Получил известность и набрал популярность «блошиный рынок» у станции метро «Удельная», не отстает и «Юнона», туда потянулись новые и старые «крутящиеся», любители экзотики, коллекционеры и иностранцы. Как новый супермаркет в микрорайоне лишает мелкие магазинчики покупателей, так «блошиные рынки» обезлюдили комиссионки, отняв попутно незатейливых сдатчиков, предпочитающих теперь торговать самостоятельно. Положение аховое: покупателей истребили, комитенты затихарились. Если раньше набрать аренду – подвиг, совершив который, некоторое время пребывал в эйфории, то теперь – сизифовы мучения: закатываю камень на гору и тут же сбегаю вниз, чтобы катить вновь. Ожидание, что кризис всколыхнет торговлю, не оправдалось.
Тяжелые времена пережил не без помощи друзей. Константин, купивший у Надежды Дмитриевны мебель карельской березы, ликвидируя склад, выбрал наш магазин в качестве торговой площадки; с барского плеча отписал два «адреса»: один на Подольской улице, где частыми гостями, судя по фотографиям, были актриса Людмила Хитяева и композитор Исаак Шварц; другой – на Большом проспекте Васильевского острова, здесь окончила земную жизнь Марина Юрасова – звезда фильма «Мистер Икс», ария из которого в исполнении Георга Отцса будоражила мои чувства в детстве. Не остался в стороне и Николай Сергеевич Сафронов, подкинув «адресок» на Гастелло и снабжая картинками из собственных запасов. Активно содействовала сохранению магазина наиболее преданная из его друзей Ирина Всеволодовна Ларионова. Она чуть ли не за руку приводила покупателей, побуждая к приобретению. Заработала и стала приносить прибыль интернет-торговля, которую возглавила Алла Оленцевич.
Но спасся, как в 2002 году, переуступив с согласия Владимира Федоровича право аренды на помещение «Петрозлата». Созданная им фирма существует, но принадлежит другому человеку. Избавление от «юридического лица» принесло некоторое финансовое облегчение. Вырученные средства ушли на покрытие задолженности и уплату пени КУГИ. Мы продолжили существование как индивидуальное предприятие.
Владимир Федорович на пенсии, выращивает крыжовник и черную смородину на даче, перечитывает русскую классику, ходит в театры; магазин на шоссе Революции продан.
Валентина Федоровича не стало. Удушливый смог торфяных пожаров в Подмосковье в две тысячи одиннадцатом подорвал здоровье старшего брата. Он всего на три года пережил маму, ушедшую на девяносто четвертом году жизни.
Я по-прежнему просиживаю дни в чулане, хожу по «адресам», исходил Коломну вдоль и поперек; кажется, нет дома, в котором не был, оценивая ковры, изразцовые печи и камины, продаваемые на вывоз, бронзовые люстры. Нагляделся всякого: на старинную мебель, выкрашенную белой краской, остатки картин на полу ванной комнаты, филиал помойки в отдельно взятой квартире.
Последний владелец мебели в стиле классицизма – капитан первого ранга. Я общался с его наследницей на Галерной улице. К каждому Дню Военно-морского флота капитан наводил порядок на камбузе, в кубриках и кают-компании вверенного ему жилища, покупал банку белил и проходился кистью по царгам кресел и спинкам стульев, корпусу комода и лаконичному рекамье. В другой раз подновлял кровати и платяные шкафы, кухонный буфет и обеденный стол. На отдельных предметах реставраторы насчитали до шести слоев краски.
Обломки подрамников и обрывки холстов случайно обнаружил на полу ванной комнаты в многонаселенной коммуналке на Садовой улице, куда заглянул в поисках мраморного умывальника «мойдодыр»: на него имелся заказ. Вынутые из рам полотна прикрывали питаемую из свищей ржавой трубы лужу на провалившемся полу. Поднять из воды покорёженные дощечки с пазами для клиньев и измочаленные лоскуты ткани побрезговал.
Ни Эльбрус, ни Казбек покорять не приходилось, а всходить на гору мусора довелось. Ее подножье начиналось от порога комнаты в доме на Английском проспекте, пик приходился на том месте, где обычно висит люстра. За несколько лет, что прошли после смерти хозяина, мусор высох и уплотнился. Легко добрался до вершины, но утвердиться на ней не смог, мешал потолок. Пригнувшись, миновал ее и спустился к балкону, с которого открывался вид на перекресток с улицей Декабристов. Расчищали комнату, как археологи, поэтапно, с медицинскими масками на лице. Под «культурным слоем» обнаружилась витрина в стиле жакоб и подобный диванчик. В тумбочке нашлись детские игрушки, школьные учебники и тетрадки тридцатых годов, на стене – городской пейзаж с «Эмкой». В шкафу – две акварели Максимилиана Волошина, фотографии поручика, позирующего на балконе на фоне несуществующего «Дома-сказки», и генерала в эполетах – строителя военных кораблей.
Фотографии наследники оставили на память, а акварели продали. Волошин достался недешево и к понятию «удар» отнесен быть не может, так же как икона Казанской Божией Матери в серебряном окладе с клеймом торгового дома «МОРОЗОВЪ», купленная у потомков композитора Римского-Корсакова, и аллегорическая фигура мальчика работы Августа Шписа, сданная на комиссию вдовой морского офицера. А вот картина Исаака Бродского «В. И. Ленин на фоне Смольного», приобретенная в девяносто восьмом году за пятьдесят долларов как копия, оказалась подлинником, пятым или шестым повтором автора, что подтвердили сотрудники «Музея-квартиры Бродского», куда возил ее на экспертизу. В категорию «удар» попадает и этюд Юлия Клевера к картине «Roka-al-Mare», полотно Николая Оболенского «Сакля», «Погонщик мулов» Рихарда Зоммера, икона святителя Алексия с эмалевыми уголками, фарфоровая ваза времен Александра Второго с орнитологическим рисунком, портсигар из вороненой стали с золотыми автографами дарителей, серебряный подстаканник, выпущенный к столетию смерти Гоголя, где писатель изображен в окружении своих персонажей.
Рассказы о приобретении этих и подобных предметов остались за пределами повествования, как и сотрудничество с наследницей народных артистов СССР Валентины Ковель и Вадима Медведева – кумира пятидесятых годов, общение с ведущей актрисой БДТ Людмилой Макаровой – вдовой Ефима Копеляна, визиты в дом Марины Юрасовой и дирижера Лео Корхина. Также вне книги – распродажа художественного наследия Геннадия Кравцова и Константина Бурова – жителей Коломны, Владимира и Татьяны Горб с Васильевского острова.
Как-то на углу дома, откуда влюбленный Блок следил за окнами четвертого этажа в надежде увидеть Дельмас, повстречал Елену Уланову.
– Геннадий Федорович, вы случайно не знаете, в этом доме мужчина жил, невысокий такой, Сашей звали? – И она указала на заросшие пылью окна двумя этажами ниже.
– А почему вы им интересуетесь? – спросил, сразу угадав, что она имеет в виду Аршанского.
– Евгений когда-то у него стол купил, теперь хотел приобрести…
– Дубовый на одной ноге? – перебил я.
– Да, – удивилась она. – Откуда вам известно?
Довольный, что нашелся след пропавшего стола, о котором некоторое время горевал, предположил, что Александра Борисовича больше нет. Закончив главу «Школьная тетрадь», попросил дочь разыскать его сына, которого видел однажды. Александра нашла его в социальных сетях. Мы встретились. Случай продажи секретера Олег не
