— Почему? А, думаешь, все отравлено? — догадалась я. — Нет, я готовлю по-современному, досыпая необходимые охотникам токсины отдельно.
Метнувшись на кухню, достала из навесного шкафчика шесть подписанных бочоночков для приправ. Расставив по местам, объяснила:
— Сразу с ядами, как в старые времена, в Темных Водах готовят в немногих семьях.
— У Волковых, к примеру, да? — догадалась моя секретарь.
Я кивнула:
— Волковы, Пчеловы, Лосевы, Шмелевы, Филиновы — все они приверженцы многих старых обычаев.
Вообще я знала, почему большинство семей отошло от традиций, но не могла рассказать. Точнее могла, но не хотела пугать.
С каждым новым поколением охотники становятся слабее, и все больше растет список лекарств для их аптечек. Еще лет двести назад ведьмаки с ядом, который попадал в их организмы с когтей и клыков одержимых, справлялись своими силами. Затем на помощь пришли токсины-добавки в пищу, которые делали их неуязвимыми с детского возраста. И опять же с каждым новым поколением высчитывать дозы яда нужно тщательней.
А если этот факт связать с тем, что ведьмы с каждым поколением тоже слабели, напрашивается страшный вывод: община вырождалась. Не только наша, защитники Земли слабели по всей планете.
— Ладно, предлагаю пообедать вместе, прежде чем ты уйдешь. Или ты передумала?
Алина напросилась в гости, узнав, что сегодня возвращается команда Германа. За рассказ о Громиле она сама предложила помощь на кухне, и я не стала отказываться.
То, что она проявила любопытство по отношению к охотнику, выбравшему ее, было добрым знаком. Он ей точно нравился — неприятных людей не изучают с подобной жадностью. И в то же время Алина трусила, раз решила присмотреться к Ждану Соколову издали. Что ж, когда движутся к цели маленькими шагами, это тоже хорошо.
Пообедали мы на кухне, и уже за чашкой кофе девушка вновь принялась расспрашивать о Громиле.
— Эх, жаль, что я не смогу, как вы… столько всего наготовить, — опечалилась она. — Я же не профессиональный повар, чтобы так быстро и вкусно.
— Сможешь, — улыбнулась я. — Учитывай, что я готовлю на всю группу, но при этом два-три раза в месяц.
— Почему два-три? От чего зависит количество этих дней? — оживилась Алина.
— Как ты знаешь, команда Волкова на особом положении. Их отправляют в первую очередь для провокации и выявления одержимых. А вызывают, когда в определенных районах области повышается уровень преступлений.
— А как узнают об этом?
— Статистика из полиции и больницы, слухи — у общин полно информаторов.
— Ясно… И все же здорово уметь устраивать такие хлебосольные встречи своему мужчине по возвращении.
Я промолчала. Герман был бы счастлив, если бы его ждали не разносолы после перекусов всухомятку, а я — в одном прозрачном пеньюаре. Такой вот фантазией он как-то поделился в порыве откровения. А я, негодяйка, не засмущалась тогда, а посмеялась, представив, как толпа голодных охотников заваливает в дом, а на столе — я… Вместо жареного гуся…
Телефон пиликнул. Прочитав эсэмэску, сообщила Алине:
— Скоро будут.
— О! Извините, засиделась я у вас!
Она подскочила со своего места, чуть не сбив рукой чашку с кофе.
— Не спеши, полчаса еще точно есть, — успокоила я и предложила: — Можешь говорить мне «ты», когда мы наедине.
Моя подчиненная смутилась.
— Спасибо, Ника. И за доброе отношение, и что возитесь… возишься со мной, хотя не обязана.
Я пожала плечами.
— Мне это ничего не стоит, успокойся.
Если не считать время. Но буду честной сама с собой: разговоры с Алиной меня немного развлекают. Ведьм, с которыми я сейчас общалась бы на равных, не ожидая подлянок, в Темных Водах немного.
Когда взбудораженная девушка ушла, я занялась собой. Душ, укладка, легкий макияж, короткое платье — чернильно-синее кружево на белом чехле. Красиво и не слишком провокационно, в отличие от наряда, который Герман порезал недавно. Я собиралась не для охотника, просто не могла иначе. Красивой быть заложено в природе женщины, особенно когда она еще и ведьма.
Я все успела и вышла на порог, когда во двор въехал серебристый микроавтобус.
Сердце ускорило ход, когда на плитку дорожки ступили, словно под копирку, высокие и мускулистые воины. Да, воины, другого слова и не подберешь. И не потому, что они несли с собой мечи и ножи, как обычно, не пожелав их оставить в машине. И не потому, что остались в сценическом образе музыкантов рок-группы «Ловчий» — черные, расшитые металлической фурнитурой безрукавки из кожи, потертые джинсы и грубые берцы. И не из-за большого количества шрамов, оставленных когтями одержимых, на руках и груди.
Воинов в них выдавала тяжелая аура силы, которая, с одной стороны, давила, а с другой — обещала чувство защищенности. Шестеро больших, сильных, надежных и безбашенных мужчин.
— Вероника, привет! — дурным голосом заорал Громила, вываливаясь из авто.
Придавший ему ускорения Алексей Лосев, по прозвищу Леший, поздоровался чуть тише.
— Здравствуй, Никусь, — мягко произнес Иракли Ящеров. Его называли Ангелом не за пепельные волосы и небесно-синие глаза, а за умение рубить одержимых в прыжке сразу двумя клинками. В бою его мечи превращались в стальные, смертельно опасные крылья.
— Привет-привет, — затараторили в один голос братья-погодки Сергей и Роман Орловы. — Ничка, ты пирог нам испекла?
— Все, как вы заказывали, — не разочаровала я. И посторонилась, чтобы парни зашли в дом. — Бедняги, оголодали.
Последним взошел на крыльцо Герман. Молча. Медленно. Неотвратимо.
Дыхание перехватило и пульс сошел с ума, когда широкие ладони обхватили мое лицо.
— И я проголодался, Ник, — шепнул он и накрыл мои губы своими.
Поцелуй вышел жадный и яростный. Язык охотника нетерпеливым захватчиком проник в мой рот, атакуя и лаская губы и небо. Руки Германа медленно скользнули вниз, нежа плечи, спину… Подхватив под попу, он подбросил меня вверх и прижал к себе, заставляя обнять ногами.
От запаха сандала, вкуса наглых губ закружилась голова. И я не сдержала стон. Я потеряла контроль над своими действиями, вцепилась в Германа, как в единственную точку опоры в этом мире.
— Ника, моя Ника… только моя.
Шепот ожег мое ухо, посылая горячую будоражащую волну вдоль шеи, по позвоночнику вниз.
И я сильнее сжала твердые бока Германа бедрами. Чувствуя, как под пальцами перекатываются горячие бугры мышц, бесстыдно застонала, забыв, кто мы и где.
— Кхм-кхм, ребят, нам уйти? — вежливо, со скрытой ехидцей прозвучал позади голос Ждана.
Меня бросило в жар, в этот раз не от возбуждения, а от стыда.
— Мы сейчас, — спокойно произнес Волков и не позволил мне повернуть голову, чтобы увидеть друга.
Неужели позади не только Громила стоял? Как неудобно вышло…
Герман отпустил меня, напоследок слегка прикусив мою нижнюю губу. Любил он, собственник, оставлять метку принадлежности…
Входила я в дом с пылающими щеками и опухшими губами. Кто теперь поверит, что я не люблю Волкова? И это все наносное, результат заклинания? Никто. Никто не поверит, что я шальная от магии,
