Телефоный звонок застал Арсентия перед входной дверью в Университет второго ноября ровно в девять часов утра. Ледовской зашёл в просторный холл, расположился возле декоративной колонны со вставками из зеркал в металлической оправе и достал смартфон из кармана.
– Здравствуйте, дорогой профессор, – услышал он знакомый голос. Мягкий баритон спокойного, уверенного в себе человека, который, казалось, немало удручён тем, что о нём забыли, а он от вас по-прежнему чего-то ждёт. – Прошло не три дня, а целых тридцать три… Знаковое число, не правда ли? Так вот, нам бы хотелось знать, готовы ли вы дать ответ по интересующему нас вопросу…
– Нет, – тут же выпалил Арсентий.
– Не готовы ответить или… не согласны с предложением?
– Не готов… Я был болен… И много работал! – Он лихорадочно соображал, стараясь придумать вескую причину для того, чтобы хоть немного успокоить адептов Братства и получить очередную отсрочку. За эти дни он как-то совсем забыл о том, что когда-то придётся отвечать на проблемный вопрос.
– То-то мы глядим, что вы забросили свои утренние пробежки… И со своей пассией почти не встречаетесь…
– Да, нервы, заботы, усталость…
– Что ж… очень жаль… – прервал его голос собеседника, и по интонации невозможно было понять, верит ли гомункул Арсентию на слово, или нет. – Но напрасно вы всё принимаете так близко к сердцу. Значит, вы ещё пребываете в раздумьях…
– Извините, но было как-то не до этого… Повторяю: все это время я себя ужасно чувствовал…
– Ну-ну, успокойтесь… Вам надо отдохнуть. Сходить на концерт, послушать хорошую музыку. Музыка, говорят, лечит (тут сердце Арсентия ёкнуло)… Пообщаться с приятными людьми, с вашей любимой женщиной…
– Да, вы, пожалуй, правы…
– Что ж, тогда встретимся через неделю…
– Хорошо… – внутренне ликуя, ответил учёный.
– И ещё… Не вздумайте с нами хитрить. Очень вас прошу.
Спускаясь в свою лабораторию, Арсентий подумал: «Как вы меня достали, ребята!» Впрочем, он вскоре забыл об этом разговоре. Ведь сегодня у него, возможно, самый важный день в жизни!
«Николай Иванович, приветствую вас, – привычно поздоровался профессор с Пироговым, хитро прищурившимся с портрета на стене. – Сегодня у меня очень важный эксперимент… даже самому не верится!»…
«Смелее, мой друг. Я буду рядом. Подстрахую».
Арсентий спустился в лабораторию, поставил на стул портфель, раскрыл его и вынул оттуда аудиосистему. Затем вернулся к двери, запер её на все имеющиеся замки... Несколько минут постоял у своего биосинтезатора, наблюдая за показаниями приборов. Затем включил компьютер, и некоторое время изучал показания датчиков, расположенных на теле недавно созданного им искусственного человека.
«Все параметры в норме…»
«Наверное, следует разбудить его, – подсказал старый доктор. – Тогда многие процессы будут протекать более активно»…
«Вы правы», – Арсентий набрал на клавиатуре соответствующую команду и нажал «Enter». Тут же «оживились» и датчики... А из полупрозрачной камеры, казалось, послышался лёгкий вздох облегчения «синтетического гуманоида». Арсентий ввёл следующую команду, и дверца камеры плавно раскрылась. Чуть слышно зашумел механизм, выдвигающий пластиковый «поддон», неглубокую ванночку, на которой под белой простынёй узнавались очертания человеческого тела. Профессор «собрал» его из синтезированных им органов и биологических блоков, и назвал «андроидом».
«Теперь проверим твои рефлексы…»
Ледовской подошёл к своему «детищу» и откинул простыню. Минуту удовлетворённо смотрел на него, отметив, что тело чистое, здорового цвета, без видимых шрамов в местах сращивания анатомических составных частей. Всё было на своих местах и выглядело, как у обычных людей. За небольшим исключением…
«Ну, здравствуй», – теперь Арсентий мысленно обратился к андроиду.
Тот медленно открыл глаза. Профессор провёл перед его лицом рукой, отметил, как выразительные серые глаза отслеживают движение его ладони, пощелкал двумя пальцами возле уха – подопытный повернул голову на звук.
«Как живой человек…» – мелькнула мысль.
«Не совсем, коллега, но действительно очень похож», – подтвердил Пирогов.
Арсентий прикоснулся к кисти андроида. «Слишком прохладная…» – подумал он. Затем ободряюще похлопал его по плечу.
– Всё в порядке, – произнёс он как можно жизнерадостнее. – Я рад видеть тебя в добром здравии!
Лицо гуманоида, прежде выражающее некоторую растерянность, сменилось маской задумчивости, а возле переносицы появилась чуть заметная складка: шёл процесс узнавания интонации и смысла слов.
– Готовься стать человеком, – добавил профессор, вернувшись к компьютеру и сверяя данные датчиков. – Надеюсь, ты будешь хорошим парнем… И достойным членом нашего общества.
Андроид издал невнятный звук, похоже, он пытался что-то ответить, но рта не раскрыл. Затем губы его расползлись в искренней детской улыбке, впрочем, она вскоре исчезла. Конечностями он шевелить не мог, Арсентий пока держал их «парализованными».
«Ну что, уважаемый профессор, может, начнём?» – взглянул он на портрет коллеги.
«С Богом, сынок», – ответил Пирогов.
Ледовской достал блокнот, в который он занёс заклинание, взятое из текста рукописи Вёллера, и вставил «флешку» в «музыкальный центр».
– С Богом! – произнёс он и нажал кнопку воспроизведения.
Помещение тут же наполнилось протяжными звуками саксофона, которые были настолько печальны, что очень напоминали острую боль, которую мы испытываем, когда влюбляемся… Мелодия ворвалась в лабораторию, заставила чаще биться неутомимого барабанщика – сердце Арсентия, заполнила собой каждый уголок, проникла в каждую щёлочку… «Бриллиантовые» ноты играли своими гранями, вибрировали, дышали и пульсировали, превращая свою таинственную энергию в осязаемое вещество, создавая сгустки времени в безмерной, бесконечной глубине окружающего пространства… Арсентию даже показалось, что и он сам стал важной частью этой светлой музыки… Но вдруг… замерцал свет в лампах, потемнел экран компьютера…
С дрожью в сердце Арсентий наблюдал, как в глубине помещения, буквально из пустоты материализуется светящийся шар, как он наливается огненным, «дьявольским» светом и начинает плавное движение…
– Magna vi et animiet diabolicaignis! Aeternitatis gloriam! – чётко, хоть и с дрожью в голосе, произнёс профессор.
Огненный шар, было похоже, понял команду. Он остановился, словно осматриваясь. Наконец, видимо, обнаружив предмет своего воздействия, медленно поплыл к андроиду.
Ледовской испытывал такое нервное напряжение, какого до сих пор не ведал. Его всего трясло… Одновременно где-то в животе, будто вспыхнул какой-то уголёк, который стал расти, раскаляясь и заполняя всё его тело. «Ещё секунда, и я взорвусь», – подумал он. Но ничего страшного не произошло. Внутренний огонь стал затухать и уменьшаться.
Шаровая молния опустилась ещё ниже и теперь почти касалась лица андроида. Тот закрыл глаза, словно чего-то ожидая. Раздался оглушительный хлопок. Арсентий потерял сознание.
Профессора вывел из забытья стук в
