Сжала зубы, чтобы не накричать на заботливого шатена.
— Не надо врача.
— Но вам ведь плохо! — не унимался он.
— Папочка, Ника разговаривала с птичкой, я же тебе говорила, — пропищала виновато девочка. — Простите! Я правда говорила ему.
Так некстати в купе зашел Герман.
— Что случилось? — забеспокоился и он.
В какофонии звуков виденное глазами ворона быстро блекло, затираясь без следа. Нет, я помнила, что неизвестная женщина что-то искала в моем сгоревшем доме, проникнув туда под покровом ночи. И я почти узнала ее. Догадка была рядом, осталось чуть-чуть, чтобы ухватить.
— Ника, ты в порядке?
Волков, присев рядом и обняв за плечи, требовательно заглянул мне в лицо. Отвел пряди, прилипшие к мокрому от слез лицу. Провел пальцами по щекам, нежно-нежно провел.
Пришлось кивнуть:
— Нормально, неудачно оборвала контакт с Морриганом.
Вздохнув с облегчением, Герман судорожно прижал меня к своей груди.
Ну, Матвей, ну, паникер… Как легко заразил всех своим беспокойством!
Я посмотрела на него из-за чужого плеча — лицо шатена выражало сожаление. И ведь не отругаешь его толком… Хотел как лучше, не его вина, что не знает нюансов работы ведьмы.
— Так, Матвей, я сейчас буду рассказывать Авроре об эквиумах, помощниках ведьм, вам также не мешает послушать.
— Да, я с удовольствием послушаю… И простите. Вероника, я не поверил, что с вами все в порядке.
Он тяжело вздохнул.
А я на миг позволила себе закрыть глаза и чуть-чуть поморщиться. Голова раскалывалась. И не столько из-за того, что общение с вороном грубо прервали. Я переоценила свои силы, полезла глубже в воспоминания. Птица узнала женщину, а я — нет. Это была Стелла? Роза? Жанна? Что показалось мне знакомым? Если Стелла, то почему она пришла ночью? Как хозяйка Темных Вод, она имела право бывать где угодно. Зачем Розе вынюхивать что-то в развалинах моего дома? Искала что-то для сестры? И явно это была не Жанна — незнакомка худощава и уж точно не беременна.
Так и не поняв, кто та женщина, я чуть не довела себя до магического истощения. Еще пару мгновений — и из носа потекла бы кровь, а мигрень не взяли бы даже самые сильные обезболивающие и зелья. Только озеро силы помогло бы. Но откуда ему взяться, если мы в поезде?
Нет, повода сердиться на Матвея нет. И я это произнесла вслух:
— Я на вас не обижаюсь, все хорошо.
— Раз у вас тут намечается лекция, я пойду.
Волков поцеловал меня в висок и покинул купе. И я почувствовала облегчение: некоторые понятия непосвященным придется объяснять едва ли не на пальцах, что дико со стороны слышать тем, кто все знает с детства. Глупой в глазах Германа я выглядеть не хотела.
— Итак, Аврора, ты увидела моего помощника. Я родилась в доме Вороновых, и потому мне служит Морриган. Даже если я стану ведьмой другого дома, получу новую фамилию и пройду специальный ритуал по смене эквиума, он останется моим другом.
— Ворон — фамильяр? — спросил Матвей, когда я сделала паузу.
О, у нас тут любитель фэнтези? Или просто хорошо помнит Шекспира? В «Макбете» точно есть фамильяры у ведьм.
— Не совсем.
— Тогда что такое ворон? Тотем? Ворон, Волк, Сокол, Ящер…
Матвей, познакомившись с друзьями Германа — Жданом Соколовым и Иракли Ящеровым, долго был под впечатлением.
— Так, остановитесь, Матвей. Серьезная ошибка: надо говорить Воронова, Волков, Соколов, Ящеров. Фамилии — названия зверей, птиц и насекомых носили несколько веков назад, когда общины были безгранично сильны. Сейчас же суффикс — ов подчеркивает, что ведьмы и ведьмаки слабее своих предков.
Шатен примирительно поднял руки.
— Ладно-ладно. Не кричите на меня, Вероника, я понял и проникся.
Я кричала? Хм, даже не заметила, что повысила голос. А вообще полезно, когда замечание окрашено эмоциями — оно точно запомнится.
— Понимаете, Матвей, для многих короткая фамилия, что красная тряпка для быка. Какая-нибудь несдержанная ведьма воспримет вашу ошибку как открытую насмешку и проклянет вас.
Мы встретились с Матвеем взглядами. И я бы не сказала, что увидела в его васильковых глазах страх или вину. Скорее чистое любопытство. И спокойствие.
Странно, но я не чувствовала в нем трепета перед грядущими событиями ни вчера, ни сегодня. Всегда только интерес. Разве среднестатистический человек не должен бояться поездки в город ведьм? Я специально не успокаивала и не обманывала его, что там все дружелюбные белые колдуньи верхом на розовых единорогах. А может, он толком не понял, что происходит? Слишком легковесно относился к моим предупреждениям. Будет жаль, если осознает ситуацию уже в Темных Водах и устроит истерику. Матвей — умный, интеллигентный мужчина. Не хотелось бы становиться свидетельницей его паники.
— Так звери и птицы — это тотемы?
— Тоже неверно. Хранитель ведьминского рода называется эквиумом и воплощает разные черты, напоминая немного тотем, фамильяра и нагваля.
— А что такое нагваль? — прошептала чуть испуганно девочка.
Бедная, кажется, она запуталась.
— Нагваль — это двойник человека в животном мире, — упростила я объяснение до крайности. — Если кратко, то эквиум — главный помощник ведьмы, ее глаза и уши, духовный проводник во снах и медитациях. Мы влияем на эквиумов, как и они на нас. Они приходят на первый зов как простые животные, но с каждым годом общения с ведьмами становятся сильнее и умнее.
Или не становятся, если хозяйка внезапно теряет свой дар. Но об этом я не стала рассказывать. Ни к чему. Не думаю, что Авроре грозит повторить судьбу матери или мою.
— В общем, ваши звери-помощники — сверхъестественная солянка, — позволил себе несмешную шутку Матвей.
Под моим серьезным взглядом он слабо улыбнулся и жестами показал, что закрывает рот на замок.
— А эквиума можно убить? — поинтересовалась девочка.
Вполне ожидаемый вопрос от любопытного ребенка.
— Можно. Повторяю, он приходит как обычное животное.
— И как же тогда быть?
— Позвать другого, Аврора. К примеру, пчелы и бабочки ведьм живут дольше обычных насекомых, и все же их хозяйки призывают новых чаще, чем другие ведьмы своих волков, кошек или медведей.
Дверь купе открылась, впуская Германа с подносом. Соблазнительно запахло шоколадом. Три горячих напитка, две упаковки с вишневым рулетом и посуда быстро оказались на столе.
— Для успешного усвоения учебного материала, — подмигнув, объяснил охотник.
И я почувствовала, как меня накрывает волна нежности и благодарности: он понял, что я чуть не дошла до истощения, и позаботился, чтобы хоть немного восстановила силы.
— Спасибо, Гер, — потянулась к нему за поцелуем.
Мимолетный, нежный и легкий. Знак благодарности и теплого отношения.
— Ладно, я пойду.
Довольный Герман подмигнул Авроре, которая смотрела на нас, открыв рот. Еще вчера я подметила, как она поглядывает на дядю — с восхищением и щенячьим восторгом. И сейчас то, что у нас с ним отношения, стало для нее откровением? Или же семилетняя девочка, росшая без мамы, видела,
