С бабушкой и отцом Филя мог поговорить о личном. Как-то он с сожалением сказал Анне Степановне, что Ульяна, хоть и относится к нему хорошо, но немного чуждается его, будто совсем его не знает.
– Какой ты быстрый, – сказала бабушка. – Она ведь знала-то тебя совсем малюткой, вы сколько лет не виделись... Может, она пока приглядывается к тебе.
Она помолчала и добавила:
– Вы ведь с ней совсем разные – ты компанейский, душа нараспашку, а она погружена в себя, тихая, задумчивая, книжки любит... Такой же и Толя. Я слышала, они вместе кружок по литературе вели и стихи любят одни и те же...
Бабушка сказала это по простоте душевной – а Филька огорчился, даже глаза покраснели... Таким мрачным он бывал крайне редко. Но огорчение его было недолгим.
– Помнишь, в детстве я говорил тебе про Золушку – что она придёт? – спросил он. – Она уже давно мне снится... В каждом сне идёт ко мне издалека. Смуглая, с длинными косами, похожа на Ульяну... Мне ведь кажется, что это она и есть... Мы с ней даже целовались во сне...
Он помолчал, смущённый этим откровением, и продолжил:
– Наверное, она меня тоже чувствует...
– Никуда твоя Золушка от тебя не денется, – улыбнулась Анна Степановна. – И больше не переживай из-за всего этого. Какие твои годы...
***
Светлой августовской ночью Ульяне не спалось. Полная луна заглядывала в окно.
Вдруг кто-то за окном тихо позвал:
– Уля... Ульяна...
Она поднялась с кровати, открыла окно. Филька с улицы протянул ей корзинку с ароматно пахнущей сиренью.
– Уля, я пришёл попрощаться – рано утром уезжаю в Новгород.
Она поблагодарила, взяла подарок и куда-то пропала. Филька вглядывался во тьму, а сердце от волнения вырывалось из груди.
Наконец она появилась – с нежно-зелёными стебельками в руках.
– А это тебе. Эти цветы ещё долго не увянут. Счастливого пути.
– Спасибо, Уля... Ну, побежал я... Auf Wiedersehen, mein Freund.
– Auf Wiedersehen...
И он убежал. А Ульяна ещё долго не могла заснуть.
22. «Время придёт – узнаешь...»
Вскоре после возвращения сына Мария Фёдоровна тоже заметила, что он не спит по ночам. Однажды она проснулась и увидела, что сын лежит на животе и широко раскрытыми глазами смотрит прямо перед собой. Она испугалась, бросилась к нему, перевернула на спину – и тут только заметила, как сильно стучит его сердце...
– Что с тобой, сынок? Что с тобой? – забеспокоилась она.
– Ничего... Просто не спится.
– Надо врача... врача вызвать... – мама стала надевать пальто.
– Никого не надо вызывать, – Филя подозвал её и положил её руку себе на грудь; сердце теперь стало биться потише. – Я просто переволновался...
– Было бы тебе из-за чего волноваться, – улыбнулась мама и потрепала его по щеке. – Отца тут нет, так что можешь и гулять побольше, и даже тройки получать – только нечасто, конечно.
Филя привстал с кровати, обнял и поцеловал её.
В тот же день они всё-таки были у доктора, и тот нашёл у Фили учащённое сердцебиение.
– Пьёшь? – спросил он прямо.
– Что вы, он даже по праздникам не пьёт, – ответила за Филю мать.
– Значит, чай глушишь... – сделал вывод доктор. – Сколько чашек на ночь пьёшь?
– В день две, может, три... – ответил Филя.
– Тогда не понимаю... Может быть, было какое-то нервное потрясение, обморок? Ведь от чего-то это должно было случиться...
– Нет... Не было.
Ничего не добившись, доктор выписал лекарства, и вновь Филька оказался на домашнем лечении и до конца месяца не ходил в школу, осваивал учебную программу дома, регулярно показываясь врачам. Утром в общежитии стояла тишина – все расходились кто куда, и Филя занимался уроками, а после обеда обязательно кто-нибудь из ребят забегал к нему; казалось, они даже составили расписание, кто в какой день пойдёт к Филе. А Генка вообще бывал у него каждый день.
Но вот как-то перед обедом, когда Филя делал уроки, в комнату постучались. Это были двое мужчин: один – постарше, в очках, другой – помоложе. Филе показалось, что он уже где-то их видел...
– Филя, здравствуй, ты помнишь нас? – спросил пожилой мужчина, пожимая ему руку. – Мы раньше приходили к твоему отцу. А теперь вот он отправил нас к тебе...
«Личные врачи отца... Терапевт и психолог, – вспомнил Филя. – Значит, мама ему всё рассказала по телефону... Хотя чему я удивляюсь...»
Он усадил гостей за стол и сам сел напротив них.
– Леонида Константиновича очень беспокоит твоё состояние, – продолжал пожилой врач – психолог. – Позволь мне спросить у тебя кое-что... Филя, из-за чего ты так сильно переживаешь? Из-за переезда? Тебе здесь плохо? Отец готов забрать тебя обратно к себе, решить твои проблемы...
– Эту проблему он не решит, с ней я справлюсь сам, – ответил Филя. – А здесь мне тоже хорошо, так что пусть не беспокоится.
– Ладно, не будем больше об этом говорить, – вздохнул психолог. – Твой отец предположил, что ты влюбился, и это вполне логичное объяснение... Скажи, а что за Золушка тебе снится? Леонид Константинович несколько раз слышал, как ты звал её во сне... Что она делает в твоих снах?
Филя улыбнулся краешком рта и ничего не сказал. Недавний сон особенно его удивил: он наконец смог хорошо рассмотреть и запомнить лицо Золушки... и понял, что это не Ульяна. Отец говорил, что люди видят в снах только тех, кого видели когда-то на самом деле, но эту девочку Филька не помнил. А может, и правда видел, мельком, где-нибудь в толпе?.. Он сидел, пытался вспомнить, но безуспешно. Однако она была похожа на Ульяну, и он списал это на искажения в памяти и успокоился. А потом вдруг вспомнил, что видел плакат с такой надписью: «Крестьянка, укрепляй союз рабочих и крестьян – он сделает СССР непобедимым»; на том плакате женщина в красном платке на переднем плане была вылитая Золушка из сна – черты лица, глаза те же самые, взгляд тот же! Только во сне она была примерно
