Что ж, здравомыслие встречается куда реже.
- Болеете? - Лешек споро расстегнул узорчатые пуговки камзола, который кинул на пол, правда, упасть драгоценной одежке не позволили, подхватили. А цесаревич уже рукава закатал.
Пальчиками пошевелил, разминаясь.
Вздохнул.
И велел:
- Стойте смирно...
Димитрию случалось видеть, как Лешек работает, пусть об этой его особенности предпочитали не распространяться: где ж это видано, чтобы исконный огневик целительством занимался? Справедливости ради стоило отметить, что работал Лешек лишь с ядами, передалась от матушки кровь змеиная.
И умение слышать отраву.
Звать ее.
- Будет неприятно, - счел нужным предупредить цесаревич. А рыжая вновь за руку схватилась, замерла, будто бы это ее врачевать собирались. И глаза распахнуты, рот приоткрыт... посмотреть и вправду есть на что: вот с пальцев царевича будто бы золотые змейки сползают.
Да прямо на кожу.
А уж там, прилипнув к ней, тянут отраву, и кожа бледнеет, а змейки наливаются силой. Становятся больше... тяжелее. И девица с лица слегка осунулась, стоит, смотрит, хорошо, орать не орет... только дышит чаще, но это оттого, что больно.
Вот губу чуть прикусила.
Глаза прикрыла.
А Лешек сказал:
- Это... не слишком быстро, зато надежней... целители с таким не справятся.
Это уже было не девице адресовано, но Димитрию. И в словах почудился упрек: мол, как же ты просмотрел... а и вправду, как? С чесоточным порошком шутили во дворце, особенно средь слабого полу в ходу он был: на каждом балу дебютанток кому-то да поднесут то букет отравленный, то перчаточки... то, прислугу подкупивши, вовсе платье посыплют.
Но там это... не настолько.
Змеи почти воплотились. И Димитрий знал, что девица распрекрасно ощущает их, тяжелых, чуть прохладных и ужасающе живых. Они шевелились, не иначе как чудом удерживаясь на платье, но при всем том меняя места. Вот одна запястье обвила, поднялась до локтя, а рука девицы сделалась тоньше, белее.
И пузыри исчезли.
Она и вздохнула. Осторожно руку подняла.
- Так ей удобнее будет... - глаза девица открыла-таки и теперь за змеею следила с немалым интересом, а та переползла выше, устроилась на плече, шею обвила... - У нас... водятся... полозы... иные огроменные, в двадцать саженей... батюшка говорил, что этих трогать неможно, что они жилы каменные стерегут.
- Ага, - Лешек опустился на колено и за юбку взялся. - Вы не возражаете?
- Так... наверное...
Девица слегка покраснела.
- При свидетелях же... а то станут говорить...
- Не станут, - пообещал Димитрий и велел: - Одежду после передайте... Быстрякову передайте, пусть займется, отыщет шутника...
Лизавета руку убрала и вздохнула с облегчением явным. Неужто за подруженьку волновалась?
- Так чего искать? - та голову наклонила, позволяя змее забраться в волосы. - Кузина моя... больше некому... я еще думала, чего это она в гости заглянула-то? Так-то вид делала, будто знать меня не знает...
- Вы враждуете? - Лешек пустил под юбки еще одну змею, а трех, махоньких, снял да на янтарные стены перенес, они и ушли в камень.
И надо полагать, действие сие не останется незамеченным.
- Да чего нам с ней делить-то? - вполне искренне удивилась девица. И пожаловалась: - Щекотно...
- Не больно?
- Самую малость... я как-то была в крапиву упала, от тогда пекло... а тут... она не злая девка. Вреднючая... но чтоб так... - девица все ж покачала головой, на которой давешняя змея - разжирневшая, разросшаяся устроилась венцом - и добавила. - Не сама она... может, Таровицкая велела... хотя зачем ей? Или кто присоветовал... и порошочка дал...
...если дали, то это обнаружится наверняка. Чесоточный порошок, тем более такой, действие которого значительно усилено магией - а слепок Димитрий предусмотрительно снял - крайне сложно использовать. Одной крупицы хватит, чтобы обжечься...
И Лешек подумал о том же.
Кивнул.
И змее велел:
- Веди себя пристойно.
- А я что? - удивилась девица и на юбки поглядела. - Я ж... стою...
- Это я не вам.
- Тогда ладно... спасибо... за все спасибо, - она покраснела еще сильнее. - Хороша бы я была... красавица... небось, весь конкурс у целителей пролежала бы... да не зыркай ты, Лизка, я ж знаю, что за погань... у нас ей одно время тоже повадились развлекаться. Над новенькими... корнету одному в сапоги сыпанули, так у него кожа вся слезла, до мяса... ох папенька и осерчал.
- И что сделал?
- Нашел шутников и пороть велел, пока у них тоже шкура не слезет... на заднице. Сказал, что только так оно и дойдет...
- Дошло?
- А то, - она подняла руку, помогая змее переползти на другое плечо. - Папенька у меня вообще доходчиво объяснять умеет... только вы Дешечку не гоните, а то ж тетка разобидится. Я-то ладно, мне с ними жизнь не жить, а папенька расстроится крепко. Он у меня впечатлительный дюже...
Глава 14
Глава 14
...в общем-то во всем этом было нечто до невозможности безумное. Цесаревич, задравший Авдотьины юбки. Разглядывал он круглые коленки и отнюдь, - тут Лизавета готова была поклясться - не только с целительским интересом.
Золотая змея, длина которой достигала никак не менее пяти сажен.
Авдотья, эту змею поглаживавшая.
И главное, казаки в парадных мундирах, наблюдавшие за безумием с видом преравнодушным. А может, не впервые видят и...
Привычные.
И к юбкам, и ко змеям... главное, один встал у двери, заслонивши ее собою, а за спиной повисла полупрозрачное марево скрепляющего заклятье. Второй пристроился у парадной. Третий... просто стоял, но Лизавета чувствовала на себе внимательный его взгляд.
Неуютненько.
А главное, где, спрашивается, они вчера были, когда...
...и может, сегодняшнее происшествие тоже... нет, если бы вчера та девушка от порошка преставилась, то... по ней видно было бы. Вон, пузыри с Авдотьи ушли, припухлость спала, а кожа все одно темная, красная, будто обваренная. Такое сложно не заметить.
И цесаревич поднялся.
За спину взялся, потянулся со стоном...
- Сорвали? - Авдотья то ли не понимала, кого перед собой видит, то ли трепета должного не испытывала. - Медвежьим жиром надо мазать. Помнится, меня когда жеребец наш сбросил, тоже целители баили, что встать не встану, ходить не хожу... только шиш им.
Шиш она и скрутила, а заодно уж змею через плечо перекинула, будто та была не гадиною преогромных размеров, но меховым воротником. Помнится, одно время этакие длиннющие, крепко в моду вошли. Пока одна раскрасавица не удавилась...
Ох и скандал же вышел.
- Папенька мне шаманку привез, а она - жир медвежий, с травами... я теперь его всюду вожу.
- Предусмотрительно, - оценил цесаревич.
- Так я...
- Буду благодарен...
- А с нею... - Авдотья змею погладила, и темно-зеленые, будто из драгоценных камней выточенные, глаза благодарно прикрылись. - Чего?
Змея потерлась о раскрытую ладонь, будто кошка, и выпустив раздвоенный язычок, кольнула им запястье.
- Не
