Камень замер, а лицо Лешека исказила гримаса.
- Книге стоит верить. Из других родичей только самые дальние остались. У них, может, крови и хватят, только наши не примут бритта... а они бритты и есть.
Димитрий раскладывал на столе карточки с именами.
Ужковские, которые, помнится, не раз писали письма, требуя вернуть их роду Волынские вотчины, потерянные при Смуте, а после волей императора получившие новых хозяев. Тогда-то Ужковских полагали исчезнувшими, кто ж знал, что они при франкском троне убежище нашли, чтобы после с претензиями вернуться. И сейчас при дворе оживились. Женщин, правда, отослали, с ними и внук Ужковского на воды отправился... воды в нынешнем году зело популярны стали. Сам старик с двумя сыновьями в Арсинор прибыл, но во дворец не явился, сказался больным. И не иначе, как для оплаты целителей снял со счета сорок тысяч рублей золотом.
Патриаршие, еще одно почтенное семейство, крепко новыми порядками недовольное. Пусть не из древних, но все одно родовитые, а государь с этой родовитостью считаться отказался. И Сеньку Патриаршего за буйный нрав и кабацкую драку, в которой он умудрился человеку череп раскроить, судили, и приговорили к ссылке...
Эти во дворец являются, а еще привели с собой отряд наемников-австров, мол, личная гвардия и безопасности ради...
Куверецкие, Шамыржины...
...челобитная от почтенного купечества, на свои деньги нанявшего охрану подворьев, правда, вышло ее без малого несколько тысяч человек... купцы - народец ушлый, опытный, и знают, что если полыхнет Арсинор, то и слободу их тихую заденет.
- И получается, что...
- А если незаконнорожденный? - поинтересовался Димитрий. - Их твоя книга видит?
- Видит. Кровь - она кровь и есть, а все эти штуки с законностью придумали люди. Так отец сказал.
Ясно.
Вернее не ясно. Что бунт зреет, так тут оно понятно, и когда бунтовать станут, и даже имена крикунов, которые должны толпу поднять, выяснили. Только вот одно не ясно, кто их нанял... то есть, платили те же Ужковские с Патриаршими и прочими сочувствующими, но сами собой они бы не посмели.
Кто-то нашел недовольных.
Сумел договориться.
Вложил в дурноватые их головы мыслишки о бунте... и ведь поверили. Вон, Ужковские, уж на что осторожны, прежнюю смуту пересидели, только в землях ущерб претерпевши, а тут влезли по самое не могу. Стало быть, убедителен был тот, кто дело это затеял.
- Понятно... - Димитрий поскреб переносицу. - А если ее прячут?
- Кровь? - камешек в Лешиковой руке растекся лужицей, а после собрался.
- Ее самую... смотри, ты знаешь, что книга есть. Если имеется другой наследник, он тоже знает, что книга есть. И тебе достаточно спросить...
- Если бы это было так просто...
Лешек потемнел лицом.
- Непросто, - согласился Димитрий. - Но и не невозможно. Он знал, что ты спросишь. Так мог ли знать, что она ответит?
Лешек задумался.
Он сел на ковер, скрестивши ноги, и принялся разминать камешек. Он то вытягивал его каменною нитью, то скатывал ее, то сплющивал...
Вздыхал.
И наконец, покачал головой:
- Не знаю... я теперь понял, что не знаю многого. Отец ведь не должен был становиться императором. Он и до взрослых лет чудом дожил... и его не учили. А он, стало быть, не смог научить меня. И я просто не могу представить себе способ укрыться от нее. Она ведь на крови сделана, с кровью связана... и если бы способ был, неужели тетушка им не воспользовалась бы?
Он обернул каменную полоску вокруг мизинчика.
- Но с другой стороны... она женщина, ей тоже далеко не все рассказывали. Я думаю, что если бы она родила ребенка и спрятала его, то... почему не спряталась сама? А вдруг бы отец решил проверить? Вдруг бы он к книге спустился? Решился бы на то, что сделал я...
Димитрий молчал, не мешая другу. А тот, задумчивый, продолжал:
- Но книга не ответит просто так. Она требует платы... и одно дело платить за империю, а другое - за собственное любопытство... нет, это лишено смысла. Если прятать, то и мать, и дитя. И она ведь жива сейчас. Правда, где-то в Северных колониях обретается, полагаю, давно, да... и нет, книге не важно расстояние...
Димитрий чуть наклонил голову.
Если бывшая цесаревна, не поверив, что братец не станет искать ее, сбежала в колонии, где, как известно, отыскать кого-то презатруднительно, то... что получается?
Ничего.
Детей у нее нет или она их спрятала... а смысл, если она и без того в колониях прячется?
Не выходит, и все-таки... все-таки что-то мешает поверить, будто нет других наследников. Должны быть... кто-то, кто пребывает рядом... небось, выходец из колоний привлек бы внимание, значит, это кто-то другой... связанный и с Ветрицким, который что-то да знал...
- А что с Брасовой?
- Ничего, - Лешек моргнул. - А ведь и вправду... ничего... она жива... во всяком случае, книга уверена в этом...
Хорошо это или плохо? Не понятно пока.
- И как она... увидела?
- Венчание. Мы венчаемся на крови, а эту связь так просто не разрушить. Книга знает. Она не вышла замуж вновь. Живет в Арсиноре...
...и детей не имеет.
Или же...
- А что, если... - дурная мысль крепко освоилась в голове Димитрия, - спрятать можно лишь младенца? Сразу после рождения... если провести обряд... если...
- Зачем?
- А затем, что прятаться было безопасней... смотри, сперва Смута. И твоего дядьку убивают... его убивают, а ей позволяют уйти? Почему? Остальных-то не пожалели, ни старых, ни молодых, всех вырезали, кто хоть как-то к вашему роду относился, а вот она укрылась. Пересидела, переждала. Сама она вполне могла и имя сменить, и внешность подправить. Затеряться... все ж ваша кровная метка слишком слаба, чтобы кто-то, кроме книги смог ее отыскать. А вот дитя - дело другое. Простейший обряд на родство и, пожалуйста, на них бы вышли. Полагаю, сперва она хотела спрятать ребенка от бунтовщиков, а после, то ли испугалась, что твой отец захочет убрать угрозу, или что-то иное... не смотри так, я пытаюсь выдвинуть хоть какую-то теорию...
Лешек кивнул, соглашаясь, что теория, даже хоть какая-нибудь, это очень и очень хорошо, просто-таки замечательно.
- Но ее кто-то нашел... или она кого-то нашла? По воспоминаниям твоего же отца, она была не из тех женщин, которые могут просто взять и затеряться, разве что им самим это нужно. Если даже взять от обратного. Допустим, нет у нее никакого ребенка, тогда... она не появилась уже после смуты, исчезла, будто
