Едва они вошли в холл, им преградили дорогу двое. Арсентий не успел ничего сообразить, он только уловил быстрые движения двух невзрачных с виду человек. Но Андрон среагировал молниеносно. Он мгновенно вытянул навстречу нападавшим руки. Потрясённый Арсентий увидел, как с кончиков пальцев «синтетического человека» с характерным треском вылетели синеватые струйки искр! Как будто произошёл электрический разряд… Возможно, не очень сильный, но… два безжизненных тела тут же рухнули на кафельный пол.
Консьержа за столом не оказалось. Он лежал под ним на обломках стула. Одного взгляда на посиневшее лицо пожилого человека было достаточно, чтобы понять, что с ним не церемонились. Сердце Арсентия сжалось, словно схваченное ледяными щипцами.
– Бегом наверх, – прошептали его непослушные губы, но Андрон уже летел по ступенькам на второй этаж.
Когда Ледовской, задыхаясь от напряжения и быстрого бега, ворвался в студию Бондарева, то сразу же убедился, что ситуация более чем серьёзна. У порога, не подавая признаков жизни, лежали ещё два типа, обездвиженных Андроном, а в помещении витал запах озона. По студии, казалось, прошёл небольшой смерч: по полу разбросаны какие-то бумаги, футляры из-под музыкальных инструментов, створки шкафов были раскрыты. Николай сидел за столом с безучастным, «каменным» лицом. Рядом на полу, сжавшись в комок от страха под нависавшем над ним Андроном, трепетал другой господин, напоминающий своим длинным и широкополым пальто сморщенную поганку в гнилой конусообразной шляпке.
«Слава богу, Николай жив!» – эта мысль заставила ослабить хватку «ледяных щипцов» и сердце Арсентия забилось свободно и радостно.
– Что… тут… происходит? – восстановив дыхание, спросил профессор. – Что с Николаем? – задал он вопрос, приближаясь к столику, за которым сидел Бондарев.
– Глубокий транс, – ответил Андрон. – Сейчас я выведу его из этого состояния… Э-э-э, да тут профессионально поработали… – он положил свою ладонь на лоб музыканта. – Похоже, мы успели в самый последний момент!.. Сейчас он придёт в себя.
– А это что за «кающаяся Магдалина»? – взгляд Арсентия словно штыком пригвоздил «поганку» к самому полу.
Тот молчал, не поднимая глаз.
– Это – тоже гомункул, – произнёс Андрон. – Только рангом повыше. На него мои «брызги шампанского» не подействовали, как на тех, – он кивнул головой в сторону поверженных врагов. – Но, при необходимости, я смогу выжечь ему в голове всё содержимое.
Арсентий вновь переключил своё внимание на Бондарева. Взгляд музыканта становился всё более осмысленным. Он узнал Ледовского и улыбнулся ему. Затем обвёл непонимающим взглядом остальных присутствующих.
– Успокойся и ничего не спрашивай, – обратился к нему профессор. – К тебе явились злоумышленники и ввели в транс. Или в состояние гипноза. Судя по документам на столе, ты должен был что-то подписать… И, возможно, уже подписал. Эй, дядя, – обратился он к гомункулу. – Давай, выворачивай карманы и открывай портфель.
Тот сидел, не шевелясь.
– А только что был такой разговорчивый и шустрый, словно солнечный зайчик, – с трудом выдавил из себя Бондарев. – Что-то плел про джазовый фестиваль, все мозги мне… запудрил.
– Давай, не стесняйся, родимый! – Андрон вырвал из рук гомункула портфель, раскрыл его и вынул папку с документами. – Вот, прошу взглянуть… уже заверенный нотариусом отказ от прав на собственность…
– Да это же… – чуть не поперхнулся Николай, – мои земельные участки! – Чтоб ты скис! Так глупо я последний раз выглядел лет тридцать назад, когда пришёл с молодой женой в ресторан, а одна из солисток варьете плюхнулась ко мне на коленки и поцеловала в лоб…
– Как видишь, дружище, уже… почти не твои! – произнёс Арсентий. – Теперь они принадлежат некоему ЗАО «Энергетик»… Так что, рви на кусочки эту грамотку!
– Что это за ЗАО? Впервые слышу…
– Ты же знаешь, им придумать новое ЗАО – раз плюнуть. А кому твоя земля перепадёт, об этом ты уже догадываешься…
– Вот, подонки, – процедил музыкант и тяжело вздохнул. – Всё им мало…
– А вот это, случаем, не ваше? – Андрон извлёк из внутреннего кармана пальто гомункула кинжал старинной работы и положил его на стол. – Сидеть! – рявкнул он, почувствовав, что тот пытается сопротивляться. – Иначе сверну шею!
– Голосок у вас, однако… – Николай взглянул на клинок. – Наше! Это моя семейная реликвия! – Он поднялся со стула и подошёл к высокому шкафу со стеклянными дверцами. Раскрыл, выдвинул полку. – Вот тут и лежал… Коллекционируете оружие? – обратился он к молчаливому злоумышленнику.
– Это принадлежит нам, – наконец, соизволил ответить Кушнир. – И не одно столетие. К вам он попал незаконно.
– Как кстати вы вспомнили о законе! – Бондарев вернулся к задержанному.
– Можно я осмотрю клинок? – попросил Ледовской. – Я прежде держал в руках это оружие, но не знал, что к нему проявляют интерес гомункулы…
– Кто? – не понял Бондарев.
– Искусственные люди, – ответил Арсентий. – Я тебе потом о них расскажу. А этот кинжал теперь… лично для меня приобретает иную ценность и… значение!
– Да смотри… – ничего не понял Николай. Он, постоянно, переводил взгляд с профессора на Андрона, а с Кушнира на собственный кинжал.
– Так и есть! Вот здесь выгравирована та самая фраза на латыни… «Magna vi et animiet diabolicaignis! Aeternitatis gloriam!»
– Что она означает? – спросил Бондарев.
– Эта фраза вкупе с известной тебе мелодией вызывает шаровую молнию, которая необходима для создания этих уродов, – кивнул головой на Кушнира и его подручных Ледовской. – Это – не люди, Николай. Это – гомункулы. Искусственно созданные твари… Я тебе позже всё объясню…
– Да уж, будь добр… А то я не знаю, что и думать…
– А этот кинжал, видимо, когда-то действительно им принадлежал… – профессор вернул клинок хозяину. – Но, каким-то образом он… много лет назад попал в руки твоего предка…
– Да, мой прапрадед служил в Посольском приказе Ивана Грозного, – пробормотал Бондарев. – Именно у него и появился впервые этот кинжал… Но, как?..
– Ж-жменя! – процедил сквозь зубы гомункул.
«Мне часто снятся вещие сны. Обычно я вижу будущее, словно проплывающую перед глазами череду фотографий. Сначала они размыты и не отчётливы, но если начать в них всматриваться, то картинки проясняются, я начинаю узнавать местность и людей, подмечаю детали. Чаще всего я наблюдаю трагические события: чью-то травму, страшную болезнь или гибель. Но с этими сведениями нужно быть очень осторожным. За их разглашение полагается наказание. Трудно жить с такой ношей…»
Глава 2. Загадки Андрона
Предчувствие того, что должно
