороны расстаться с ним.
— Я не отрицаю его эффективности, — ответила Кириет, — но ты же родом с планеты Рейон. Неужели цена, которую пришлось заплатить, безразлична тебе?
Цена?
Кириет продолжала:
— Значит, тебе никто не сказал.
Она гневно смотрела на призрака.
— Оружие — это оружие, оно предназначено для убийства, — произнес призрак.
Едва Лиссе успела перевести дыхание, он добавил:
— Такие корабли, как этот, питаются смертями. Прежде чем покинуть планету, необходимо было запастись энергией, то есть позволить ему поглотить хотя бы небольшое число жертв. Таково ремесло моего народа — точно так же, как общение с призраками было ремеслом твоего народа, Лиссе.
Питаются смертями.
— Значит, поэтому ты хочешь уничтожить змея, — обратилась Лиссе к Кириет.
— Да. — Улыбка женщины была горькой, — Как ты можешь себе представить, Империя этого не одобрила. Они хотели заключить контракт еще на сто лет. Я отказалась.
— Разве ты имела право отказываться? — спросил призрак, и Лиссе почудилось, что он переводит какую–то идиому со своего родного языка.
— Я нарушила субординацию и сместила главу Командования Волка, — сказала Кириет. — Это был непопулярный ход. С тех пор я занимаюсь истреблением змеев. Если Империи так хочется продолжать завоевания, пусть сама пачкает руки кровью.
— Но ты же управляешь змеем, — удивилась Лиссе.
— «Свеча» — мой дом. Но в тот день, когда все остальные змеи будут превращены в пепел, я уничтожу его.
Это сообщение показалось Лиссе не лишенным иронии. Но все равно она не доверяла Кириет.
Послышался незнакомый голос. Кириет обернулась.
— За тобой погоня.
Она произнесла короткую фразу на родном языке, затем продолжила:
— Тебе понадобится моя помощь…
Лиссе покачала головой.
— Флот сравнительно невелик, но он представляет для тебя угрозу. Позволь мне…
— Нет, — ответила Лиссе резче, чем ей хотелось бы. — Я разберусь с ними сама.
— Как тебе угодно, — произнесла Кириет, и вид у нее стал еще более усталым. — Но не говори, что я тебя не предупреждала.
Затем ее лицо исчезло, и на миг на экране появилась эмблема: черная свеча, которую наискосок пересекали пустые ножны.
— «Свеча» направляется к воронке, скорее всего, чтобы там укрыться, — очень тихо заговорил призрак. — Но она может вернуться в любой момент.
Лиссе казалось, что она спокойна, но затем наступила реакция. Несколько мгновений она сидела, обняв себя руками, чтобы унять дрожь, и не сразу смогла сосредоточиться на данных, появившихся на дисплеях.
В какой–то момент любой боевой змей демонстрирует в своем командном центре свиток с каллиграфической надписью. Текст можно перевести примерно следующим образом:
У меня есть только одна свечаДаже по меркам наемников это не слишком походит на стихотворение. Но женщина, которая его написала, была солдатом, а не поэтом.
У наемников больше нет родины. Но, несмотря на это, они придерживаются некоторых традиций, и среди них — Ночь Бдения. Каждый наемник чествует погибших в прошедшем году, зажигая свечу. Прежде они делали это в день зимнего солнцестояния по древнему календарю. Теперь Ночь Бдения отмечает годовщину момента, когда были запущены первые боевые змеи; момента, когда наемники перебили множество своих соотечественников, чтобы «накормить» боевые корабли.
«Змеи могут летать, — сказал главнокомандующий наемников. — Но они не знают, как охотиться».
Когда все закончилось, они знали, как охотиться. Немногие наемники простили его, но было уже поздно.
Полный текст стихотворения таков: «Столько людей погибло, но у меня есть только одна свеча для всех».
Стоит заметить, что выражение «у меня есть» на языке наемников передается особой конструкцией: тот, кто обладает предметом, не только изменяется, кроме того, существует угроза, что его убьют.
Предупреждение Кириет оказалось правдивым. К ним приближался имперский флот, сохраняя совершенный, четкий строй; отступать было некуда. Лиссе насчитала сорок один вражеский корабль. Это ее не беспокоило. С другой стороны,
