Не было.
Жесткое лицо. Острые черты. И такие смутно знакомые. Катерина... нет, времени минуло изрядно и для магички, тем более что в ней-то магии было немного, а значит, и старела бы она быстрее прочих.
- Михаил не бросил бы ее. Добраться до надежного места. Укрыть. В это поверю. А вот как бы он поступил дальше? Ты бы что сделал? - спросил Димитрий, и Лешек сцепил пальцы.
Ответ был очевиден.
- Отправился бы за ними... я бы сказал, что у моего дяди есть право погибнуть, коль ему так уж хочется, но прежде всего он обязан позаботиться о жене и детях. Тетушка, думаю, мужа не оставила бы, отец уверен, что они искренне любили друг друга, однако вот... дети - другое... их бы доверили.
- Но ей... сугубо теоретически, ей эти дети разве были нужны?
И вновь ответ очевиден. Он прячется в уголках узких губ, на кончике острого носа. Он скрывается во взгляде и...
- Вышнята еще не собирает армию, но на юге неспокойно. Север и вовсе отказался признавать Временное правительство, потребовав вернуть государя. Центральные области по-разному, но единства нет. И это отсутствие единства дает немалую надежду, что смута вот-вот завершится. Ведь есть император и цесаревны... и сам род могуч.
Был могучим, пока его не выкорчевали крепкою рукой.
- А вот если их не станет...
- Слишком рискованно, - возразил Лешек. Ему тоже женщина на снимке не нравилась и категорично, но он старался быть к ней справедливым.
Сомнительная привилегия королей.
- Рискованно, но если предположить... ты говорил, что она была знакома с Аверьяновым, который позже стал председателем Временного правительства...
...и годом спустя был повешен на площади в угоду бунтующим рабочим.
- А еще знала Сикухича и Вишневского.
...громкие некогда имена, ныне почти забытые.
- И не она ли обратилась с просьбой... взамен на небольшую помощь.
- Хватит, - Лешек оборвал эту нелепую фантазию. - Ты сам понимаешь, что доказать все это невозможно...
- Почему? - Димитрий перевернул снимок. - Надо лишь найти ее и спросить. Если она и вправду убила своего мужа, то не избежала бы метки. И может, именно из-за этой метки она и не рискнула показаться?
Обратная сторона снимка была желтою, некрасивой, как и сама эта история, в которую Димитрий почти поверил.
Глава 13
Глава 13
...Лизавете выпало имя.
То есть, всем они выпадали, но чужие ей были мало интересны, однако сама жеребьевка неожиданно увлекла.
Комната.
Столы для игры в лото и карточки, которые девушки выбирали серьезно, вдумчиво, будто бы от самой этой игры что-то да зависело. Рассаживались они неспешно, а Анна Павловна не торопила. Она сидела в кресле, держа на коленях холщовый мешочек с нумерами.
- Между прочим, - произнес кто-то нарочито громко, - всегда полагала, что убийце место в тюрьме, а не во дворцовых покоях...
- Это вы, милочка, жизнь плохо знаете, - Анна Павловна потрясла мешочек. - Не говоря уже о законах.
Лизавета заняла место между Авдотьей и Снежкой, которая карточку держала на весу, еще и к груди прижимала, а взгляд ее вновь был рассеян.
- Но все знают, что Гнёздина человека убила!
- Все - это кто? - голос Анны Павловны сделался холоден, но девицы зашумели, зашептались, а Лизавета ощутила на себе неприязненные взгляды. От них захотелось под столом спрятаться, но она велела себе сидеть ровно.
Лист свой разглядывать.
И вообще...
...последнее испытание, как им сказали... бал и после объявление... вручение наград и все такое, но...
- Он заманила несчастного в кусты, а после лишила жизни! - продолжала упорствовать темненькая девица, с которой прежде Лизавете не случалось пересекаться.
- Зачем? - полюбопытствовала Анна Павловна.
- Что значит, зачем?
- Мне показалось, что раз уж вы так хорошо осведомлены, то сумеете приоткрыть нам завесу и этой тайны, - Анна Павловна потрясла мешочек, и бочонки в нем застучали друг о друга. - Зачем этой девушке кого-то заманивать в кусты?
- И-известно, зачем!
- Мне - нет...
- Затем, - темненькая покрылась пунцовыми пятнами. - Затем, что... падшие женщины в кустах... чем они занимаются?
- За птицами наблюдают? - Анна Павловна чуть склонила голову. - Здесь водятся редкие виды. Скажем, камышовая овсянка. Удивительная птица... я сама, помнится, всю ночь в кустах просидела, чтобы ее услышать... так?
Девица кивнула и кто-то сдавленно хихикнул.
- Значит, баронесса увлекла в кусты неизвестного мужчину, желая поделиться с ним впечатлениями? Скажем... от пения камышовой овсянки. Да?
Темненькая часто моргала.
- А потом его убила... почему?
- Н-не знаю...
- Точно, не знаете? Или же полагаете, они поспорили... скажем, мужчина не разделил ее восторга... порой мужчины бывают на удивление бесчувственны, - насмешка стала откровенной. - И это так расстроило несчастную баронессу, что она не нашла ничего лучше, как убить его... как? Застрелила?
- Н-нет...
- Задушила? Не стесняйтесь, нам ведь тоже любопытно...
...Лизавета живо представила, как пытается удержать в руках толстую Гришкину шею.
- Н-нет... от-травила...
- Ага... отравила... какая коварная девушка... настоятельно советую держаться от нее подальше, а то вдруг вам тоже пение камышовой овсянки не нравится... что ж... у кого есть номер двенадцать?
Взметнулось три руки, но первою была Алисия Трубовецкая.
И бочонок распался в ее руках на две части.
Тонкая бумажка.
Имя... Лизавете оно ничего не сказало, а вот Авдотья хмыкнула:
- Не повезло... знаю я его, премерзкий старикашка, зато плавильни у него отменные. Мастеров собрал самых лучших, платит им прилично, они и рады работать, пускай и дерет Буражский в три шкуры. Он меня сватать пытался за своего старшенького, но я папеньке сказала, что в первую же неделю этому старшенькому мозги вышибу...
...снова бочонок.
И рук поднимается уже меньше, и Лизавете видится в этом страх, желание отсрочить неизбежное. Однако этот бочонок оказывается цельным, и сколько Петровская ни крутит его, не спешит распадаться. Она и на зуб попробовала, а после, плюнув, поставила на карточку.
Анна Павловна же достала следующий.
И еще один.
Бочонков в ее мешке было много, а имена попадались в каждом четвертом или пятом. Нет, порой они шли подряд, а порой, напротив, не выпадали долго, и Лизавета, которую тоже захватил тихий азарт лото, начинала думать, что особые гости закончились.
А потом имя выпало ей.
Стоило прикоснуться, и бочонок треснул, а на ладонь выпала махонькая бумажка.
- Иоганн Вольтеровский, - прочитала она вслух, чувствуя, как оборвалось сердце.
...он приходил к ним, тогда, еще в дом, который Лизавета искренне полагала своим. И этот дом был ему неприятен. Он не давал себе труда скрывать брезгливость и зажимал нос батистовым платочком, хотя в доме не воняло. Там никогда не воняло, матушка бы не допустило. А что запах сердечных капель кому-то неприятен, то...
...он был высок.
И неплохо сложен. Чувствовалась военная выправка, а
