Обитель Царя Мира
По мнению уже упоминавшегося философа-традиционалиста Рене Генона объединение в одном лице жреческой и царской власти есть воплощение некоего высшего принципа правления, связанного с изначальной духовной традицией. Реальные земные правители, совмещавшие обе функции, лишь конкретно сообразовывались с архетипом божественного правителя, получившего в тех или иных древних культурах различные наименования. В частности, в индуизме он именуется как Ману, у египтян - Менес, у кельтов - Менва и Минос - у греков. Все они, считает Генон, - обозначения одного и того же архетипа. Речь идет о Царе Мира, под которым метафизики разумеют не какое-либо конкретное лицо, а скорее всего космический Разум и некий духовный центр, средоточие изначальной Традиции5.
Таким образом, исторические цари-первосвященники и колдуны-правители на свой манер воплощали древнейшую форму правления и политической организации. Все перегибы и чудовищные злоупотребления от такой власти, если следовать логике Генона, являются уже результатом духовной дегенерации, отступлением от высшего принципа. Насколько это соответствует реальному положению вещей - вопрос отдельный. Вера в мудрого и справедливого божественного правителя всегда резко диссонировала с суровой действительностью, где на троне воцарялись беспощадные кровожадные деспоты, не всегда утолявшие чаяния своего народа. Хотя после смерти они нередко идеализировались и фактически отождествлялись с тем самым архетипом, о котором рассуждает Генон.
Особую важность для нас представляет мифическая обитель Царя Мира - некий высший сакральный центр, являющийся хранителем упомянутой изначальной Традиции. Генон связывает это место с легендарной Агартхой. При этом он ссылается на работы Сент-Ива и Оссендовского, которые весьма натуралистично представили эту священную обитель божественного правителя. Агартха находится якобы в обширной подземной полости, простирающейся под всеми материками и даже океанами. Впрочем, сам Генон также вполне допускает, что подобный духовный центр может быть представлен вполне натурально в земном мире в форме организации, хранящей сокровищницу священных знаний. Естественно, что такая организация будет тайной, закрытой от непосвященных. Стало быть, и ее место обитания будет носить столь же закрытый, изолированный характер.
Логически развивая этот тезис, мы можем допустить и натуральное воплощение Царя мира, фигурирующего в подобном тайном месте. Но если попытаемся точно так же «натурализовать» реальную власть, исходящую из подобного священного центра, то получим все ту же знакомую нам деспотию в лице царя-первосвященника или правящего колдуна. И есть все основания предполагать, что подобные деспотии были именно натурализацией, зримым воплощением неких трансцендентных начал.
Так, резиденции древних монархов, коих почитали как живых богов, были, надо полагать, неким подобием упомянутого священного центра. Это своего рода сакральное пространство, выходящее за границы профанной реальности. Отсюда его закрытость для простых смертных. По сути дела, данная территория есть аналог потустороннего мира. И всякий, попадающий сюда, как бы символически попадает на тот свет. Стало быть, и живущий здесь правитель, и все его окружение пребывают, в каком-то смысле, в ином измерении, на том свете. И правят народом опять-таки будто с того света.
Известно, что в цивилизациях Древнего Востока монархи - во всяком случае, в самые ранние периоды, не старались демонстрировать себя простому народу. Египетских фараонов, например, простой народ практически никогда не видел в глаза. Существовавший во многих местах запрет для монархов появляться при дневном свете, был, судя по всему, тесно связан с их ролью символических представителей загробного мира. Распространенное во всех деспотиях ритуальное и обязательное преклонение перед монархом - вплоть до падения ниц, изначально, скорее всего, было связано с запретом видеть это божественное существо. Судя по данным этнографии, существовало поверье, что лицезрение божественного правителя таило в себе серьезную метафизическую опасность для простого смертного. Отсюда необходимо было отвести глаза, ведь человек сталкивался с тем, что находилось за порогом физической реальности, на том свете. И лишь потом этот жест стали трактовать только как выражение покорности перед царской властью.
Из сказанного следует, что образ божественного монарха, царя-первосвященника изначально ассоциировался с потусторонним миром, с тем, что было надежно закрыто от глаз простого смертного. При определенном ракурсе такое местопребывание могло принимать в воображении самые мрачные очертания. Во всяком случае, для непосвященных были бы вполне уместны самые жуткие ассоциации. Ведь для них эта область была запретной и, главное, - смертельно опасной.
Подобные негативные, пугающие аспекты особенно усиливаются в эпохи «помрачения», когда происходит значительное отдаления от священных начал. В такие эпохи, согласно Генону, сакральный центр, будучи по природе «небесным», уподобляется подземелью или пещере. Именно так произошло в случае с упоминавшейся Агартхой. Если следовать Генону, в профанном мире все священное будет неизбежно ассоциироваться с подземельем, то есть с чем-то темным, мрачным. Он даже допускает мысль, что в Центральной Азии и в Америке существуют реальные подземные и пещерные инициатические центры, хранящие священную традицию6.
Другим аналогичным символом скрытого сакрального центра является образ таинственного острова, вроде острова Мертвых или острова Блаженных. В мифологии индоевропейских народов этот образ распространен довольно широко и представлен в самых разных вариантах. Так, прародиной арийской расы считался загадочный Белый, или Сияющий Остров. Он же является Землей Солнца или островом Аполлона. В цикле легенд о Короле Артуре ему соответствует остров Аваллон, куда после смерти был перенесен Король Артур (еще одна ипостась Царя Мира).
По словам Юлиуса Эволы, таинственное подземелье и таинственный остров есть лишь два взаимозаменяемых обозначения сакрального центра. «Подземелье» есть намек на скрытость и недоступность. Ту же смысловую нагрузку несет в себе образ вод, омывающих священный остров. Иногда вместо воды появляется образ вращающегося огненного колеса. В любом случае все это указывает на недоступность высшего центра для непосвященных7.
Теперь посмотрим, какое отношение имеет Царь Мира и его таинственная обитель к такому персонажу, как вампир Дракула. Заранее учтем, что мы используем подобное сравнение применительно к эпохе «помрачения».
Прежде всего, для нас важно, что Царь Мира - этот тот, кто «умер» для профанной реальности, но в то же время остается жить в недоступном месте, обладая своего рода метафизическим бессмертием. Такой образ вполне мог со временем породит вульгарные народные представления о нежити, о существах, умерших, но в то же время живущих, каковыми и являются фольклорные упыри и стокеровский граф Дракула. К тому же образ подземелья, где обитает скрывшийся Царь Мира, больше всего ассоциируется с могилой, куда народное воображение помещает упырей. Примерно такие же параллели можно провести и с таинственным островом.
Как было сказано выше, упырь обитает в некой промежуточной зоне - между миром умерших добрых предков и миром людей. Согласно мифологическим представлениям, оба мира разделены водной преградой (у славян - «забыть-река»). Следовательно, место, окруженное водой, то есть остров, вполне может символизировать такое «промежуточное пространство». Интересно, что, исходя
