Побег в Эльдорадо.
Повесть о приключениях европейцев в Гвиане
I
Уставшее солнце торопливо пряталось за вершину потухшего вулкана, когда в бухту Кингстауна крадучись вошло судно с почти спущенными парусами. Никто из жителей городка не обратил на него никакого внимания. Будто упавшие сумерки окутали неизвестного гостя ещё большей тайной. И даже появившаяся на небе луна не смогла приоткрыть завесу секретности. Всю ночь судно тихо и мирно простояло возле острова Сент – Винсент. С его палубы не доносилось ни звука. Можно было подумать, что это корабль – призрак. А может, так и думали?
Первые лучи взошедшего солнца сверкнули из-за туч и осветили на клотике[1] мачты пурпурно-золотистый вымпел. И сразу же пушечный выстрел сотряс тишину просыпающегося городка. Самые ранние пешеходы могли видеть оживление на испанском капёре[2]. Появление такого судна в водах английской колонии означало обыкновенное пиратское нападение, ибо тогда страсти между Сент – Джеймским двором и Эскуриалом[3] были накалены до предела. А слуги его католического величества с удовольствием проливали кровь подданных английской короны и не считали это большим грехом.
Форт Кингстауна едва ли успел сделать с десяток выстрелов будучи сметён бортовым залпом с испанского фрегата «Сан – Хулиан». Это был сорокапушечный красавец, под бушпритом которого в лучах солнца блестела великолепная Немезида. Это деревянное творение могло бы стать предметом восхищения самого Скопаса[4], живи он в то время.
Наспех сформированные отряды самообороны представляли собою поистине жалкую кучку необученных горожан, которые не сумели дать должный отпор испанским головорезам. Даже помощь чёрных и белых рабов, которые изнемогали на плантациях сахарного тростника, мало чем помогла. Эти уставшие и больные люди не собирались спасать достаток и жизни своих мучителей. А при малейшем удобном случае попытались сохранить свои, укрывшись в густых лесах.
Испанцы не долго буйствовали. Они стаскивали в трюм корабля всё, что звенело и блестело. Солдатня, упившаяся не только лёгкой победой, но и отличным вином, утомилась принимать щедрую поживу. Капитан капёрского корабля не стал утруждать себя требованиями к властям острова, а попросту грабил как можно больше, вычистив дома местной аристократии, а заодно и губернаторский дворец. Грабителям несказанно повезло: среди доставленного на фрегат были не только серебро и золото, но также редкие драгоценности. Довольные добычей возвращались испанцы на «Сан-Хулиан». И более вина их опьяняла полная безнаказанность такого разбоя, узаконенного королём Испании. В течение дня стрельба начала стихать. Лишь иногда то тут, то там слышались отдельные выстрелы, продолжавшиеся до наступления темноты.
II
Из большой лачуги, крытой тростником и листьями маиса, осторожно вышли два человека. Озираясь по сторонам и оглядываясь, они короткими перебежками продвигались с вершины холма ближе к берегу моря. Они являлись теми оставшимися рабами, которые не убежали, но и не пожелали защищать своих рабовладельцев. На их счастье, надсмотрщики, служившие в ночное время сторожами, решили, что стеречь им больше никого не требуется, а спасать свою жизнь важнее. Некоторые из них, к чести сказать, прислушались к призывам губернатора и вступили в ряды защитников. Остальные же, захватив с собою нехитрый скарб и всю родню, спрятались среди скал и в тропическом лесу.
Прозвучавшие где-то поодаль мушкетные выстрелы, будто испугали беглецов, остановили их.
– Это там – произнёс один из них по-английски и показал в правую от себя сторону.
– Да, похоже, возле усадьбы губернатора, – подтвердил другой с сильным шотландским акцентом.
Прошло некое время, в течение которого луна, выкатившаяся из-за горы, рассыпала по небосводу самые яркие звёзды. Она уставилась с высоты на остров и была неприятно удивлена, когда увидела многочисленные трупы людей. Некоторые островитяне были только ранены и сумели покинуть место сражения, чтобы залечить раны. Их кулаки поднимались в бессильной злобе, а уста проклинали неуёмную жадность врагов.
Шотландец Дункан Мак-Лин и англичанин Роберт Джиллан участвовали в антиправительственном выступлении. Дункан получил медицинское образование в Эбердине, а Роберт жил в имении своего отца, мелкопоместного сквайра, в Виндзоре. Власти арестовали бунтовщиков и приговорили к рабским работам в колониях его величества в Вест-Индии. Там, на плантациях сахарного тростника, их обязывали искупать свою провинность. Приговор королевского судьи был безжалостен к изменникам в королевстве короля Якова II Стюарта[5]. Власть затуманила рассудок судьи, будто хмельное питьё; и затуманила так сильно, что, по словам очевидцев, в скором времени в поведении сэра Джеффрейса стали заметны признаки безумия – признаки, по которым можно было определить у него манию величия. Он утратил чувство соразмерности, перестал уважать всё и вся. Волею судьбы эти двое сумели избежать смерти на плантациях от палящих лучей солнца и не менее жестоких бичей надсмотрщиков. Им просто повезло, и теперь они шли к испанскому фрегату, который выбрали средством своего спасения.
Беглецы вошли в воду и довольно быстро проплыли расстояние, отделявшее корабль от берега. С кормовой галереи всё ещё свисала верёвочная лестница, по которой испанцы поднимались из шлюпок. Ступив на корму, друзья сразу же спрятались в большом трюме. С грустью и ненавистью они слушали хвастливые выкрики врагов. Добровольные пленники были голодны и хотели пить, но сидели в тёмном помещении и терпеливо ждали, когда «победители» отпразднуют торжество своей силы над слабым соперником. Испанским воякам никогда и в голову не приходило нападать на равных, а тем более – на сильных противников. Так уж они были воспитаны своими военачальниками.
– Как ты думаешь, долго это ещё продлится? – полушёпотом обратился Роберт к Дункану, словно боялся оказаться услышанным.
– Мне уже думается, будто эти бандиты вообще не успокоятся.
Вроде бы, незаметно пролетело какое-то время. Луна уже уступила своё место мощной россыпи звёзд, а сама скромно укрылась за роскошной тропической растительностью. Шотландец и англичанин покинули зловонное убежище и выбрались из трюма недалеко от грот-мачты. Почти ползком миновали шкафут[6], стараясь держаться правого борта, где темнота была сильнее. Дункан быстрее пробежал небольшое расстояние и первым достиг корабельных надстроек, увидев в окнах пьяное буйство испанской команды. Уверенные в своей безнаказанности и в полном поражении почти безоружных островитян, испанцы даже не удосужились выставить хоть какую-то охрану. Теперь беглецы спрятались под парусиной, которая накрывала одну из корабельных шлюпок. Посвежевший ветер постепенно затянул ночной небосвод облаками, а, внезапно усилившись, пригнал огромные чёрные тучи. По небу проползла змеёй шипящая молния, расколовшая его до громового раската на две части. Сильный ветер гулял по острову, нагоняя ужас на оставшихся в живых. Налетевшие один за другим несколько шквалов подняли в бухте большую волну. Якорный канат не выдержал нагрузки и лопнул. Судно медленно развернулось и пошло плясать по водным валам, выйдя в открытое море. Команда корабля уже безмятежно спала, не подозревая об опасности. Ураганный ветер хлестал дождём, словно надсмотрщик бичом по спине раба.
