Иногда казалось, что это действительно шум воды, низвергающейся с вершины скалы… А порой возникало впечатление, что разом включилась сигнализация десятков машин. То вдруг появлялась уверенность, что это – крики миллионов чаек, чьи гнездовья были потревожены внезапной опасностью. Но всё явственнее ощущалась в этой какофонии какая-то мелодия. Она как бы «скользила» в пространстве, вплетаясь в общий хаос подземных звуков и её, словно во время сильного шторма, то выносило на поверхность, то прятало в глубине, а иногда выбрасывало на самый гребень волны… И тогда слышалась необыкновенной красоты песня, какое-то «зловещее танго», похожее на гимн самой Природы, чьи сияющие звуки и ритмы, казалось, способны поддержать нас в жизни… и даже напоминали математически точно выверенные фуги, не менее великолепные, чем произведения Баха.
Ксении чудилось, что звуки источают сами камни, которыми выложены стены и своды потолка. А иногда у неё возникала уверенность, что эта «дьявольская музыка» несётся по тоннелю откуда-то из дальних подземелий… Она высматривала впереди долгожданные ступени, которые выведут их из этого страшного места. И они вот-вот должны были появиться. Женщина обернулась к Андрону, собираясь его о чём-то спросить, но… с ужасом обнаружила, что она в проходе совершенно одна!
– Андрон! – закричала она и повернула назад. – Где ты, Андрон?
Она увидела его, пройдя десяток шагов. Он стоял, опустив руки и голову. Кинжал был готов выскользнуть из его ладони в любой момент. Ксения подбежала к нему, взяла за руку.
– Андрон, что с вами?
Тот безучастно взглянул на неё. Казалось, ему понадобилось какое-то время, чтобы припомнить, где он и что с ним…
– Со мной? Всё в порядке… – каким-то поблёкшим и совершенно чужим голосом ответил он.
– Так пойдёмте же!
– Я иду…
– Нет, вы стоите на месте! Посмотрите мне в глаза! – Она запаниковала. – Что с вами?
Утерянная было, ясность взгляда Адрона, казалось, медленно восстанавливалась.
– Сожмите крепче кинжал. Вы осознаёте, где мы и куда идём?
– Да, – промолвил тот. – Мы возвращаемся на поверхность…
– Так пойдёмте же! Сделайте шаг!
Она заметила, что сзади замелькали чьи-то тени.
– Нас преследуют, Андрон! Придите в себя!!!
«Синтетический человек» дёрнулся, сделал неуклюжий шаг. Затем второй.
– Вот, у вас уже получается! Давайте же, ещё!
Она заставила себя снова взглянуть ему за спину. В свете лампы опять сверкнуло множество настороженных глаз.
– Прочь, твари! – закричала она и потянула Андрона за рукав. Тот сделал ещё несколько шагов.
– Вот, хорошо, – обрадовано воскликнула она. – Давай, ещё немножко! Скоро выход!
Андрон, казалось, вышел из внезапного оцепенения. Он расправил плечи и пошёл вперёд более уверенной походкой.
– Вот и хорошо, – воскликнула Ксения, – пойдём, мой хороший, – она смахнула накатившиеся слёзы. – Смелее! Увереннее!..
Он послушно следовал за ней. Но лицо его оставалось по-прежнему непроницаемым, а движения были вялыми и скованными.
«Что-то случилось!» – со страхом подумала женщина. Но андроид всё-таки продвигался вперёд, хотя было непонятно, как долго он продержится.
Но тут их настиг новый «виток» «бесовской» мелодии. Ксения заметила, как вновь замедлились движения андроида. Внезапно ей пришла в голову мысль, что эта, неизвестно откуда взявшаяся «музыка», – некий «зов», наподобие того, что она видела в каком-то старом детском фильме (74). Именно такие звуки сбивали с толку, казалось бы, неуязвимое существо!
– Андронушка, – опять прильнула к нему она. – Не поддавайся ей, не слушай…
– Не… слушаю…
– Боже, что же делать? – слёзы снова хлынули у неё из глаз. – Придумай что-нибудь! Отвлекись! Ты ведь можешь!
– Могу…
Она вдруг подумала, что надоевшую мелодию можно попробовать «заглушить» другой. Так часто бывает, если ты слушаешь одно, а тут кто-то включает что-то иное, и сразу… всё, впечатление насмарку!
– Андрон, пой!
– Что?
– Пой! Что-нибудь, что слышал у Арсентия! – Она обняла его и поцеловала. – Пой, Андронушка!
Он понял. «Смахнул» с себя оцепенение и запел:
Ave Maria..
Vergin del ciel…
«Аве Мария» Шуберта они слушали у Арсентия всего день назад в исполнении Лучано Паваротти. Теперь её пел Андрон. Пел довольно чисто, но только своим мощным, бархатным и раскатистым голосом …
Sovrana di grazie e madre pia
Accogli ognor la fervente preghiera
Non negar…
«Дьявольская» музыка, казалось, «застыла» на месте и повисла в воздухе ледяными сосульками. А Андрон пел, заполняя своим сильным голосом всё пространство старого подземелья, вытесняя чуждую, «звериную» мелодию. Лицо его оживилось, он сжал в руках «зубчатый» кинжал и показал рукой Ксении на выход из тоннеля.
Она пошла вперёд, освещая себе путь керосиновой лампой, а он двинулся следом.
Николай Сунцов нервничал, но виду не показывал. Коридор и дверь в «Электрощитовую» находились под постоянным наблюдением. Один раз служащий со второго этажа поинтересовался: почему охранники, которые должны дежурить у входа, не на месте, а неизвестно где? И почему вместо них сидят люди, не входящие в штат службы безопасности. Сунцов продемонстрировал свою корочку и ознакомился с документами «любопытного» человека. Тот, впрочем, подозрений не вызывал, но старший следователь прокуратуры не верил ни своим впечатлениям, ни документам. Интересующегося человека проводили в его собственный кабинет и тоже установили за ним наблюдение. «Хорошо бы раздеть этого клиента, – мечтательно подумал Николай, – да подвергнуть беглому осмотру! Но, кто его знает, может, это – обычный человек».
Время тянулось медленно, Бударин со своими ребятами подъехал всего двадцать минут назад, а казалось, что прошло уже часа два…
И вот, дверь с надписью «Электрощитовая» распахнулась!
– Это они! – облегченно выдохнул Сунцов и тут же набрал номер телефона Арсентия Ледовского.
«...У каждого человека есть собственная тень. Отчего-то считается, что она является скопищем самых низменных чувств: в ней как бы растворены жадность и жестокость, гордыня и похоть. И не избавиться от своей тени никак, разве что в случае, когда на мир опускается тьма. Пусть тень – не живая, но она всегда служит человеку напоминанием о его несовершенстве, о необходимости очищения собственной души...»
Глава 7. Недовольство Магистра Вечности
В Калининград, наконец-то, пришла долгожданная зима. Миновали новогодние праздники, наступили каникулы. Подморозило. Снег украсил тротуары белыми махровыми коврами, блестящими на солнце и в свете фонарей. В город вернулась зимняя сказка, которая поселилась возле огромной нарядной ёлки, расположенной на Центральной площади, и продолжавшей собирать возле себя тысячи радостных гостей.
Арсентий был вне себя от счастья, когда Андрону удалось освободить Ксению. Теперь он старался не отпускать её от себя ни на минуту, ни на шаг. И, воспользовавшись свободным временем, всё его посвятил ей.
«Братство» в эти дни ему не докучало. И профессор начал думать, что Андрон доставил гомункулам и их хозяевам
