АНИМАТОР ФАНТАЗИЙ
Фёдору снились странные сны. И нынешней ночью он видел очень странный сон. Надо сказать, что непонятные явления начались накануне, когда Фёдор готовился ко сну: его жена Маша казалась озабоченною, словно кого-то ждала. Но ничего тревожного в этом не ощущалось.
И вот Фёдору снится, что среди ночи кто-то звонит в дверной звонок. В спальне горит свеча, жена почему-то не спит. Фёдор немного испуган, он хочет встать с постели, но не может. Страх всё более овладевает им. Жена кидает злобный взгляд и выбегает из комнаты. В передней слышится скрежет отпираемой двери, затем незнакомый мужской голос произносит что-то вроде приветствия, Машин голос отвечает невнятно, шаги затихают у гостиной. Через некоторое время в спальню вползает слабый запах сигарного дыма. Фёдор успокаивается и засыпает. И снится ему, что Маша и незнакомец говорят о нём, но говорят непонятно, будто на чужом языке: Фёдор придумал… остаточная энергия… силовое поле… Фёдору не удалось… аниматор фантазий… неживые материи… и всё-таки получилось… нам нечего бояться…
Но глубже становился сон, и беспорядочные фразы сложились в речь. Эту речь он недавно слышал на одном учёном форуме. «Аниматор фантазий создаёт энергетическое пространство, в котором всякий индивидуум может реализовать любые идеи и мечты, даже самые несбыточные и фантастические. Аниматор создан таким образом, что после образования единичного силового поля он сам себя уничтожает. Поле удерживает необходимую энергию в течение двадцати часов, а затем ослабевает и постепенно исчезает. При этом теряется и возможность проникновения в неживые материи. Но остаточная энергия, возможно, задерживается в неких субстанциях, о существовании которых мы пока не знаем».
Видимо, жена и неизвестный гость говорили об аниматоре. Оставалось неясным, какое отношение к этому аниматору имел Фёдор. Вот голоса умолкли; шаги послышались в коридоре, ведущем в переднюю; хлопнула входная дверь. Затем всё стихло. Фёдор долго лежал в потёмках и размышлял о том, что бы всё это могло значить.
Проснулся он рано. Сигарный запах явственно витал в воздухе. Жены рядом не оказалось, однако в гостиной было тихо. Вообще в доме царила глубокая тишина, даже часы не тикали. Стрелки застыли на четверти третьего; они отчётливо чернели в предрассветных сумерках. Интересно: неужели ночью кто-то действительно приходил к Маше? Или это приснилось? Куда она исчезла в такой ранний час?
Фёдор нащупал карманные часы. Стрелки показывали начало пятого. Спать бы ещё да спать. И он опять уснул. А когда проснулся в привычное время, то есть в семь часов, летнее утро уже заливало спальню ярким светом. Фёдор вспомнил нелепый сон, улыбнулся, сладко зевнул и вдруг увидел, что жены рядом действительно нет. Сердце неприятно сжалось, ведь Маша всегда спала до половины девятого, и разбудить её раньше стоило немалого труда. Резко откинув одеяло, Фёдор вскочил, поспешно натянул брюки и рубашку, вышел в коридор. Ни в нём, ни в передней, ни в кухне никого не оказалось. Он заглянул во все комнаты; пусто. Оставалась гостиная. И тут к сердцу подкатила волна тошнотворного страха, по всему телу разлилась тревога. Фёдор остановился, помотал головою, провёл ладонью по лицу. В глаза бросились бурые пятна на полу, тянущиеся цепочкою в сторону гостиной. Он бросился к двери гостиной, но, не добежав двух шагов, вдруг потерял равновесие и ухватился за выступ стены. По полу у самой двери разлилась широкая тёмная лужа, в которой валялись какие-то розовые сосиски. Фёдор вгляделся в них и дико вскрикнул; волосы его встали дыбом. Сосиски оказались оторванными человеческими пальцами, на одном из которых блестело золотое с рубином кольцо его Маши. Фёдора затрясло. Огромным усилием воли он заставил себя отворить дверь и заглянуть в гостиную. И первое, что он увидел, было лицо его жены. Укоризненный немигающий взгляд уставился на него с журнального столика. Там, в кровавой луже среди скомканных журналов, лежала отрезанная Машина голова. Тела в комнате не было. Фёдор судорожно глотнул воздух и прошептал: «Маша!». Потом колени его подогнулись, и по дому пронёсся дикий вопль: «Маша!!!». Через минуту Фёдор лежал на ковре без чувств; на его лбу вспухло чёрно-синее пятно с кровавой раной: при падении он ударился головою об угол камина.
Когда сознание вернулось, Фёдор опять было решил, что видел страшный сон. Но теперь почему-то болела голова, болела до того сильно, что невольно приходилось стонать. Раскалённые иглы пронзали виски, глаза никак не хотели открываться, изломанное тело не повиновалось. Однако внутренний голос заставил разлепить веки. Всё то, что различило зрение, вновь походило на нелепое видение: белые стены, белый потолок, белая лампа, окно с решёткой, никелированная спинка кровати – и более ничего. Муть размыла видение, и оно сменилось новым кошмаром: стены и потолок стали серыми, свет лампы потускнел, блестящая кроватная спинка исчезла, и только решётка на окне оставалась такой, какой привиделась раньше. Вместо кровати под Фёдором оказались узкие нары. Он попытался встать, упал на пол, полежал, приходя в себя, и в конце концов поднялся на ноги, держась одною рукой за стену, а другой схватившись за больно бьющееся сердце.
Лязгнула ржавая стальная дверь; вошёл незнакомый человек и сказал:
- Здравствуйте. Я доктор Великопольский. Как вы себя чувствуете?
- Где я? – хрипло спросил Фёдор.
- В тюрьме, - ответил доктор.
- В тюрьме? – не понял Фёдор. – Как я сюда попал?
- Этого я не знаю, - вздохнул Великопольский. – В первый раз меня вызвали к вам два дня назад, когда вы лежали в тюремной больнице. Осмотрев вас, я решил, что жить вам осталось несколько часов. Но почему-то к вечеру ваше состояние настолько улучшилось, что я удивился: неужели ещё полдня назад этот человек одною ногой стоял в могиле? Я до сих пор затрудняюсь поставить диагноз, потому что не могу понять, что с вами происходит. Ваши психические реакции будто заторможены, тогда как жизненные процессы в организме ускорены, и при этом температура тела, пульс и кровяное давление остаются в норме. Недавно вы, судя по всему, сильно ушибли голову; травма оказалась настолько тяжёлой, что я опасался за целость вашего мозга. Но она излечилась сама собою за какие-нибудь двадцать часов! Я хотел было серьёзно заняться вашим случаем, но следователь не допустил этого. Он сказал, что вы опасный преступник, убийца, и вас нельзя надолго оставлять в лечебнице – как бы чего не вышло. В последний раз я посетил вас уже в этой камере, несколько часов назад. Вы спали и бредили во сне. Я разобрал только два слова: Маша и аниматор. Может быть, они вам объяснят, почему вы здесь. А объяснение вам теперь кстати: с вами
