Антон Гречмаков присел на скамейку и с блаженством на простоватом лице вытянул ноги. На соседней скамейке старик в фетровой шляпе, в белой рубахе короткими пальцами ломал и крошил батон бойкой и шумной стайке воробьев.
Наблюдая отчаянную борьбу прыгучих птах за корм, Гречмаков вспомнил о детском доме, в который попал после гибели матери под колесами электрички. И захотел он, чтобы детдомовцы не голодали (как порой ему приходилось); чтобы в свободное от учебы время не дурели от скуки, чтобы не завидовали детям, которые живут с родителями. И придумал он послать когда-нибудь детдомовским малышам мешок конфет. Пусть будет у малышей праздник!
- Молодой, красивый, я тебе погадаю! Всю правду скажу! Любовь приворожу! Дорогу к счастью укажу! – услышал за своей спиной Гречмаков требовательный женский голос и обернулся.
Худющая старуха в ситцевом платье – ромашки на зеленом – стояла на газоне и каблуком правого ботинка била низенькую травку. Две седые толстые косы ее с красными бантами лежали на впалой груди. Под дрожавшей нижней губой торчала крупная волосатая бородавка.
- Спасибо. Не на-на-до, - с трудом ворочая языком, произнес Антон и отметил, что у гадалки много глубоких морщин в уголках карих глаз и узких губ.
- Как не-не на-на-до-до?! – проблеяла старуха и пристально посмотрела в его синие глаза. – Счастливым не хочешь быть?!
- Отстаньте от меня, – пролепетал Антон и встревожился, замечая, что солнечный день заменили потемневшие карие глаза гадалки. Только их, только их он желал видеть и подчиняться им.
- Я тебе погадаю на любовь, - старуха потянулась рукой к карману брюк Гречмакова, в котором лежал пустой после посещения кафе бумажник из натуральной кожи. Но чуть раньше старик в белой рубахе перестал кормить воробьев, запустил свою фетровую шляпу вверх, и она, спикировав, нахлобучилась на голову старухи, оставив для обозрения дрожащий острый подбородок.
Потеряв глаза гадалки, Антон Гречмаков услышал чириканье воробьев, почувствовал запах бензина и увидел солнце на голубом небе.
- Кеша! Помоги! Меня обижают! – провопила старуха, не в силах сорвать с головы фетровую шляпу. – Кеша!
На истошный призыв выскочил из-за постамента памятника черноволосый коротышка средних лет в тельняшке, в черных брюках, в плетенках на босу ногу. Небритым лицом он походил на лисицу. Капли сухого птичьего помета белили его волосы на висках и на затылке. Прищуренные зеленые глаза его сулили беду. Почесывая бока и пивной животик, он мелкими шажками направился к старухе. Полученными за гадание деньгами она делилась с ним, а он по мере сил защищал ее, если у нее случались конфликты с клиентами.
- Беги, паренек, отсюда! – прокричал с тревогой в голосе старик. – Беги! Иначе старая дурилка своими сказками испортит твое сознание и твое будущее!
Антон Гречмаков остро испугался гибели своего счастливого будущего, в которое верил много лет. Он рванулся со скамейки и понесся по улице к зубчатой кремлевской стене. Он не сомневался, что там стоит его детский дом; что там среди детдомовцев он будет в безопасности от гадалки.
Ну, а старуха с помощью коротышки сдернула с головы фетровую шляпу, бросила под ноги и давай ее топтать, злобствуя:
- Зачем ты помешал мне, поганый хрыч?! У тебя своих проблем нет?! Так я тебе их устрою!
- Заура, ты не узнаешь меня? – парировал старик и встал со скамейки.
- С какой стати?! – удивилась старуха и признала в старике своего первого мужа, после которого у нее было еще пять мужей: - Ефим!
- Да, Заура, это я, - подтвердил старик и произнес с досадой: - Когда в молодости я жил с тобой, ты исковеркала своими глупыми предсказаниями мне научную карьеру. И теперь я рад, что не допустил, чтобы ты своими глупыми предсказаниями исковеркала жизнь пареньку.
- Ты его знаешь?! – вскричала старуха злобно. - Он твой родственник?!
- Нет, я этого паренька не знаю, - спокойно ответил старик, - но я знаю тебя. И я не дам тебе пакостить людям своими гаданиями.
- Замолчи, Ефим! – поднявшись на мыски, скомандовала старуха. – Или я прикажу тебе вылизать мои ботинки! Помнишь, в бытность моим мужем, ты исполнял все мои желания.
- Было такое дело, - согласился старик, и доброе лицо его расплылось в улыбке. - После развода с тобой, я много пожил и много испытал. Ты меня ничем не проймешь!
- Молчать! – взбеленилась старуха, отшагнула от шляпы и пристально посмотрела в смешливые глаза старика. – Слушай, Ефим, только мой голос! Слушай только мой голос и пляши! Пляши! Пляши!
- Зря стараешься, Заура. Твои команды на меня не действуют, - спокойно ответил старик, опустился на скамейку и покрошил мякиш батона воробьям. Новую порцию дармовщинки шустрые пташки приветствовали отчаянным чириканьем и суетой.
- Кеша, за мной! – приказала старуха коротышке и понеслась вприпрыжку к видневшейся кремлевской стене, лихо свистя, как футбольный фанат, рассерженный на судью за неправильно назначенный пенальти.
- Кеша, останься, - посоветовал старик. – Ты молод. Зачем тебе старуха?!
- Она добрая. Она меня кормит, она интересно рассказывает мне о моем будущем, - признался коротышка и, выкидывая замысловатые коленца, припустился за гадалкой. Редкие встречные прохожие шарахались от баламутной парочки и торопились по своим делам.
Тем временем Антон Гречмаков удачно проскочил между несущимися автомобилями на площади перед домом Пашкова и налетел у Боровицкой башни на громадного рябого постового (капитана полиции), стоявшего недалеко от стеклянной будки на бетонной опоре с металлическими ступеньками.
- Уважаемый, предъявите документы! – строго попросил постовой и хлопнул полосатым жезлом по ладони в белой перчатке. – Почему создавали аварийную ситуацию?! Почему на красный свет перебежали площадь?
- Дяденька, спаси меня от старухи! Она хочет испортить мне будущее! - выпалил Антон и крепко обнял капитана, как горячо любимого родственника.
Постовой воспринял испуганные синие глаза паренька за глаза наркомана и жестко потребовал:
- Убери руки! Ну! – и замахнулся жезлом.
Оставив брызги слюны на полицейском кителе, Антон Гречмаков отступил назад, повернул лицо к площади и увидел болото, над которым кружились вороны. Он не чувствовал запаха, но был уверен, что болото воняет выгребной ямой общественного туалета. Он не слышал звуков, но был уверен, что вороны каркают в разброд и истошно. Но вот видение исчезло, и разноцветные иномарки покатились в большом количестве по асфальту площади, а на островке безопасности старуха погрозила водителям кулачком, а коротышка заплясал вприсядку.
- Вон гадалка!
