Наконец крики снаружи и вой тревоги перекрыл рев двигателей. На площадь спускался полицейский вертолет; нисходящие потоки воздуха расшвыривали столики, как налетевший ветерок — мусор. Боковая дверь поднялась, и из вертолета выпрыгнул вооруженный до зубов (и выше, поскольку был в шлеме) полицейский.
Ангус выпрямился — измазанный кровью с головы до ног, с ножом в руке, бережно обнимая два ведерка для льда, из которых жутким гротеском торчали волосы и лбы жертв.
Полицейский застыл в дверях. Для оценки ситуации ему потребовалось не больше секунды.
— Отлично сработано, приятель, — сказал он и протянул руку, чтобы принять ведра. — Правильно мыслишь. И быстро. А теперь давай–ка отвезем их в госпиталь.
* * *В чудовищном виде, весь липкий от крови, Ангус пересек улицу и остановился у перегородивших проход черно–желтых полос клейкой ленты, отделяющей место совершения преступления. Второй полицейский из вертолета мигом вычислил траекторию стрел: пускай после нападения прошло уже несколько минут, но оптимизированный взгляд легко ловил прочерченный дротиками след в разумной саже — след, похожий на тот, что оставляют в небесах самолеты. Следователь в герметичном спецкостюме осторожно подняла с земли арбалет. Под ногами шмыгали электронюхачи размером с кошку, выпустив сенсоры и собирая пробы.
— А при чем тут велосипедные колеса? — спросил Ангус, показывая пальцем.
— Лишние детали. — Следователь выпрямилась и принялась так и эдак вертеть в руках арбалет. — Складной вел, трубчатая синтет–древесина. Смотрите: руль — дуга арбалета, рама — ложа, седло — плечевой упор, цепь и педаль — механизм натяжения, а тросик тормоза — тетива. Дротики были спрятаны внутри одной из полых частей.
— Видели такую штуку прежде?
— Да, охотничья модель.
— Люди отправляются охотиться на велосипедах?
— Это спорт. — Женщина рассмеялась. — Вы в последнее время не обижали никого из охотников?
Хотел бы Ангус увидеть сейчас ее лицо. Голос ему определенно нравился.
— Я обижал многих людей.
Следователь кивнула.
— О. Вот так, значит. Лорд Валтос, да?
— Зовите меня… — Он вспомнил, что стало с последним человеком, которому он предложил то же самое, но решил не поддаваться суеверию. — Зовите меня просто Ангус. Ангус Кэмерон.
— Как пожелаете. — Она откинула капюшон и тряхнула головой, высвобождая волосы. — Черт. — Следователь с явным отвращением разглядывала арбалет. — Ни следа. Неудивительно. Спрей, вероятно. Слышали про пластиковую кожу? Искажает даже показания разумной пыли и записи уличных камер.
— Неужто такое возможно?
— Конечно. Это дорого. — Женщина скользнула по нему взглядом. — Полагаю, вы того стоите.
Ангус пожал плечами.
— Я богат, но мои враги богаче.
— Значит, вы в глубоком дерьме.
— Только если они настолько же умнее, насколько богаче, в чем я лично сомневаюсь.
— Ну если вы так умны, то не вернетесь в отель пешком.
Ангус понял намек — и воспользовался вертолетом. Причем ему пришлось завернуться сперва в пластик, чтобы не запачкать кровью сиденья.
* * *Накрыло Ангуса, как только дверь номера захлопнулась за его спиной. Он ринулся в ванную, и его вырвало. Трясясь, он содрал с себя одежду. Опустошая карманы, прежде чем швырнуть окровавленные тряпки в корзину для белья, он обнаружил, что прихватил зажигалку Гленды и пачку сигарет. Отложив чужие вещи, Ангус влез в душ. Потом, умытый, уселся в халате на балконе, хлеща мальтийское на пустой желудок и одну за другой высаживая оставшиеся сигареты Гленды. Ей в ближайшие месяцы курево не потребуется. А потом она, возможно, вообще не захочет дымить — в больнице, несомненно, искоренят ее дурные привычки, по крайней мере на физическом уровне, в процессе выращивания нового тела и восстановления мозга. Одна выкуренная утром тонкая сигарка не удовлетворила потребностей Ангуса, но теперь он простил гаване легковесность. Сейчас у него было чем подлечиться.
Почувствовав себя более–менее в норме, он сомкнул веки и заглянул в новости, обнаружив там главной темой самого себя. Представители всяких Зеленых и Туземных коалиций уже сняли с себя всякую ответственность и осуждали попытку покушения на его жизнь. В настоящий момент в студии находился туповатый глава компании по переработке ядерных отходов, также отрицающий свою причастность к содеянному. Ангус ухмыльнулся. Он не подозревал ни одного из них — эти могли бы управиться и лучше, — но ему нравилось видеть своих оппонентов в оборонительной позиции. Потенциальная выгода почти перевешивала неудовольствие от того, что он вообще оказался в новостях.
Попытка покушения озадачила его. Все враги, которых он мог припомнить, — а список получался длинный — послали бы на дело целую команду, если действительно желали чего–то столь радикального и совершенно нецелесообразного. Вероятнее всего, убийца действовал сам по себе. И это не могло не тревожить. Ангус всегда придерживался мнения, что террорист–одиночка куда опаснее и эффективнее группы заговорщиков.
Он просмотрел ссылки на новости о себе. В большинстве содержались основные — и неперевранные — факты его жизни: сперва золотое детство в начале века на ветряной электростанции и экспериментальная община Зеленых на Уэстерн–Айлс, затем академически посредственные, но социально блистательные студенческие годы; связи, налаженные им, вскоре позволили ему заключать успешные сделки и проворачивать спекуляции в целой череде технологических бумов, семь десятилетий рывками раздувавших экономику «мыльного пузыря»: улавливание углекислого газа, синтетическая биология, микроспутники, ядерный синтез, разумная пыль, антистарин, омолодитель, преумножатели… и так далее, вплоть до его нынешнего увлечения геоинженерией. Всегда входя в дело на подъеме и выходя из него до обвала, он даже рискнул встрять в политику посредством сомнительно приобретенного пэрства, дарованного как раз перед подстроенным самороспуском палаты лордов, и в итоге обрел довольно незаслуженную славу реформатора. Определения варьировались — от «мечтательный социальный предприниматель» и «рисковый спекулянт–капиталист» до «серийный мошенник» и «бесстыжий шарлатан». И доля правды имелась в каждом из них. В свое время он разрушил немало судеб во благо своего капитала. Список тех, кто питал к нему затаенную злобу, был длиннее списка его явных врагов.
Кстати о птичках — ему же утром на конференцию. Ангус раздавил в пепельнице последнюю из сигарет Гленды и завалился в постель.
* * *Убийца проснулся на рассвете на Мэнли–бич. Спал он под моноволоконным одеялом, в песчаной промоине под корнями кустов. Одеяние его состояло лишь из часов и плавок. Мужчина встал, потянулся, свернул одеяло в крохотный фунтик, сунул его в кармашек трусов и пошел купаться. Вокруг не было ни души.
Войдя в море по плечи, убийца снял и плавки, и часы, стиснул их в кулаке, а другой рукой принялся тереть кожу и волосы. Надел он предметы своего туалета, лишь убедившись, что избавился от всех следов синтетической кожи. Практически вся она, почти каждый лоскут, растаяла, едва он набрал код на ладони после провала покушения, сразу перед бегством,
