Велел собираться.
Мол, конкурс... а Аленушка раскрасавица найпервейшая, и даже если цесаревич остолопом будет и не заметит этакой красоты, то найдутся иные, достойные... очень он мечтал за достойного Аленушку выдать, чтоб при титуле и положении.
Деньги-то у батюшки имелись.
Его отец из простых был, да сумел подняться и даже местечко прикупить в купеческой гильдии, после и женился с прибытком, с титулом... и маменьку любил.
Как умел.
Это он сам так приговаривал, мол, как умел... а от маменьки осталась цельная комната с драгоценностями. Аленушка в нее частенько заглядывала, перебирала каменья, пытаясь в них отыскать частицу тепла, которого ей так не хватала. А тятенька только и повторял, что все богатства мира не способны ему Марфушеньку заменить... сам повторял, а Аленушку...
...она опомниться не успела, как в экипаж запихнули. И батюшка велел строго-настрого: себя блюсть и с неподходящими особами знакомств не заводить, а если выпадет случай, попасться на глаза императрице-матушке и произвести впечатление.
Как?
Аленушка не ведала. Она хотела милому другу письмецо отправить, но забоялась: тятенька с Аленушкой отправил сродственницу свою дальнюю, злую, что собака цепная. Следила за Аленкой в оба глаза и во дворце только отстала, и то, потому как со своим сопровождением не положено.
Тут-то Аленушка письмецо и написала.
И лакею сунула рубля, чтоб отправил. Тот божился, что все исполнил, только же... получил ли милый друг послание? Поверил ли, что вины Аленкиной нет ни в чем? Что будь ее воля, немедля бросила бы и тятеньку, и матушкины каменья драгоценные, как есть, пошла бы за ним, за любовью своею, голой и босой, зато счастливой...
...тут Димитрий едва не выпал из девичьей памяти, до того нелепой показалась она ему. Голой и босой... а дружка этой красавицы проверить стоит.
...она маялась, так маялась ответа ожидая... и боясь, что не получит: все ж царский дворец, а друг ее сердечный, Микитушка, пусть и хорош всем, но беден.
И титула не имеет.
Кто его сюда пропустит?
Однако же, увидав на кровати бумажку, прямо расцвела вся. Запело сердечко, душа задрожала, руки затряслись и колени ослабели...
...неужели...
А в письме-то всего пару слов.
«Сбежим. Жду в полночь, в парке».
И тогда-то Аленушка поняла: все сладится... всенепременно сладится... она выскользнет: за ними, почитай, и не следят, не тятенькин дом, где от прислуги не протолкнуться, и всяк перед барином выслужится норовит. Нет... она будто бы ко сну отойдет, а после уж...
...плохо, что денег у нее нет.
И из драгоценностей лишь жемчуга нитка да серьги. Конкурсанткам они не положены, и те, что есть, Аленушка своевольно прихватила. Но... разве ж в деньгах счастье? Да и после тятенька всенепременно простит их. Погневается слегка, погрозится всеми карами.
Но простит.
Особенно, когда ребеночек появится. Сам, небось, говаривал, что только ради внуков на свете задержался...
Она собрала узелок и с трудом дождалась, когда часы дворцовые сыграют одиннадцать. И тогда встала. Выглянула в пустой коридор.
Она спешила.
И боялась опоздать, а еще тревожилась: отыщет ли Микитушку своего. Дворцовый парк огромен, а еще в нем караулы ходят, с которыми - вот просто сердцем чуяла - не след связываться.
Она свернула в боковой коридорчик.
И еще в один.
И этот был темен-темен. А еще почудилось, что будто бы кто-то следом идет. Аленушка остановилась. Нет, никого... это все сердце тревожное, неспокойное...
...с нею и дома подобное случалось, особенно по ночам. Зашубуршит что, она и готова бежать, кричать, а окажется, что кошка или там мыша какая... позор.
Тятенька смеялся.
Трусихой называл.
Раньше, когда еще матушка жива была... теперь-то ему Аленушка о страхах своих не больно-то рассказывала... и заставила себя успокоиться. Ничего. Уже недолго. Тут в одном месте повернуть, две двери минуть и в саду она окажется. А там... там сердце уже подскажет, где Микитушку искать.
И она решительно ступила в темный коридор.
И заставила себя идти.
И не обернулась, когда почудилось, что кто-то сзади стоит. И... и закричать не успела. Вдруг что-то шею сдавило так, что ни вдохнуть, ни выдохнуть... она билась, кричала... пыталась кричать, только из горла вырывался лишь сип.
А после свет белый померк.
...до сада она так и не добралась. Дождался ли Микитушка...
...Димитрий потер глаза, которые слезились. Вот уж... свяга погладила его по голове и поинтересовалась тихо:
- Зачем притворяешься?
- Надо, - отговариваться, что, мол, померещилось ей, Димитрий не стал. А она не стала задавать вопросы и лишь заметила.
- Плохо убивать, поманив любовью...
- Думаешь, поманили... хотя... да... определенно...
...кем бы ни был тот самый Микитушка - а личность его установят, это вопрос времени, - вряд ли он сумел бы проникнуть во дворец. Сад охраняют не только патрули.
Заклятья.
Ловушки.
Собаки... да и прибыла девица, если Димитрий не ошибается, всего пару дней как. Если увезли ее неожиданно - с батюшкой тоже побеседовать стоит, что-то подсказывало, что спешный отъезд этот был прямо связан с большой девичьею любовью - то вряд ли бы этот Микитушка знал, куда подевалась.
Проследил?
И... что дальше?
Письмо? И лакея Димитрий найдет, запомнил лицо его. Куда передал? Кому? Да и... пока письмо отправилось, пока бы добралось до адресата... нет, скорее уж кто-то прознал о сердечных метаниях и подкинул записочку, девицу из комнаты выманивая.
А она и рада.
Дура.
Злиться на покойную не получалось.
- Лента ее, - свяга отступила, запахнула полы халата.
Лента?
Нелюдь коснулась шеи.
Стало быть... стало быть ее... оно-то еще проверится, но это несложно. Если так, то... ленту убийца из косы вытащил? То есть, придушил девицу руками или что там у него еще было, а после, ленту вытащивши, додушил... сложно?
И зачем?
...а еще убил в другом месте, свяга о том доложилась, и тело волок через половину дворца...
Надо будет подумать... взгляд Димитрия остановился на рыжей, которая тоже перестала грызть ногти и уставилась куда-то себе под ноги. Взгляд ее стал рассеян, да и сама она производила впечатление слегка блаженной, и почему-то это Димитрию совершенно не понравилось.
- Шли бы вы, - он подошел и коснулся плечика, отчего рыжая вздрогнула и воззарилась на Димитрия с неодобрением. - Шли бы вы, барышня, отдыхать...
Рыжая моргнула.
Кивнула.
И даже зевнула, прикрыв рот ладошкой...
- Конкурс, - спросила она. - Его ведь теперь закроют?
А вот это навряд ли... к превеликому Димитрия сожалению.
Как ни странно, но уснула Лизавета, едва лишь голова ее коснулась подушки. И сон вновь же был спокоен, хоть и короток. Казалось, только-только глаза закрыла, а уже звенит большой колокол, возвещая наступление нового дня.
И Руслана тут как тут.
А с нею еще две девицы, явно из дворцовых, но стоящие повыше в местной иерархии. Эти держатся особнячком, на Руслану поглядывая свысока, а она в присутствии их теряется, мнется, не зная, куда
