А вот разговоры пригодятся.
И он своею ручкой наполнил граненую стопку.
- Так что вы там, милейший, предлагаете, если всерьез?
...да поверь, - приказчик ткнул тоненьким пальчиком седовласого мужика, видом мрачного, строгого. - Еще немного и за твое зерно никто и копейки не даст...
Мужик хмурился, мял картуз, но на цену соглашаться не спешил.
- Разве не знаешь, что в городе творится? Тут скоро не до зерна будет... - приказчик смахнул пот со лба. - Небось, как пойдут воевать...
...мужик махнул рукой и картуз нацепил, попятился, потянул за повод мохнатую лошаденку.
- Куда?! - взвился приказчик.
- Туда... коль воевать... то это, самим того... надобно будет...
Задержать его не пытались. И только удивился Пахомка, завидевши в воротах еще с десяток обозов. Удивился и уверился, что правильно поступил: оно-то как еще повернется, неведомо. А зерно... что зерно, оно в селе обузой не станет.
...надо будет только проверить батькины захоронки, а то и вправду, коль воевать пойдут, то и грабить станут.
Глава 46
Глава 46
Переселили в комнаты преогромные, но не сказать, чтобы уютные. Вытянутое помещение с одним окном и стенами, обтянутыми бледно-лиловой дама, которая, правда, гляделась более серой, нежели лиловой. Вдоль стен стояли скрипучие кровати и пыльноватыми матрасами.
Одовецкая села на ближайшую и подпрыгнула несколько раз, прислушалась:
- Ничего, - сказала она, чихнувши, - жить можно...
Таровицкая покрывало пальчиком тронула, будто проверяя на крепость. Вздохнула.
- Я вот как-то...
- В монастыре похуже было. Тут хотя бы не дует, - Одовецкая подошла к окну и взобралась на низкий подоконник, уселась, положивши рядышком и еженедельник, и перо дареное. - Надеюсь, никто не храпит.
Лизавета почему-то покраснела.
Она не храпит.
Честно.
Сестры бы сказали и... и вообще ей делить спальню с другими приходилось, пусть в нынешней и с полдюжины кроватей стояло, но одну уже заняла Снежка, которая просто вошла в комнату, огляделась и поставила ридикюль на пол.
Следом и Авдотья явилась.
С ящиком.
В ящике обнаружилась пара револьверов, которые донельзя заинтересовали Таровицкую.
- На заказ?
- А то, - Авдотья достала один и протянула. - Папенька выбирал... на редкость удачные вышли.
Револьвер гляделся махоньким и совершенно несерьезным, этакою игрушкой с перламутровыми щечками.
Лизавета же распахнула шкаф.
В комнате стояло их два, оба преогромные, глубокие и темные, показалось даже, что в этаком не то, что прятаться, жить можно. Лизавета постучала по стенке, прислушалась...
- Тут тайных ходов нет, - заметила Таровицкая.
- А где есть?
Она пожала плечами и ответила:
- Где-то точно есть... дворец - место такое.
- Неспокойно, - Снежка закружилась, руки расправив.
- Вот только здесь нам призраков и не хватало... - пробурчала Одовецкая, повернувшись к стеклу.
- За тобой стоят... - голос Снежкий звучал тихо, и кружилась она с закрытыми глазами. - Идут вереницей, кровью связанные, вьется дорога мертвых, зовет, а уйти не позволяет. Она говорит, что не хотела зла... она говорит, что все должно было быть иначе...
- Кто? - Одовецкая стиснула кулачки.
- Не знаю... у нее твое лицо, а у него глаза пустые... он злой-злой... странно так... такие, как вы злыми редко бывают, - Снежка остановилась, разглядывая Одовецкую с немалым интересом. - Он их всех и держит... а еще другой, который души собирать умеет. Мне их не дозваться, сила не та...
- А что вы тут делаете? - поинтересовалась бледненькая девица, заглядывая в комнату. Она вошла бочком, к стеночке прижимаясь, будто не до конца уверенная, туда ли попала и надобно ли ей было вовсе попадать в место столь подозрительное.
Девица была... знакома?
Пожалуй.
Лизавета вглядывалась в круглое это личико с остреньком подбородком, с глазами преогромными, синющими, пытаясь вспомнить, была ли она средь конкурсанток. Конечно, была, иначе откуда было бы взяться ей здесь? И платье это, и ежедневник знакомый, один в один Лизаветин, и даже коробка с пером такая же, как у других.
Однако...
На память Лизавета не жаловалась, более того, память ее была цепка и крепка, а уж лица-то она и вовсе срисовывала мгновенно, но этого... и какой из Лизаветы тогда газетчик?
- Кто знает, - ответила Авдотья, убирая револьвер под юбки. - Что? Думаете, нас тут друг к другу за просто так приставили? С револьвером, оно всяко удобней, чем без револьвера... а я тебя не помню.
- Дарья я, - девица стояла, прижавшись к стеночке, и дрожала. И была такою жалкой, что... - Из Меньшуковых...
- Меньшуковы... - Одовецкая сползла с подоконника. - Слышала... хороший род. А вот тебя я не помню.
Она нахмурилась.
- Меня никто не помнит, - вздохнула Дарья и пожаловалась: - Это дар родовой такой... я с ним... не очень хорошо управляюсь, особенно, когда нервничаю. Мне целитель капли прописал. Успокоительные. И еще масло мятное, чтобы шею мазать.
- Выкинь, - фыркнула Одовецкая, - только кожу пожжешь, давно уже доказано, что мятное масло на нервы никакого влияния не оказывает.
Дарья робко кивнула и, сделав шажок к ближайшей к ней кровати, спросила:
- А можно я тут буду... а то... я тужа ходила... сказали, что занято все и вообще...
...вещи, как и было обещано, доставили вечером, а вот князь... то ли позабыл, что обещался навестить, то ли дела, то ли просто понял, что с Лизаветой у них ничего-то общего быть не может.
Димитрий в подземелья спускался не без опаски.
Нет, Лешеку он доверял всецело, однако же само это место с красноватыми неровными стенами, с полом гладким, будто слюдяным, внушало безотчетный страх.
Здесь было...
Иначе?
Димитрий чуял силу, заключенную в камне, и та пугала, тревожила. Она была велика и неподвластна воле человеческой, а потому он прекрасно понимал, что, стоит этой силе вырваться, как не станет не то, что дворца, но и города с его рекой, каналами и мостами.
- Чужой сюда не пришел бы, - сказал Лешек очевидное, явно и самому ему было здесь неуютно. Вон, на щеках вновь чешуя поползла, на шею скатилась, обвила ожерельем драгоценным. В нем и каменья поблескивали, темно-красные, нехорошо напоминающие кровь. - А своих... я думал, что никого не осталось.
И не только он.
В конце концов, не подозревать же в самом деле Лешека. Или батюшку его в том, что заговор против себя устроили. А все одно к одному вяжется, и стало быть, кровь позволит Шапку заветную примерить. И народец царя нового примет, смуты опасаясь, и...
...кто смолчит.
...кто клятву принесет, ибо кровь - есть кровь. А недовольные... всегда они были, но что они смогут, когда альтернативы не будет?
Нехорошо.
Настолько нехорошо, что волосы дыбом встают.
- Я тебя позвал, чтоб ты на них глянул. И перенести надо будет...
- Матушка...
- Рассказал.
- А отец?
- И ему... он думает. Вспоминать пытается, но...
