Тем временем Антон Гречмаков, на память о поэтессе, подхватил с асфальта скомканный кулек с камешками и выбежал из-под моста, в сторону, из которой под ним появился. Охранники Президента еще перекрывали неподвижной шеренгой проезд и проход на Кремлевскую набережную у Водовзводной башни. На другой набережной (через реку) и вдоль чугунной ограды Большого Каменного моста тоже стояли сотрудники ФСО. Бдительно, пренебрегая усталостью, они оберегали покой Президента, который, поглаживая рукой гранитный парапет напротив Тайницкой башни, наблюдал за речной волной и шептал, удивляясь своему шепоту:
- Я руками сжимаю воздух. … Я прижимаю ночь к Земле. … Все ветры ровными рядами ложатся под ноги ко мне. …
В этот момент старая ворона вспорхнула с гребня Кремлевской стены и лениво замахала крыльями. Пролетая над набережной, она без злого умысла, а по потребности уронила из-под хвоста белую каплю, которая устремилась вниз. Эту птичью пакостность заметил водитель-охранник и, за секунду просчитав последствия, выскочил из черного лимузина и раскрыл над головой Президента зонт. Чуть позже капля с тихим шлепком пометила черный материал зонта белой вонючей кляксой.
- И я стою над темнотой, одетый в звездную кольчугу. И солнце за мой спиной все вертится и движется по кругу, - прошептал Президент, забрался на заднее сиденье лимузина, и тот плавно и быстро поехал по набережной к Васильевскому спуску, к воротам в Спасской башне. Сотрудники ФСО, равнодушные к жизни города, еще долго оставались на своих местах у Москвы-реки.
5
Возле Боровицкой башни «скорая» резко затормозила перед капитаном полиции, танцевавшим на мостовой лезгинку, ритм которой, хлопая в ладоши, задавали старуха, коротышка и небольшая пестрая группа туристов из Африки.
- Охренел, Митрофаныч?! – отлетев от носилок к водительскому креслу, возмутился врач, зажимая в кулаке шприц.
- Я тут не причем?! Вы гляньте, что делается! – вскричал обиженно водитель и указал пальцем в лобовое стекло.
Врач повернул голову и увидел, как крупный полицейский плавно двигается перед капотом «скорой», поочередно сгибая и выкидывая в сторону то одну, то другую руку. Придурковатая улыбка мелькала на его сытом потном лице.
- Что происходит, капитан?! – открыв дверь салона, поинтересовался врач.
- Он радуется жизни! Не мешай ему! – ответила за танцора старуха в зеленом платье, разрисованном ромашками.
- Что?! – не понял врач и спрыгнул на асфальт. – Капитан, дай проехать!
Постовой замер. Фуражка сползла ему на затылок. Белая рубашка его вылезла из-под полы кителя, застегнутого лишь на нижнюю пуговицу. Полосатый жезл торчал из кармана брюк, треснувших по шву между ягодиц.
- Танцуй! – приказала старуха постовому и громче в ладоши захлопала вместе с коротышкой и с туристами из Африки.
- Капитан, уймись! – потребовал врач, и из иглы шприца, зажатого в кулаке, вылезла и замерла желтоватая капелька снотворного. – Дай проехать! У нас больная при смерти!
Постовой закрутил головой. Команды старухи и слова врача перемешались в его мозгу. Взгляд его затуманился, прояснился и вновь затуманился. Колени его задрожали.
- И ты танцуй! – обратилась старуха к врачу.
- Успокойся, бабуля, и слушай только мой голос, - вкрадчиво произнес врач, уронил шприц и достал из нагрудного кармана халата палочку, - на одном конце ее матово блестел шарик размером, как спелая черешня. – Слушай только мой голос! Я посчитаю до пяти, и ты перестанешь...
Имитируя метроном, палочка закачалась перед злобным лицом старухи.
- Танцуй! Танцуй! – перебила старуха. Острый взгляд ее карих глаз прогнал из сознания врача все заботы. Жизнь для врача стала праздником. Он обнял постового, и оба завальсировали вокруг «скорой» под мелодию «Амурские волны», которую вместе со старухой и коротышкой замычали санитары и водитель. Группа африканских туристов принялась фотографировать танцоров.
«Что происходит?», - озадачилась Даша, поднялась с носилок и покинула салон, не замеченная санитарами, которые с превеликим увлечением аккомпанировали врачу и полицейскому.
- Кеша, вот твоя жена! – крепко схватив Дашу за руку, объявила старуха. – Теперь твои руки по ночам будут отдыхать!
Коротышка от восторга замычал вальс еще усерднее, подмигивая игриво Даше, которая, уставив взгляд на безоблачное небо, мысленно подбирала рифму к слову свобода.
- Ну, вот и я! Держи подарочек! – подбежал к «скорой» Антон Гречмаков, достал из кулька и запустил в старуху белый круглый камешек, и попал ей в висок.
Старуха отпустила Дашу, высунула бурый язык, выпучилась, присела на асфальт и замерла вместе с ромашками на зеленой ткани платья.
- Ага! – обрадовался Антон и кинул в коротышку другой камешек из кулечка, но промахнулся! Каменный кругляш угодил в глаз туристки из Африки, а Кеша метнулся в Александровский сад. От боли низкорослая африканка закричала испуганной самкой гиббона. Муж ее, такой же маленький и пестрый, издал боевой клич и с воображаемым копьем на изготовку кинулся на обидчика. Защищаясь, Антон швырнул камешек в глаз разгневанного супруга, подхватил Дашу под руку и дал деру. Африканец же остановился и, закрыв ладонью подбитый глаз, завторил воплям жены, подражая рассерженному самцу гориллы. Их разные по тональности рулады поддержали возмущенными выкриками вся небольшая туристическая группа.
Этот гвалт вернул к реальности и врача, и постового. Не понимая, что от них хотят разгневанные африканцы, они быстро закрылись в салоне «скорой».
Тогда возмущенные туристы из Африки обступили их убежище и замолотили кулаками по его обшивке, по-французски требуя поймать и наказать обидчика. Потом супружеская пара, пострадавшая от камешков, взобралась по плечам своих земляков на «скорую», скинула сандалии и дробно застучала по нагретой солнцем крыше пятками, голося воинственную песню. От этой песни старуха очнулась и отправилась искать внука в Александровском саду.
Тем временем Антон Гречмаков и Даша Перехватова присоединились у Манежа к группе молодых парней в оранжевых дхоти, кричавших под барабанный бой: «Харе, Рама!.. Харе, Кришна!». Веселье, любовь излучали их безусые и безбородые худые лица.
Поэтические строчки о союзе всех мировых религий возникли у Даши в голове. Она захотела их озвучить, но …
- Среди нас женщина! – гневно провопил один из кришнаитов. Жалкая косичка на его бритом затылке замоталась из стороны в сторону. Костлявые руки его взметнулись к небу.
- Уходи от нас! Уходи от нас! – прервав барабанный бой и восхваления божества, потребовали другие кришнаиты, надвигаясь на Дашу плотной стеной. - Женщина – низкое существо! Ты не можешь быть с нами! Твое место на кухне!
- Парни, тормозите! Вспомните, откуда вы вылезли на свет! – заступился Антон
