— Ты бы погибла при операции, а от твоего брата скорее всего бы избавились, как от свидетеля.
Женя стояла посреди большого холла, отделанного зеленым камнем. Как ни странно, здесь внутри не пахло ни сыростью, ни запустением, будто бы дом покинули не столетие назад, а только вчера. При разгорающемся рассвете, проникавшем в окна, Женя увидела что Н выглядит неважно: побледнел и под глазами залегли круги.
— Тебе не пора отдохнуть?
Он криво усмехнулся.
— Я могу и дольше не спать. А вот кушать хочется, перекус и отдых это исправят. Наверху есть спальня, ты тоже иди отдохни.
Женя кивнула. В самом деле, сил у нее не осталось даже на то, чтобы волноваться. Как во сне она поднялась по лестнице, увидела слева открытую дверь, а за ней комнату с большой застеленной постелью. Не успев удивится, как в заброшенном доме так легко нашлась чисто застеленная кровать, Женя упала, не раздеваясь и сразу уснула.
Н слушал затихающие шаги, пока Женя поднималась наверх. Какое-то время он не двигался с места, прислушиваясь, а затем, убедившись, что она крепко спит, поставил сумку на пол и неслышно вышел из дома. На ступеньках он сел и стал смотреть как поднимается солнце.
***
Женя спала неспокойно. Во сне она шла по лесу, а кто-то преследовал ее. Она чувствовала, что он наступает на ее следы, выслеживает ее, как дичь. Она побежала, подгоняемая страхом, но скоро поняла, что заблудилась и накручивает одни и те же круги по лесу, а преследователь приближается. Она заметалась, слыша голоса вокруг, торжествующие, они становились все громче, и Женя увидела что ее окружают темные тени, их было так много, что их силуэты сплелись в единую темную стену. Впереди них выступила женщина, свет упал на ее смуглое лицо, кошачьи глаза и она была мертвой, и все, кто окружал ее были мертвы.
Женя проснулась, дрожа от озноба, села на кровати, и, все еще чувствуя опасность, в безотчетном желании убежать, вышла в коридор. Она вздрогнула, увидев в темном коридоре, высокий силуэт.
Это был Н. Лицо у него было каменным и неподвижным, как у статуи, а глаза совершенно черными, без единого лучика света.
— Прости за это, но наверное придется, — глухо сказал он.
Глава 8: Семейное дело
— Придется что? — хрипло со сна спросила Женя, чувствуя как по коже пробегает озноб.
Н подошел ближе и Женя с трудом поборола желание бежать. В свете, падающем из-за открытой двери, лицо Н перестало выглядеть жутким. Просто очень усталое лицо вконец замотавшегося человека.
— Эту штуку, ее надо вытащить, — сказал он. — Другого выхода нет. Я перебрал все варианты, но ничего не выходит, его по-любому нужно извлекать.
— Ты о чем вообще? — от его слов Жене стало совсем нехорошо.
— Артефакт в тебе, его нужно извлечь. Теперь они узнают что он у тебя, и ты не сможешь его защитить. На тебя будут нападать, снова и снова. Его нужно достать и спрятать. Иначе ты умрешь.
— Как ты можешь это знать?
— Могу, — ответил он. Впервые Женя подумала, что в глазах у него, может, и не линзы вовсе. Может, он вообще не притворялся все это время. Может, он настоящий?
— И что ты хочешь сделать? — Женя.
Н пристально посмотрел на нее. Женя поймала этот взгляд и почувствовала как по коже побежали мурашки. И тогда она вспомнила про Васа, который один где-то в руках злодеев.
— Ладно, — сказала она, — Хорошо. Если так нужно, давай, делай что хочешь. Ты обещал спасти моего брата потом, помнишь?
Н кивнул и шагнул ближе. Теперь они стояли совсем вплотную. И он вдруг спросил:
— Можно?
Вид у него был при этом и самоуверенный и чуть-чуть растерянный. Как у мальчика, просящего у девочки разрешения взять ее за руку.
Женя кивнула. Он положил руки ей на плечи, ладони у него оказались ужасно горячими, обжигающими. Н улыбнулся и ласково прошептал ей висок так, что по коже пробежала волна:
— Будет больно. Но я постараюсь сделать это быстро.
Пальцы его левой руки едва ощутимо касались ее плеча и шеи, отыскивая легчайшую пульсацию волшебной вещи. Затем его пальцы остановились над точкой чуть выше ключицы и Женя поняла, что он нашел что искал.
Панический ужас вдруг переполнил ее до краев, как шипучая газировка. Ей нельзя быть здесь, нельзя позволять ему отобрать это! Как она вообще могла доверять ему? Она попыталась вырваться, но Н, конечно, был быстрее.
— Тише, — сказал он и положил свободную ладонь ей на лоб, — Успокойся.
Женя попыталась отвести глаза, увернуться от руки, но ее битва была проиграна до того, как началась. От его ладони все мысли и тревоги смешались и унеслись прочь. В ее сознании стало пусто и ясно, мышцы налились свинцом. Не осталось ни страха, ни воли к свободе, только глубоко внутри мучительно грызла беспомощность.
— Тише, — еще ласковей повторил он и перевел взгляд на ее горло, взгляд, ставший снова сосредоточенным. Что бы он ни делал, видно было, что он тратил много сил — его бледность стала отдавать синевой, даже губы побелели, глаза казались голодными.
"Неужели укусит?", — вдруг подумала Женя, — "И это все, зачем он меня сюда притащил? Ради лакомого кусочка? Все так и кончится. Я погибну здесь, а Вас вскоре умрет в Москве".
Мысль о брате подняла у нее внутри волну сопротивления, но не смогла пробить звенящее спокойствие, созданное Н и отступила.
Н снова провел самыми кончиками горячих пальцев по ее шее. Его напряженный взгляд, остановился в одной точке, замерли и пальцы. Женя поняла что за этим последует, но не могла даже закрыть глаз.
Его пальцы надавили сильнее, и Женя с ужасом ощутила, как они легко погружаются в ее шею.
Н не соврал — боль была ослепляющая, как прыжок в ледяную воду, но длилась она всего долю секунды, за которую все ее тело свела болезненная судорога, напрочь унося
