Мое сердце стучало быстро-быстро, когда присматривалась к мертвецу. Светло-русого мужчину с редкой рыжеватой щетиной на подбородке я не встречала ранее. Нет, он точно не из наших охотников.
— Вероника! — одернула Соколова.
Мы прошли в большой зал. Следы драки. Разбросанные, перебитые стулья, черепки белых плафонов. Я подняла голову — у трехрожковой люстры уцелела одна лампочка, которая сейчас и освещала комнату ярко-голубым светом.
Море крови и еще два трупа. Не исчезнувшие после смерти когти, вздувшиеся буграми мышцы, искаженные яростью лица и звериные, сейчас остекленевшие глаза — между тумбой со стареньким телевизором и П-образным диваном лежали одержимые, в которых духи успели прорасти и укорениться. Воплощенные духи в Темных Водах?
Волосы зашевелились на затылке, стоило представить, что эти монстры еще несколько часов назад ходили по нашим улицам. Повезло, что охотники нашли их лежбище.
Стараясь дышать ртом, чтобы не обонять тошнотворный запах смерти, я последовала за Соколовой в одну из спален, где находились охотники. Герман и Ждан сидели на полу возле окна. Как звали испуганного парнишку из рода Медведевых, я не помнила. Все трое в плачевном состоянии — исполосованные когтями, со следами укусов на руках.
Еще в комнате был Иракли. И сегодня он мало походил на ангела, которым его называли друзья. Скорее, кусок мяса, который повар отбил деревянным молотком, но не успел опустить на сковороду.
Возле окровавленного парня суетилась одна из целительниц, числящихся при штабе охотников.
— Я помогу Лиде, а ты займись остальными, — велела Соколова, выдергивая меня из секундного ступора.
На несколько тягостных минут я забыла о собственных переживаниях и выложилась по полной, используя не только специальные настойки, мази и порошки, которые нашлись в аптечках охотников и сумке Кары, но и подкрепляя их чарами.
Расспрашивать охотников даже не пыталась — желания любопытствовать не возникало под сдавленные стоны Иракли. Первым ко мне в руки попал Ждан. Помимо травм средней тяжести, у него на шее тянулся длинный порез. Чуть правее — и коготь рассек бы сонную артерию.
Затем Герман попросил заняться пареньком, который сейчас наверняка был белее, чем я.
— Кто же знал, кто же знал, — повторял он шепотом. — Кто же знал…
Его нижняя губа дрожала, и я ненавязчиво предложила флягу с успокоительной настойкой. Он сделал несколько торопливых глотков, не заметив, что пьет спирт.
Заканчивая присыпать обеззараживающим порошком порезы Германа, не вытерпела и тихо спросила:
— С убийцами ведьм покончено? Можно спать спокойно?
Желваки заходили на высоких скулах Волкова. Одарив меня мрачным, нечитаемым взглядом, он промолчал.
— Кара, Лидия, я могу вам помочь? — спросила у старших ведьм.
Прабабка Ждана покачала головой и сделала новый стежок на боку Иракли. Если зашивают, дела плохи — у ведьмаков регенерация почти как у легендарных оборотней из фэнтези.
— Ника, ты на машине? — спросил Герман, беря меня за локоть.
Кивнула, не сводя взгляда с глухо застонавшего Иракли — вторая ведьма вправила ему лодыжку. Падший, поломанный Ангел… Как же страшно звучит и тем более выглядит.
— Пойдем, завезу тебя домой.
Я пошла с Германом, чувствуя смутную тревогу.
За лечением не заметила, как пролетело время. В Темные Воды пришла ночь. Звездная, душная, пахнущая спелыми яблоками и свежескошенной отавой. Меня слегка пошатывало и морозило, и если бы не охотник, до машины я добиралась бы намного дольше.
Уже сидя за рулем, Герман сухо сообщил:
— Четвертый одержимый ушел от нас.
Я нервно сглотнула и благоразумно промолчала, не став расспрашивать.
— Но мы его найдем до рассвета. В какую бы нору ни забился, мы его разыщем. — Обещание прозвучало клятвой.
— Их было четверо, как и вас, — обвиняющие слова вырвались сами, до того, как успела прикусить язык.
Наслушавшись рассказов Германа о приключениях команды «Ловчего», я понимала, что для драки это весьма удачный расклад. Одержимый — не демон, с которым охотнику нереально управиться в одиночку.
— Хочешь спросить, почему ранен мой лучший мечник? — устало уточнил Волков.
— Тяжело сражаться в помещении?
— Нет. Пустой дом проверяли Ангел и Денис, мы с Жданом шли по параллельной улице. — Вот как зовут Медведева, теперь точно запомню. — Охотники идут парой, один впереди, другой прикрывает спину напарника. Денис же задержался, срывая яблоко.
Герман замолчал, пока проезжали перекресток.
— Одержимый из гостиной… он первым напал на Иракли? Ударил в спину?
— Да. И все же Ангел сумел его уложить и продержался против остальных, пока Денис звал нас, забыв, что у него есть телефон.
Если парню не дадут второй шанс, то определят сторожем какого-нибудь несверхважного объекта. Необязательный, теряющий самоконтроль напарник хуже коварного врага.
— Гер, — я положила руку охотнику на плечо, — все будет хорошо, Иракли подлатают.
Герман промолчал.
Когда мы подъехали к коттеджу, я поняла, что боюсь одна выходить из машины. Возникло непреодолимое чувство, что за нами следят. Как ни вглядывалась в темноту, ничего подозрительного не видела. Не обязательно, что за нами следил одержимый, это мог быть и кто-то из соседей. Или даже чей-то эквиум.
И все же мне было страшно.
— Ник, я провожу тебя и проверю дом.
Я с благодарностью посмотрела на Германа.
— Спасибо.
И слегка сжала его руку.
— Не знаю, когда вернусь, поэтому хочу быть уверен, что ты в безопасности.
Убедившись, что замки и окна целы, он прошелся по дому, велев мне оставаться в гостиной.
— Все в порядке, Ника, спи спокойно.
— Спасибо.
Стоя на пороге, он торопливо поцеловал меня и попросил:
— Этой ночью никуда не выходи, даже если позовет моя мать.
— Но…
— Откажись, сошлись на меня, — перебил нетерпеливо. — Все серьезно, Ника.
— Я поняла… Гер, если сможешь, держи меня в курсе, как там Иракли, хорошо?
Еще один короткий, но жадный поцелуй.
— Хорошо.
Охотник сбежал по ступеням вниз.
— Герман! — окликнув, слетела с веранды и прижалась к нему как можно теснее. — Будь осторожен, пожалуйста.
Напряженные мышцы под моими руками слегка расслабились.
— Я постараюсь, Ника.
Я провожала взглядом Германа, пока он не скрылся за воротами. Провожала, как на войну? Нет, как на обычную охоту. Выслеживание загнанной в угол твари, непредсказуемой и потому вдвойне опасной, было его работой, смыслом жизни. За Германа я не волновалась — верила, что справится. Если истово верить, ни на минуту не сомневаться в своем мужчине, он никогда не проиграет.
Дом встретил оглушающей тишиной и настораживающей пустотой. Первым делом я включила везде свет, разогнавший густую темноту, и прошлась по комнатам, заглядывая за диваны и в шкафы. Я, ведьма, боялась! Чувство страха не отпускало, даже когда перепроверила все после Германа.
Вероятность того, что ко мне забредет опасный «гость», низка, а значит, надо брать себя в руки.
Почти десять вечера. Спасть не хотелось, и я отыскала среди книжек историю инквизиции. Конечно, историей ее можно было назвать с натяжкой — все же до обидного мало нам известно о враждебной общинам организации.
Что-то я знала, что-то
