Честно говоря, мне очень хотелось, чтобы Зорак оказался прав. Потому как сведения, которые собрал Алекс, характеризовали Синнена, Мири и Чена едва ли не как небесных ангелов.
В целом выходило, что они были честны (по крайней мере, в базе данных нашего УСП их фамилии отсутствовали), доброжелательны, ответственны, между собой никаких конфликтов не имели, впрочем, как не имели и горячей дружбы.
При этом все они оказались холостыми и бездетными, что, по моему мнению, было несколько странно для таких успешных, обеспеченных людей. Кроме того, моя следовательская чуйка подсказывала, что с этими тремя не все так просто и радужно, как может показаться на первый взгляд. Особенно смущало, что о столичной жизни наших гипотетических подозреваемых было известно очень мало — из разряда «родились-крестились-учились», и все.
— В общерегиональной базе о них выложены только эти сведения, — виновато сказал Алекс. — К более серьезным банкам данных у меня доступа нет.
Как и у меня. По рангу не положено.
— А у меня есть, — произнес Дориан. — Собственно, именно туда я сейчас запрос и отправил. Теперь надо ждать.
Ждали мы недолго. Уже через полтора часа у Зорака пиликнул мобильный телефон, сыскарь прочел появившееся на его экране сообщение, а потом минут на десять завис перед монитором магбука, систематизируя открывшиеся документы.
— Давайте разбираться дальше, — сказал он, когда оживший принтер распечатал новую порцию бумаг.
Полученные сведения и правда оказались гораздо интереснее, чем те, которые принес Бин.
Например, выяснилось, что Чен, Мири и Синнен уже давно друг с другом знакомы — будучи студентами, они посещали один из столичных молодежных кружков, в котором занимались социальным проектированием, критикой местной власти и даже участвовали в парочке безобидных пикетов.
— В Лиаре есть оппозиционные кружки? — удивился Алекс, изучив распечатку.
— Конечно, — кивнул Зорак.
— Как же вы это допускаете?
— А почему мы должны их запрещать? — Дориан оторвался от чтения и внимательно посмотрел на моего следователя. — У нас, кажется, никто свободу слова не отменял. Или вы считаете, что Тайная канцелярия сажает каждого инакомыслящего за решетку?
— Тайная канцелярия ненавязчиво контролирует эти кружки, — пробормотала я, не поднимая глаз от бумаги. — Иначе как бы имена наших активистов оказались в ее базе данных?
Зорак усмехнулся.
— Скажите, Дориан, — обратилась я к нему, — можно ли узнать, кто был руководителем этого самого кружка?
— Можно. Сегодня я отправлю еще один запрос.
— Замечательно, — кивнула я.
Внезапно дверь моего кабинета распахнулась, и в нее вихрем влетел Алеф Кин.
— Ребята! — восторженно воскликнул он. — У меня для вас отличная новость! Знаете, кто входит в число организаторов собачьего фестиваля?
— Не знаем, Ал, — ответила я, с улыбкой наблюдая за нашим столичным гостем.
При появлении Кина брови Зорака сначала взлетели вверх, а потом нахмурились. Да, такая вот у нас в отделе необычная субординация.
— Марк Синнен, — торжественно объявил Алеф. — Я только что об этом узнал.
Дориан громко выдохнул. Алекс весело хлопнул в ладоши. Я потерла руки.
— Думаю, мальчики, нам стоит познакомиться с господином общественником поближе.
— Определенно, — кивнул Кин. — Завтра наведаюсь к нему в гости.
Мы разошлись в шестом часу вечера.
Ехать домой мне сегодня не хотелось. Не покидало ощущение, что там меня будут ждать разборки с супругом. Вообще, разобраться я была не против, но только не в конце рабочего дня.
Поэтому, закончив дела, поставила телефон в режим вибрации, съездила в торговый центр за продуктами, потом немного побродила по магазинам, выбрала себе новый шарф и заколку для волос и только после этого отправилась домой.
А там меня действительно ждали. Правда, не совсем так, как я предполагала.
Едва я свернула к своему коттеджу, оказалось, что и он, и двор буквально утопают в цветах. Причем в самых разных — тюльпанах, розах, хризантемах, лилиях… Охапки разноцветных бутонов были повсюду — на крыльце, на ступеньках, на садовой дорожке и клумбах, даже на карнизах окон.
Когда, обалдевшая, я вышла из машины, посреди всего этого великолепия возник Хозер.
— Я не знал, какие ты любишь цветы, — с улыбкой сказал муж в ответ на мой изумленный взгляд. — Поэтому купил все, какие нашел.
Да… Букеты мне, конечно, дарили много раз, но в таком количестве я получаю их впервые.
— Дерек, — медленно произнесла я, — а куда я дену весь этот гербарий?
— Ну… — Взгляд Хозера стал чуть растерянным. Видимо, когда покупал цветы, он об этом не задумывался. — Большую часть можно перенести в дом. Если их компактно расставить по комнатам, они там очень даже поместятся. Остальные пусть стоят на крыльце.
— Мне не во что их поставить. У меня всего две вазы.
— Знаю, — заулыбался Дерек. — Поэтому я купил их вместе с ведрами.
Это хорошо. Правда, не совсем понятно, что делать с этими самыми ведрами, когда цветы завянут.
Следующие пятнадцать минут мы занимались тем, что перетаскивали емкости с цветами (к слову сказать, свежими и ароматными) в мои апартаменты. В итоге на крыльце осталось всего пять букетов, а я серьезно задумалась о том, чтобы провести эту ночь с открытыми окнами, дабы не умереть к утру от удушья.
— Ну и зачем ты приволок мне этот цветочный магазин? — поинтересовалась я у мужа, когда в гостевую комнату было втиснуто последнее ведро.
— Тебе не нравится мой подарок? — осторожно осведомился Хозер.
— Нравится, — вздохнула я. — Просто он такой огромный…
— Знаешь, если судить по тому, с каким чувством ты сегодня бросила трубку, мне нужно было купить цветов больше еще хотя бы раза в два, — усмехнулся муж. — Дабы не щеголять потом с оторванной головой.
О! А ведь я вроде бы ни орать, ни топать ногами, ни драться сегодня не планировала. Но подход Хозера к серьезным разговорам мне определенно нравится.
Помню, мой дядюшка со стороны матери как-то сказал, что, если муж в чем-то перед женой провинился, без цветов ему дома делать нечего. Видимо, это некая догма, которой придерживаются
