Воспоминания о моем странном возвращении в город немного отвлекли от чтения. Но лучше книга, чем ощущение беспомощности, которое все еще пугало.
Переломным моментом для общин стал конец XV века, когда от инквизиции откололся Теневой орден, который не занимался вопросами веры, а искал настоящих ведьмаков и ведьм. И если от рук инквизиции погибали лишь случайные жертвы, отмеченные даром, то есть изгнанники, неопытные или обессилевшие, то орден бил прицельно. Начиная с XVI века он действовал не только в Европе, но и по всему миру, где находились общины, оберегающие озера с вратами в мир демонов.
Раньше ведьминские поселки и города охраняли мощные чары отвода глаз. Сейчас с этим и проще, и сложнее одновременно. Спутники, видеокамеры на всех углах не всегда удается обойти с помощью магии, зато есть законы о частной собственности и тайные договора с правительством.
Интересно, что в конце XVIII века открытых нападений на выявленные общины стало меньше. В это же время участились прорывы — в разных уголках Земли демоны вырывались на свободу и часто беспрепятственно уходили от охранников озер. Уходили — и пропадали без следа: не творили бесчинств, не нападали на людей, не пытались выслеживать ведьм. Такое ощущение, что демонов сразу уничтожал Теневой орден, почти полностью переключившись на них…
Телефон зазвонил — и я вздрогнула от неожиданности. Неизвестный номер. Страх накатился новой волной, вспомнились дурацкие фильмы ужасов про «ты умрешь через три дня». Соблазн не отвечать оказался почти непреодолим. Почти…
— Да, слушаю вас.
— Вероника, это я, Аврора. Нашла ваш номер у бабушки в телефоне.
Если бы она не представилась, я все равно узнала бы тревожный голос девочки.
— Аврора, что-то случилось?
В голову полезли всевозможные ужасы.
— Да. Вы говорили, что папу должны отпустить сегодня, а его не отпустили… Что мне делать, Вероника?
За работой, поездкой к Соколовой и ранеными охотниками я совсем забыла о Матвее с Авророй, забыла поинтересоваться, как у них дела.
Сейчас поздно, а завтра попрошу Германа разобраться с этим вопросом — Совин со Шмелевым совсем обнаглели: схватили невинных людей, не проверили их, зато проморгали настоящих одержимых. Как раз Волкову, которому всунули в слаженную команду желторотого трусливого новичка, будет еще одна причина выказать свое недовольство.
— Солнышко, не волнуйся, все будет хорошо. Прости, что обнадежила, а у охотников случилось ЧП, и они не занялись тестами на одержимость. Завтра, я уверена, они исправят свою ошибку и отпустят твоего папу.
— Выдумаете?
— Аврора, торжественно клянусь, — свободную руку я подняла вверх, хотя меня никто и не видел, — что, если к вечеру твоего отца не отпустят, я отправлюсь в штаб охотников, к их главному на прием, и проем ему плешь.
— Шутите вы, Вероника, а мне страшно, — вздохнула девочка.
Даже у маленькой ведьмы есть интуиция, сигналы которой не следовало игнорировать.
— Извини, хотела тебя развеселить… Подожди, почему тебе страшно? Тебя ведь никто не обижает?
— Нет, бабушка старается, чтобы я не скучала.
— Тогда что не так, Ава?
— Мне просто страшно. Что-то должно произойти. Что-то плохое. Без папы мне тоскливо и страшно.
Как успокоить чужого ребенка, от которого ты вдобавок находишься далеко? Только поговорить с ним. Надеюсь, я смогу подобрать нужные слова.
— Аврора, ты дома у бабушки. Хоть познакомились вы на днях, она очень любила твою маму, и уже любит тебя. Поэтому не бойся, твоя бабушка — самая могущественная ведьма Темных Вод, а дед — в прошлом знаменитый охотник, лучших защитников не найти.
— Нет, — выдохнула в трубку маленькая ведьма, — самый лучший защитник в мире — это мой папа.
Говорят, дети остаются детьми до тех пор, пока уверены в исключительности своих родителей. Здорово, что дочь верит в Матвея. Желаю, чтобы Провидение было милосердно к ней и еще долго позволяло обманываться.
— Единственное, что могу посоветовать, — это ложиться спать, а завтра мы пойдем в штаб охотников. Будем требовать, чтобы твоего отца проверили в числе первых.
После отчетов и стопок подписанных договоров я могла устроить себе выходной и потратить его на проблемы приглашенной в Темные Воды семьи. Это будет справедливо, учитывая, что фактически из-за меня она здесь оказалась.
— Я попытаюсь, — после некоторого молчания произнесла Аврора. — Спокойной ночи, Вероника.
— Добрых снов, Ава.
После звонка девочки я поужинала, точнее, попыталась поесть — удалось влить в себя стакан молока. Приняв душ, поднялась в спальню, не забыв прихватить телефон, который зазвонил, как только моя голова оказалась на подушке.
На дисплее высветилось имя Германа.
— Да, Гер? Ты в порядке?
— Я — да. А вот Иракли больше нет.
Семь сказанных ровным тоном слов — и он отключился.
Ангела не спасли?! Меня бросило в холод от ужаса, словно в прорубь окунули. Как же так? Он почти сразу попал в руки опытных ведьм! Неужели они не смогли его вылечить?..
Выходит, раны оказались серьезнее, чем мне показалось.
Неверие затмило щемящее сожаление. Жалко Иракли, более светлого и легкого жителя Темных Вод я не знала… Я не сдержала слез, вспоминая, каким он был. Все-таки слабая я, неправильная ведьма — никто не плачет из-за чужого охотника.
Когда сморил сон, я не заметила.
Проснулась, словно от толчка. Из бредового кошмара вырвало странное ощущение. Открыв глаза и вглядываясь в темный потолок, вдруг отчетливо поняла, что не одна.
Кто-то проник в дом.
Первое побуждение — спрятаться, заползти хотя бы под кровать, с трудом победила. Я же не ребенок, а взрослая состоявшаяся ведьма! Пускай резерв мал, но что-то я все-таки умею. Могу ослепить и оглушить, а затем позвать на помощь.
Наверное, я толком не проснулась, раз приняла столь безумное решение.
Бесшумно поднявшись с постели, прошмыгнула через пятно лунного света, просочившегося в спальню из-за плохо прикрытой шторы, и призраком скользнула к двери. Четко вспомнив слова временно выводящих из строя заклинаний «Мотылек» и «Хлопушка», приготовилась атаковать проникшего в дом одержимого.
Ручка дрогнула, медленно опускаясь.
Я метнулась в угол, чтобы скрыться за открывающейся в глубь комнаты дверью. Сердце стучало все быстрее, еще немного — и оно разорвется от перенапряжения.
Дверь распахнулась.
Я раскрыла ладонь, зажигая «Мотылька» — голубую сферу с сияющей бабочкой внутри, быстро машущей крылышками. Полететь в неизвестного заклинание не успело — он схватился за мою кисть, вжимая меня в стену. «Мотылек» потух под нашими пальцами, не взорвавшись колючим светом.
— Ника, ты что?!
Я обмякла от испуга. Я чуть не ослепила Германа! Понятно, что максимум на полчаса, и все же мало приятного стать на некоторое время беспомощным.
— Ты что тут делаешь?
— Вообще-то я здесь живу, — угрюмо отозвался
