Спорить с ней не решился даже Стай, не возражала и необыкновенно молчаливая Альми.
Так же молча она доела десерт, сдобренный самой непринужденной беседой, а когда мы, отправив юных герцогинь в их покои, собрались домой, неожиданно напросилась к нам в гости.
Глава двадцать восьмая
На портальной башне по ставшей правилом привычке мы на несколько минут застряли, рассматривая сверху свои владения.
– Я впервые такое вижу, – тихо вздохнула Альмисса, невидяще глядя во двор, где суетилось несколько десятков человек. Таскали какие-то вещи, развешивали ковры и шкуры.
– Какое? – Стай, которому макушка жены доставала только до подбородка, нежно прикоснулся губами к ее волосам.
– Чтобы мать настолько не любила своих детей… – Она вздохнула так огорченно, словно это она сама перестала обожать близнецов.
– Мне за долгую жизнь встречались такие люди, никого не любившие… – задумчиво пробормотала Манефа, – и я давно поняла, что все слова про холодное сердце – ложь. На самом деле они любят, но самих себя. Вот и герцогиня такая, потому-то и считает себя лучше и достойнее всех. И я не хочу про нее больше говорить и даже думать. Она ведь ни про кого не думала, когда ломала чужие судьбы по пути к королевскому трону. Лучше объясните мне про королевский амулет, неужели действительно можно убить принца и смело взять его знак?
– Это великое заблуждение, – нахмурился Стайн, – и мы будем думать, как немедленно объяснить его людям. Напишем сказку для менестрелей… или запустим байку…
– А как на самом деле? – заинтересовалась я.
– Нужен ритуал, – усмехнулся он, – какой проводили для тебя. Не менее шести верховных магистров добровольно отдают частичку своей магии и заверяют эту чистосердечность тайным знаком или словом. Поэтому взять его с тела не сможет никто. Но теперь и тела быть не должно. После трагической гибели старого короля с наследником мы внесли в королевские знаки большие изменения. Амулеты теперь хранят неприкосновенный запас энергии, и, если его хозяин окажется на самой грани, вокруг тела замкнется непроницаемый кокон. Он выпустит мощный тревожный сигнал и будет сиять маяком для наших поисковичков.
– Как любопытно… – задумалась я, но на талии сразу замкнулись теплые руки мужа.
– Ничего интересного, – буркнул он тихонько, но я и секунды не сомневалась, что услышали все. – Магистры особо предупреждают, что не стоит надеяться на это, ложиться и ждать помощи. Пока можешь – должен искать пути спасения.
– Элни, – деликатно покашляв, отвлекла меня от размышлений матушка, – нам уже можно идти на лестницу или ты доставишь до гостиной?
– Прости, – мгновенно создав сферу, повинилась я, – это от неожиданности. Столько теперь вопросов и сомнений всплывает… И еще я по вашему совету пытаюсь представить, как Ками все это выдержала?
– Потому и повзрослела прежде времени, – вздохнула Манефа, глядя на проплывающие мимо распахнутые окна. – Ведь пришлось с малолетства думать не только о себе, но и о сестрах. Она ведь сейчас им, по сути, настоящая мать. Надобно бы помочь ей вернуть себе юность.
Сфера замерла посреди кабинета, где мы совсем недавно встречали рассвет, и мои спутники обнаружили, что сидят уже на диванах и креслах.
– Мы все будем об этом думать, – подхватывая меня под руку, пообещал Райвенд. – А сейчас отдыхайте. Мы уходим переодеться, здесь уже жарко.
– И домочадцы не поймут, почему хозяева гуляют в нарядных платьях, – добавила я, уже оказавшись в своих комнатах. – Но Райв… мне показалось… ты хотел что-то сказать?
– Хотел. И сейчас хочу. Признаться, как сильно я тебя люблю! – Он мгновенно развернул меня к себе, всматриваясь в мои глаза полным странной тоски взором. – И мечтаю… Один раз я увидел, как ты, любимая, держала в руках малыша Альми. Всего секунду, но эта картинка перевернула мое сердце. Тогда я и принял решение бороться за свою любовь, идти напролом, говорить вслух все то, о чем принято молчать, потому что мне истово захотелось, чтобы однажды ты так же нежно взглянула на нашего сына или дочь. Теперь для меня это не важно, мальчик будет или девочка. Сегодня я понял главное – это наш с тобой ребенок, и мы должны сделать все, чтобы он рос счастливым. Поэтому я никому не отдам Манефу и не отпущу твоих родителей, они помогут нам не сделать ошибок.
Ну что можно было сказать в ответ? Я и молчала, позволяя себе радоваться своему счастью, отправив в прошлое всех врагов, интриганов и завистников, которые прикладывают неимоверные усилия, чтобы украсть чужую любовь и чужую судьбу, даже не подозревая, что это просто невозможно.
– Лорд Себерн просит выдать ему… этого… ну…
– Денег? – с надеждой спросил Ренд, с интересом рассматривая бойкого мальчугана.
– Нет. Деньги у него есть, – отмахнулся посланец и наконец нашел нужные слова: – Ему поговорить надо.
– Скажи, мы ждем в кабинете, – велел мой муж, и мальчишка тотчас умчался, звонко стуча по дубовому наборному паркету каблуками новеньких ботинок.
– Эста позовем? – поднялась я с кресла и выглянула в окно.
Сегодня погода была не столь безоблачной, как в предыдущие дни. По небу плыли тяжелые караваны тугих облаков, верхушки деревьев гнул бойкий ветерок.
– Конечно, – твердо кивнул Райв. – Пусть привыкает, что он равноправный хозяин княжества. Я не хочу когда-нибудь поссориться с ним из-за пустяка.
– Но он вчера после дежурства уходил к отцу… наверное, до сих пор спит.
– Элни, не беспокойся так о нем. Я понимаю, что ты привыкла, но Эст уже взрослый мужчина. И у него есть Аленсия. Идем.
Подхватил меня под руку и перенес в кабинет – в последние дни он упорно тренировал свое мастерство портальщика.
Управляющий появился через минуту, вежливо постучал и вошел твердым шагом решительно настроенного человека:
– Ваша светлость, я понимаю…
– Оставьте извинения, лорд Себерн. В чем дело?
– Я тут всего четвертый день, а людей стало в пять раз больше. Сегодня с утра снова пришли рыбаки, они по своей почте разносят новости о добром князе.
– Еще короче можно? – Ренд сам это знал и уже задумывался о том, чем занять домочадцев в будущем, но слишком мало у нас пока было свободного времени.
– Куда уж короче! – Невозмутимость управляющего явно дала трещину. – Продукты улетают как в пропасть, возами, не успеваем таскать на кухню со склада! На кухне работает почти десяток кухарок, людей кормим на улице, благо погода позволяет! Но я боюсь представить, что здесь будет через несколько дней. О том, что работы нет, вообще молчу. Они уже вычистили наш дворец, завтра пойдут во второй. В сад я пускаю только самых надежных, из старожилов. Иначе урожай до осени не доживет.
– Вот об этом не беспокойтесь, – успокаивающе улыбнулась я. – Нам уже собрали полный трюм припасов, все равно корабли на Харгедор возвращаются порожние. А про работу… У вас есть какие-то предложения?
– Говорят, села поблизости пустуют, все жители после урагана ушли. В город и на Тезгадор. А в загородках возле Аскада стоят наши стада недоеные, жители уже молоком и сметаной собак кормят. Мы могли бы варить сыр и поросят завести… – Он
