Подруги ушли. Филька прислонился к стене, вытер рукавом повлажневший лоб, закрыл глаза и улыбнулся. Как оказалось позже, он нравился не одной только Жене.
«Филя был красив лицом, – вспоминала о нём одноклассница Дарья Алексеева, – главная же красота была в глазах, которые смотрели с добротой и теплом. При разговоре он всегда смотрел в глаза собеседнику. У него была очень светлая улыбка; когда он улыбался, на щеках появлялись ямочки. Обладал большим обаянием. Но, главное, он был отзывчивым: не помню, чтобы он хоть раз отказал кому-то в помощи, или прошёл мимо, когда кому-то надо было помочь, или проявил жадность. Он мог поддержать и словом, и делом. За это мы очень его любили.
Он был активным, подвижным, ловким. Была в нём тяга к озорству: он мог лихо съехать по перилам лестницы, выйти из школы через окно; однажды на уроке он рассматривал пугач Петьки Лесничего, случайно выстрелил из него в потолок и испугал нас и учителя...»
«Сын одевался опрятно, легко, – рассказывала Мария Фёдоровна, – любил свободную, просторную одежду светлых оттенков, носил широкие рубашки, особенно любил славянскую косоворотку с вышивкой, подаренную бабушкой...»
20. У бабушки
Лето 1940 года было особенно богатым на события, об этом говорит Филькин дневник, в котором теперь появились содержательные записи и даже рассказики.
В июне Филька ещё был в Новгороде – работал на школьном дворе, помогал матери в госпитале. Он любил трудиться, был поглощён работой и в то же время любил поболтать с ребятами, рассказать им что-нибудь интересное.
Филька знал, что у бабушки жизнь будет вольная, и ехал к ней с большой радостью. В то же время, приученный матерью к труду, он не упускал случая помочь Анне Степановне по хозяйству – то пропадал с лопатой или мотыгой в огороде, то делал что-нибудь по дому. В огороде всегда находилась работа: надо было то выполоть сорняки, то полить грядки, то выкопать картошку... Между делом он успевал поесть яблок, вишни, малины. Какое-то время Филя работал в колхозе грузчиком.
«Приезжая, всё время меня чем-нибудь радовал, – рассказывала о нём бабушка, – то в школе наградят, то стишок для меня напишет, то просто что-нибудь весёлое расскажет... У него всегда было хорошее настроение, в посёлке его даже прозвали Филька-Праздник. Он знал некоторых ребят, которые потом были в «Молодой гвардии»: Ульяну Громову, Дёму Фомина, Витю Петрова... У него было очень много друзей – они появлялись всюду, где он бывал, потому что он был очень открытым и простым... Руки у него были рабочие, трудиться любил».
Она души не чаяла в Фильке, вспоминала о нём каждый день и каждый час, бережно хранила его детскую одежду и игрушки, все привезённые им вещи – книги, тетради, рисунки, его открытки для бабушки, сделанные своими руками, поделки из дерева и многое другое.
В то лето у бабушки собралось всё её семейство: прибыла тётя Надя с дочерьми, приехали с семьями дядья – Матвей и Миша, и вот наконец приехала погостить Мария Фёдоровна. Анна Степановна была совершенно счастлива. Больше им не удастся вот так собраться вместе... Когда летом 1947 года дети и внуки снова прибудут к Анне Степановне, среди них не будет Фильки и Генки...
О домашних посиделках Филя пишет с юмором:
«Пока я съел кусочек пирога, дядюшки разобрали все блины...»
Он пишет о визитах других родственников – деда Афанасия и его дочери, племянников покойного Фёдора Петровича и т.д. Описано очень много встреч – с родственниками, друзьями и знакомыми. К Анне Степановне постоянно приезжала какая-то родня, и Филька не раз сидел за столом с мужиками за кружкой пива или самогона, но сам не пил – только наливал себе для виду.
Мать побыла у бабушки две недели и потом, уезжая, велела Фильке хорошо отдохнуть перед новым учебным годом.
***
Здесь всё было для него родным – и речка Каменка, и степь, и рощи... Идя рано утром с мальчишками на рыбалку, он любовался рассветом в степи, слушал пение птиц, дышал свежим прохладным воздухом. Он ходил на рыбалку больше за компанию – сам он рыбу не ел, а если и ловил что-нибудь, то отдавал бабушке. Мальчики ходили на речку рано утром или уже вечером – когда не было жары. Однажды вечером Филька с друзьями встретили ребят из посёлка – Толю Попова и Славу Тарарина, и все присели на берегу речки.
– Вы всё обследуете балки? – спросил Дёма, увидев у Толи мешок с инструментами.
– Мне кажется, здесь много чего можно найти, – ответил Толя. – В прошлый раз мы саблю раскопали – времён Гражданской войны. А если поглубже копнуть, представляете, какие времена перед нами могут открыться...
– Археологи, – с каким-то уважением произнёс Дёма и посмотрел на Фильку.
– Кстати, Толя прав, – сказал тот. – Здесь очень много древностей лежит в земле. Отец рассказывал, что тут и скифские захоронения можно найти, и более древние – даже первобытные. Здесь, в степной полосе... А чуть южнее расположена древняя страна Меотида...
– Меотида? – переспросили мальчики.
– Да, так древние греки называли Азовское море и земли, прилегающие к нему. «Меотида» по-ихнему означает «кормилица». И там жили меоты – древний народ. У них были свои традиции, культура, ремёсла... Так вот, отец говорил, что в тех землях древние курганы на каждом шагу, просто они зарыты очень глубоко – за столько времени их занесло большим слоем земли. Думаю, и здесь почти так же...
– Вообще это интересно – найти какую-нибудь вещь, которую держал в руках древний царь, полководец или простой человек, – улыбнулся Толя. – Сразу переносишься на столько лет назад...
– Это дело очень трудное, – предупредил его Филька. – Мне отец рассказывал, как археологи раскопки делают – надо всё тонкими слоями расчищать, что-то зарисовывать, что-то записывать в дневник, планы какие-то составлять... У меня бы терпения не хватило.
– Ничего... Ни одно великое дело не бывает лёгким, – ответил Слава и о чём-то задумался.
***
Филя старался не пропустить ни одно из гуляний, которые устраивались молодёжью в Краснодоне – он бывал там и заводилой, и гармонистом, и балалаечником. Выучив танец, который плясал герой Николая Крючкова в фильме «Трактористы», он веселил этим танцем всех собравшихся. Жизнерадостный, немного озорной, он запомнился некоторым своими чудачествами – например, он мог со всего