Корсон потерял сознание.
20
Он очнулся от прикосновения чего-то холодного. Сколько же он пролежал? Несколько секунд? Минуту? Голова Корсона покоилась на коленях Антонеллы, которая прикладывала к его лбу смоченный вином платок. Саднило правую бровь. Он поднес руку к лицу, потом посмотрел на нее: пальцы были в крови. Тут он поймал на себе встревоженный взгляд Туре. Надо встать. Голова закружилась, но он с усилием поднялся на ноги.
— Смотрите, шар заткнул дыру, как пробка! — воскликнул Туре.
Действительно, аэростат, наполовину войдя в барьер, повис в миле над океаном, который уже перестал бурлить. Подводные трещины затянулись. Нестерпимо ныли барабанные перепонки — атмосферное давление быстро росло. Корсон зажал нос и несколько секунд дышал ртом. Потом перегнулся через борт корзины и, потрясенный, смотрел в пустоту. Небо над головой и море внизу обрывались, как отрезанные ножом. Стена была совсем рядом. Корсон протянул руку, но не почувствовал ничего, лишь легкое покалывание в пальцах, а может быть, и это ему только показалось.
За стеной начинался космос. Привычное космическое пространство. Мерцали звезды, мириады звезд, множество незнакомых созвездий. Звезды сияли всеми цветами радуги — такое можно увидеть лишь через стекло скафандра или сквозь обзорный купол звездолета. Казалось, прямо перед ним горела багровым светом спираль какой-то галактики. Но были там не только звезды и галактика.
Между ними, время от времени заслоняя их, проплывали гигантские космические корабли. Военные корабли. Корсон видел лишь их тени. Они как бы встряхивали звезды, вернее, преграждали дорогу их свету своей массой и энергией. Фотон — частица такая легкая, и ее так просто сбить с пути!
Чем дольше всматривался Корсон, тем яснее различал его взгляд смысл этого танца звезд. Перед ним были две эскадры боевых звездолетов, ведущие яростное сражение. Именно в этой битве один из кораблей, сильно поврежденный, потеряв управление, врезался в силовой барьер, накрывающий Эргистаэл. И пробил его! На остальных кораблях, вероятно, ничего не заметили: битва продолжалась. С этой стороны барьера было видно лишь, как вздрагивает пространство и мерцают звезды, словно отблески солнечных лучей на гребне волны.
Время от времени мимо стены проплывали огромные зеленоватые глыбы. Только через несколько минут Корсон сообразил, что это лед, целые ледяные горы. В пустоте плавали айсберги — те миллиарды тонн морской воды, которые втянуло в пролом.
Он понимал, что может видеть только крохотную часть звездной войны, растянувшейся в пространстве на много световых часов. Перед ним была не более чем одна из стычек. Но глядя на нее, Корсон наконец понял, что за мир открывается перед ним. Это пространство не граничило с Эргистаэлом — оно было его частью. Если в Эргистаэле идут наземные, морские, воздушные сражения, значит, должны быть и межзвездные. Просто для этого требовался космос… Макет Вселенной — если это макет — был выполнен почти безукоризненно.
Но кто здесь сражается? Люди? Существа из других галактик? Или одни против других? Обломок, торчавший в барьере, не походил ни на один из известных ему типов боевых кораблей. Насколько сумел определить Корсон — а расстояния и размеры здесь могли быть сильно искажены — один лишь этот обломок длиной больше мили. Значит, весь корабль раза в три длиннее. Корсону показалось, что он различает безжизненные человеческие фигурки, плавающие, словно щепки в океане, среди обломков корабля. Впрочем, очень уж далеко — это могли быть и просто куски металла.
Туре откашлялся. Ветер совсем стих, воздух снова стал теплым и неподвижным. Больше не надо было кричать, чтобы услышать друг друга, хотя в ушах все еще стоял гул.
— Наше положение не из приятных, — вздохнул Туре.
— Боюсь, что так, — отозвался Корсон.
Он прикинул и отверг один за другим все варианты спасения. Спуститься вниз по веревке? Стропы аэростата недостаточно длинные. Разрезать оболочку шара и сделать из нее парашюты? Но тогда шар может оторваться от стены, а упав в волны с такой высоты, они наверняка погибнут. Не было никакой надежды, что аэростат освободится сам. И даже если они спустятся, как потом доберутся до земли — ведь бешеный ветер отнес их на многие тысячи миль?.. Они были в ловушке, словно мухи, попавшие на липучку.
Если бы только началось Перемирие, подумал Корсон. Когда Туре впервые заговорил о Перемириях, Корсон испытал лишь глухой животный страх — Перемирие в его представлении уж слишком смахивало на смерть или на конец света. Теперь же он сам призывал его. Но какой в этом смысл? Разве его мольба могла повлиять на решения неведомых богов, создавших этот мир — или правивших им? Ему вспомнилось еще одно предположение Туре, но он пока не решался сделать из него выводы.
Вдруг он заметил, что за стеной клубится нечто вроде темного тумана. В пространстве возникло движение — не беспорядочное мигание звезд, а словно кружение роя мошкары. Мошки облепили ближайшие корабли — теперь Корсон ясно различал их очертания — и с дьявольским проворством уворачивались от выстрелов. Вот взорвался один из звездолетов, за ним — второй. Две яркие вспышки на мгновение ослепили Кореша, хотя он и успел прикрыть глаза рукой. А что если корабль взорвется прямо у барьера? Сам барьер конечно выдержит, но, похоже, он не поглощает жесткое излучение…
Мошкара? Внезапно Корсон понял, что это такое. Гиппроны. Одно из чудовищ возникло у самой преграды, развеяв последние сомнения. Корсон сразу узнал ряд круглых глаз без век, шесть огромных лап с выпущенными когтями, скребущими пустоту, гриву, раскинутую в пространстве, словно гигантская хризантема; узнал прилаженную сбоку упряжь, а когда Бестия повернулась, увидел и всадника в знакомой серой форме — форме солдат Верана! Всадник по ту сторону барьера открыл рот — неслышно вскрикнул от удивления, увидев корзину и ее пассажиров. Сквозь стекло шлема Корсон отчетливо видел, как шевелятся его губы. Мгновение спустя перед барьером теснилось множество гиппронов. Вдруг они исчезли.
И тут же появились с другой стороны, пройдя сквозь барьер без всякого усилия. Гиппроны кольцом окружили аэростат, а всадники нацелили оружие на корзину. Антонелла вцепилась в руку Корсона. Туре прошептал, вытирая рукой вспотевший лоб:
— Что это такое?
Отвечать не было времени. Мысль, давно зревшая в голове Корсона, показалась ему теперь единственным выходом. От людей Верана милости ждать не приходилось. Полковник, конечно, постарается взять его живым, а солдатня будет развлекаться с Антонеллой…
Корсон до боли стиснул зубы, неожиданно ощутив на губах привкус крови. Задрав голову, он посмотрел на шар. Что в нем — водород или гелий? Спрашивать Туре уже поздно, а терять все равно нечего. Пан или пропал! Водород в соединении с воздухом взрывается мгновенно. Если же гелий —
