– И вы решили нажать на самое больное место...
– Поверьте, с вашей подругой ничего бы не случилось. Вы даёте присягу на верность Братству, и... любящая пара навеки обретает друг друга. Вместо этого вы натравливаете на беззащитных трудяг своего монстра... кстати, должен признать, весьма качественное... изделие! И он не только расправляется с безобидными жителями кёнигсбергского подземелья, но и... полностью уничтожает наше святилище! Должен ли я объяснять вам, что Магистр Вечности просто взбешён?
– Нет, не должны. Я вам охотно верю.
– Похоже, вы не до конца осознаете создавшуюся ситуацию, – зловещим тоном проговорил гомункул, поворачивая на улицу Черняховского. – Теперь под угрозой не только судьба Ксении, но и жизнь ваших друзей! И только одно может в какой-то мере восстановить баланс...
– Неужели всё так серьёзно? – со стороны могло показаться, что Ледовской издевается над Павлом. На самом же деле ему было чрезвычайно тяжело.
– Напрасно вы полагаете, что мы не найдём способа нейтрализовать Андрона... Пусть это и затруднительно, но существует масса вариантов, чтобы избавиться от него... Однако он мог бы послужить Братству! Разумеется, вместе с вами. Мы временно утратили возможность воспроизводить гомункулов... И не можем больше вызывать «дьявольский огонь»!.. Когда-то это умел делать великий Тесла... Говорят, он использовал для формирования шаровой молнии не только электрическую энергию, но и звук... Некую мелодию... Мы пытались множество раз «угадать» эту мелодию, но всякий раз – неудачно... Но я уверен, что мы научимся вызывать «дьявольский огонь», пусть даже на это уйдут годы... Вам же как-то удалось оживить вашего «братца». И мы знаем, что с помощью шаровой молнии, которая, как ни странно, осталась «жить» в его теле!
Павел свернул на Клиническую улицу и остановил машину. Ледовской безучастно смотрел по сторонам, на начавшийся кружить снежок, на прохожих, спешащих по своим делам, и не торопился выходить из машины.
– Вот, взгляните, – Павел протянул профессору папку, которую всё время носил с собой, и из которой ранее извлёк фото Андрона.
Арсентий раскрыл папку. В ней содержались ещё десятка два фотографий.
– Довольно неприятное зрелище… даже для профессионала, – отметил Ледовской, просмотрев несколько из них. – Зачем вы это мне показываете? – Он швырнул папку на заднее сидение.
– Действительно, ужасное зрелище, – согласился гомункул. – Но всё это – часть уголовного дела, в котором фигурирует ваш братец. Все эти обезображенные трупы – его работа. Выполненная с особой жестокостью, как видите.
– Вы что же, фабрикуете дела?
– Разумеется, – с деланным огорчением признался Павел. – Что Генпрокуратура, что полиция, мы все служим одному хозяину. И этот хозяин – не учёный, не военный, не педагог или врач... В Братстве всегда знают, кого следует опорочить, а кого – «отмыть». Впрочем, о чём это я? Вы сами всё прекрасно понимаете, новости слушаете, в Интернет заглядываете... На достойного человека, пусть он и совершил грандиозное преступление, мы можем не заводить никакого дела, потому что... от свидетелей преступления... мы сами же и избавимся. А тот, кто не желает идти с нами в одном строю, будет обвинён в чём-то очень страшном и мерзком. И сидеть ему – до скончания веку. А сейчас ситуация такова, что ваш Андрон должен быть объявлен в федеральный розыск. Рано или поздно... скорее – рано... его обнаружат и уничтожат в процессе задержания. А те пятеро, чьи имена я огласил в кабинете Воронцова, будут обвинены в укрывательстве особо опасного преступника, пособничестве ему и неоказании помощи следствию. Можно ещё присовокупить к этому организацию преступного сообщества... Сроки у вас будут очень серьёзные, господа... А имена честных и порядочных людей, которыми вы так гордитесь, будут навеки заклеймены.
Арсентий молчал, с тоской поглядывая на снежные хлопья, беззаботно ложащиеся под колёса автомобилей. Хотелось вернуться в детство. Избавиться от взрослых проблем, поверить в добрую сказку, а не слушать угрозы бездушного и бесчувственного существа...
– Но выход есть, – продолжал гомункул. – И вариант действительно очень неплохой. Наш договор останется прежним: вы – нам, мы – вам!
– Магистр Вечности находится здесь, в Калининграде? – спросил Ледовской.
– Как вам сказать... В любой момент он может оказаться здесь. Несмотря на его... глубокое огорчение, я бы даже сказал, высочайшую степень недовольства вашими действиями, он согласен пойти вам навстречу.
– Это уже радует...
– Да, так уж получилось, что мы сейчас зависим от вас... и вашего... «изделия», а вы, в свою очередь, нуждаетесь в нашем покровительстве. А посему, все прежние наши условия остаются в силе. Только вам следует предстать со своим «братцем» пред очи Великого Магистра. И Андрон должен быть запрограммирован на выполнении только его святейшей воли! Вы отдаёте нам своё создание, а мы находим ему соответствующее применение. Вам же придётся начать производство следующего... гуманоида. Но, уже под нашим присмотром!.. Вы видите, как всё просто! И ни у кого не будет проблем!
– Действительно, – пробормотал Ледовской.
– И напрасно вы так расстраиваетесь. Нам нужно жить в мире и согласии. И тогда мы свернём горы! Вот вам моя визитка. Позвоните, когда успокоитесь, и мы договоримся о встрече. Надеюсь, на этот раз всё произойдёт без каких-либо... фокусов.
– Я вас понял, – ответил Ледовской, открывая дверцу машины.
– И опасайтесь необдуманных поступков, – предупредил на прощание Павел.
– Не становитесь у меня на пути, – бросил вслед ему Арсентий, когда машина отъехала в сторону улицы Фрунзе.
«…Возможна ли полная свобода в этом мире? И нужна ли она нам? Любая частица может считаться «свободной», если связи, которые удерживают её в устойчивом состоянии, достаточно прочны, но позволяют ей перемещаться в пространстве, взаимодействуя с себе подобными…
Свобода – понятие относительное. Порой мне хочется парить, не завися ни от кого, но иногда… Хочется быть неразрывно связанным с другой частицей. Навсегда…»
Глава 8. Раздумья Великого Магистра
Арсентий долго стоял у входа в университет, отрешённо глядя куда-то мимо спешащих на консультацию студентов и преподавателей.
– Александрыч, приветствую вас! – поздоровался с профессором сотрудник его кафедры Михаил Лапов.
– Здравствуйте, Михаил Анатольевич. Вы, если не ошибаюсь, на консультацию?
– Да, вовсю готовимся к сессии. А вы отчего стоите, как «витязь на распутье», не решаясь зайти на огонёк?
– У меня занятия лишь завтра… Вот, шёл мимо и поймал себя на мысли: «может заглянуть?» А потом передумал…
– И правильно, – Михаил участливо заглянул в лицо профессору. – Вы, Арсентий Александрович, неважно выглядите. Вам отдохнуть надо. А то, не дай бог, с коня свалитесь. А нам ещё шашкой махать и махать! Рождественские каникулы продолжаются,
