Она помолчала, пожевала губами и продолжила:
– Отношения со сватьей не заладились, с того раза там не была. Ее муж давно умер, а она – полгода назад. «Приходи, мама, посмотри, как мы ремонт сделали», – позвал меня сын. Сегодня пошла. Захожу и глазам не верю: стены – белые, пол – белый, мебель – черная. Ни горок, ни портретов. «Куда же все делось?» – спрашиваю. «Как куда? Картина, что над диваном висела, упала, рама развалилась, холст переломился, я ее на помойку отнес. А мебель, когда теща умерла, продали. Позвонил по рекламе, пришел дядька, купил, за час вывез». – «И диван, и стол и стулья?» – «Ну да!» – «А то, что в горках стояло?» – «За целое заплатил, битое так отдали». – «Сколько же он тебе дал?» – «Две тысячи долларов. Я на них компьютер купил, телевизор и видеомагнитофон».
На языке «крутящихся» квартира сына моей приятельницы называется «адрес». Применительно к конкретному случаю – «лоховской адресок», когда наследник не разбирается в вещах, доставшихся по наследству, и торопится от них избавиться. Львиная доля дорогих и качественных предметов поступает в комиссионные и антикварные магазины, как бы цинично и пафосно ни звучало, от дамы по имени Смерть – она основной комитент.
Наследники, как и наследства, бывают разные. Какая-то семья прожила на одном месте сотню лет, из поколения в поколение обрастая вещами, кто-то приехал в город после войны. Первым войти в дом, где умер владелец и наследники распродают имущество, – для комиссионера большая удача. Немного, но «адреса» в моей практике случались.
Сконвертировано и опубликовано на http://SamoLit.com/
