— А чего? Я не против — хотя бы развеемся. Там же казино знаменитое. Поехали. Давай, обмоем начало нашего совместного предприятия. Правда, я думаю, нам надо селиться под вымышленными именами. Во всяком случае, мне.
— Почему тебе? Там, в Европе, меня, а не тебя знают.
— Думаешь? Хорошо, не будем имена менять.
Девушки еще выпили. На этот раз Настя от спирта даже не поморщилась. Ее повело. Она решила показать свою красивую фигуру Ксюше и стала негнущимися пальцами развязывать узел на халате.
— Сейчас, ты увидишь лучшую фигуру в мире! — закричала она.
Халат не развязывался, только одна половинка силиконовой груди выпала из разреза. Хороший хирург делал — не халтурщик!
— Сейчас, ударю! — сказала Ксения и замахнулась сковородкой. Остатки картошки упали на пол.
— Ударь! — сказала пьяная Настя. — Меня, конечно, били. Но никто еще не бил сковородкой.
Настя решила поднять высоко ногу, поскользнулась на картошке, упала на пол… и захрапела… во сне.
— Ты, что — дылда? — крикнула Ксения. — Как же я тебя дотащу до кровати?
И Ксюша стала кантовать длинное, безжизненное, храпящее тело Насти. Докатила до дивана, стоявшего здесь же в столовой. Затащила длинные-длинные ноги на диван, а голову с телом поднять оказалось значительно легче — они оказались короче ног. Заботливо подложила подушку под голову Насти и накрыла пледом.
— Вот же сучка, ты, Настя! — сказала Ксения. — Пьешь, как лошадь!
Налила в стакан коньяка и пошла в гостиную, разговаривать по телефону со своей продвинутой бабкой. Потом, переговорив, завалилась спать на широченную кровать хозяйки дома.
Рому, с его океанского корабля, вызвал к себе в Москву, в Белый дом, русский канцлер и вставил ему такой «пистон», и даже не за то, что тот не смог выиграть у злейшего врага канцлера — Бори Березы, а за то, что такого наговорил на суде о российской власти и о нем, канцлере, в частности, что хоть уши затыкай. Канцлер же думал, что никто в мире не знает о его проделках — все же было списано на покойного БН. А тут на тебе — мировой скандал!
Канцлер, по привычке, глядел из-под лобья и выговаривал тихим, вкрадчивым голосом, от которого, к кому он обращался, мороз кожу на спине сворачивал в трубочку и руки тряслись и синели.
— Ты, Рома, совсем голову потерял со своей Катькой? — говорил тихо канцлер. — Ты чего такого наплел, да еще на меня? Думаешь, Англия далеко, до наших ушей не долетит? Это я интернетом не интересуюсь, но кайзер-то из него не вылезает, вот все и рассказал за ланчем. У тебя, Рома, с головой все в порядке? Ваши общие друзья с Березой, Мишка с Платошей, недалеко от твоей Чукотки сидят, рукавички шьют. Туда же захотел? Дурак, ты, Рома! В общем, так: бросай-ка свой корабль и поезжай в свой восточный, северный, национальный округ. Давно, наверное, там не был? А, между прочим, на дворе июль, у тебя там отопительный сезон начинается, а угля, как всегда кот наплакал — не завезли, а денежки разворовали. Поезжай, спасай и уже за свои, кровные. Хватит из казны-то тащить. Хоть одно доброе дело сделай…
Рома приказал яхту из Англии гнать на всех парах на Чукотку, а сам, сев на свой самолет, и закрывшись в туалете на весь полет, полетел в Анадырь, спасать местное население от неминуемой гибели во время зимних холодов. Нет, конечно, они, граждане Чукотки, не замерзнут — вспомнят дедовские способы выживания с буржуйкой или в ярангах, но разнежились они при новом Начальнике Чукотки — Роме, стали жить в домах со всеми удобствами, купаться в горячей воде, пользоваться отоплением и электричеством. И все это за счет одного подоходного налога с зарплаты губернатора Ромы. Зачем же им теперь, милая сердцу тундра с оленями и жизнь в необустроенном чуме? Приезжай Рома спасай!
Во все бы регионы России таких Ром — и бюджет государственный не надо бы было тратить на народ — воруй, никто ничего не скажет! Впрочем, и так никто не говорит.
Пока Рома, не спеша, с остановками, добирался до Чукотки — погоды, однако не было, — его яхта на крейсерской скорости, которой позавидовал бы любой чайный клипер, обогнула полшарика и пришвартовалась на пустынном рейде столицы Чукотки — Анадыря. Кораблей с углем на рейде не было.
Рома быстро перебрался на свой пароход и закрылся в туалете.
«Что-то надо делать? — думал со страхом Рома. — Так и помереть недолго. И что? Кому достанутся мои миллиарды? Сучке и предательнице Катьке? Нет, нет и нет! Надо, что-то делать? Калган бы, как в молодости достать? Надо звать шаманку Зою, она, единственная, кто сможет помочь».
На корабль привезли шаманку Зою, которая знала все шаманские заклинания и наговоры. Шаманка поплясала, потанцевала, покружилась около костра, который развели на железной палубе, а потом остановилась, завыла, как собака на луну и строго сказала: «Позолоти ручку, голубь! — и, получив пачку зеленых бумажек, — других она не признавала, так как содержала родственников, живущих через Берингов пролив, в Америке, на бывшей российской Аляске; после, закатила к небу голубые глаза и прошептала:
— Тебе, голубь, надо попить великий корень — калган называется, настоянный на чистом спирту. Я тебе его принесла. Золото, а не лекарство!
Рома правильно понял последние слова и протянул шаманке еще зеленых бумажек. Шаманка, она же знахарь по совместительству, достала бутылку с коричневой жидкостью, опять поплясала, повыла и сказала:
— Будешь принимать по полстакана десять раз в день. Через три дня будем думать, что с тобой дальше делать. Я так понимаю, к врачам ты идти не хочешь? Жо… свою показывать, однако. На весь свет журналюги поганые, с врачами подлыми, тебя ославят. Можешь не отвечать — мне все духи рассказали. Принимай лекарство, я приду через три дня. Скажи своим, пусть меня на моторке на тот берег перевезут… Да не на наш — на американский. Надо мне родственников повидать, да в казино сходить. Наши-то все кайзер закрыл. А зачем? Чем мешали? Не автоматы же однорукие — старухи со стариками не придут, да и казне был доход. Теперь вот, зимнее время остановил, и стала вся наша северная темная страна еще темнее. Ладно, у нас здесь полярная ночь, а у них в Москве? Спотыкаются, наверное, по утрам в темноте-то. Как-то все не так в нашем государстве стало. Одна надежда на канцлера.
И шаманка отправилась поиграть в казино в Америку. У нее там был бойфренд! А она все о родственниках… — это
