– Вот здорово! – сказал Дэррил. – Ну, мы пойдем завтракать.
Джеки ему нравилась, но к этому моменту он сильно проголодался, и еда ему нравилась гораздо больше.
– Конечно, конечно, – ответила та. Она подняла руку, чтобы ударить его по ладони, а он начал было крутить кулаком, но разжал его и подставил ей пятерню. Джеки повернулась к Ниланджане: – И тебе тоже удачи, мать. – Ниланджана ответила ей крепким шлепком. – Ну ладно, потом еще поболтаем.
Джеки расположилась за стойкой, а Ниланджана с Дэррилом уселись в кабинке.
– Надеюсь, ты не обиделась, когда я сказал, что мы не встречаемся, – произнес Дэррил. – Не хочу, чтобы ты думала, что мне это неинтересно. В том смысле, что мы все-таки сходили на свидание, верно?
– О да, – согласилась Ниланджана. – Но еще слишком рано навешивать на все ярлыки. В повседневной работе мне нравится клеить ярлыки – на склянки, на мензурки. Мое любимое занятие – все организовывать и помечать. Но я хочу сказать, что когда касается этого, ярлыки – совсем другое дело.
Она знала, что они не встречаются, и ее это устраивало. Мысленно она полностью соглашалась с установкой Дэррила, что они не встречаются. Они немного выпили в симпатичном баре, а потом переспали. Это не значит, что они встречаются. Но когда он об этом заговорил, она об этом задумалась.
Это как с лишним весом. Ниланджану вполне устраивало, что она носит на себе какие-то дополнительные килограммы, и это не доставляло ей беспокойства, но когда другие обращали на это внимание, она чувствовала, что должна что-то поменять, и от этого ей становилось не по себе.
Гипотеза. Нет нужды навешивать ярлык на то, что они делали вместе с Дэррилом.
Наблюдение. Она прекрасно себя чувствовала.
Ниланджана взяла его за руку, чтобы показать, какой он замечательный, но и для того, чтобы снова коснуться его руки. Он легонько сжал ее ладонь. Рука у него была теплая и сухая. Он смотрел ей в глаза, но не изучающе, а просто радостно.
Повторение телесного притяжения было остановлено взмахом длинных голых ветвей Лауры. Ниланджане пришлось пригнуться, чтобы они ее не задели.
– Что вам принести? – спросила Лаура.
– Омлет, – решительно ответил Дэррил.
Ниланджана еще даже не успела заглянуть в меню.
– Э-э, у вас есть что-нибудь вроде молочного коктейля? – спросила она.
– У нас есть вафли, – ответила Лаура.
– Не очень-то они похожи на коктейль, – заметила Ниланджана.
– Нет, не очень, – согласилась Лаура. Она выжидала, занеся ручку над блокнотиком.
– Тогда, думаю, мне вафли, – сказала Ниланджана.
– Отлично. – Лаура направилась на кухню, осторожно лавируя, чтобы не задеть жующих посетителей ветвями.
Их разговор иссяк, и Ниланджана с Дэррилом сидели друг против друга в томном молчании. Он кивнул. Она отбила по столу ритм костяшками пальцев.
В другом конце зала Лаура налила в чашку Джеки кофе и подмигнула.
– Слышала я тут шепоток о тебе и некоем Сэме, – сказала она.
– Не верь всему, что шуршит у тебя в листьях, – заметила Джеки, подмигнув в ответ, но вид у Лауры сделался совершенно убитый.
– Джеки, ты меня обижаешь. В это время года? – Она показала на свои голые ветви.
– Черт, извини, дорогая. Не подумала. Мой косяк. Да, мы с Сэмом посматриваем, что да как. Еще раз извини.
Лаура резко пожала плечами и натренированным движением провела ветвями мимо сложенных на стойке тарелок, не разбив ни одной.
– Можно спросить… – начал Дэррил, в то время как Ниланджана говорила:
– Боюсь, я совсем не люблю вафли.
Потом они хором произнесли:
– Ой, извини, говори. – И оба умолкли.
– Нет, правда, спрашивай, что хотел, – продолжила Ниланджана, посмеиваясь над заминкой в разговоре. – Я говорила, просто чтоб заполнить паузу.
– Хорошо. Последние пара дней выдались прекрасными. А прошлая ночь была просто замечательной.
Ниланджана машинально улыбнулась. Возможно, ей действительно хочется с кем-нибудь встречаться. У него добрые глаза, он говорит добрые слова и ласково прикасается к ней.
– Но мне интересно, – продолжал Дэррил, – если тебе действительно не хочется вступить в ряды последователей, что вполне нормально, не можешь ли ты рассказать мне, что же тогда привело тебя в церковь? Я хотел бы помочь, если это в моих силах.
Она рассматривала его и думала о нем: о том, как его лицо освещалось бьющим в окно утренним солнцем, как он закинул руку на спинку соседней кабинки, как скрестил ноги. Он выглядел спокойно и непринужденно, как человек, ничего не скрывающий от других. Просто как человек, в данный момент бывший самим собой.
Но что на самом деле она о нем знала? Он принадлежал к организации, которая, по ее предположениям, могла быть причастна к ужасным вещам, а также (вероятность чего она пока не исключала) пыталась помешать Карлосу изучать природу пустынного параллельного мира и странного дома, служившего порталом для входа туда. И вот в тревожно угасающем сиянии их первой ночи он снова заговаривает о ее визите в церковь.
Дэррил – человек привлекательный и милый. Но существует разница между милым и хорошим. Ниланджана считала, что одним из самых главных факторов взросления и зрелого представления о мире как раз и является осознание разницы между милым и хорошим и понимание того, что одно никак не зависит от другого.
Она представления не имела, что ему от нее нужно, поэтому вопрос состоял в том, какую часть жизни она хочет прожить в приятном доверии, а какую – в болезненной необходимости подозрений. Такой баланс, считала она, просто необходим для того, чтобы быть взрослой. И она решила, что хочет быть человеком, живущим как можно более открыто, даже если иногда это будет означать уязвимость.
– Это трудно объяснить, – ответила она.
– Часто нелегко обосновать причины прихода в церковь.
– Да, конечно. Уверена, но в данном случае это не так. Представь, что все началось с лазера.
Он рассмеялся.
– Ладно, твоя взяла. Должен признать, что интерес к нашей вере впервые зародился подобным образом.
– Нет, думаю, не с лазера, а скорее – с дома. Погоди. Начну с самого начала.
И она рассказала ему почти все. О доме, который не существует, но выглядит так, будто существует. О пустынном параллельном мире, в который можно проникнуть из того дома. О Карлосе, попытавшемся изучить этот параллельный мир, о том, как неизвестная сила, группа или группы старались ему в этом помешать. О том, что нечто разрушает Найт-Вэйл, о разверзающихся в земле огромных ямах, глотающих здания, людей и целые жизни. Что это «нечто» и есть та сила, которая пытается помешать Карлосу больше узнать о пустынном параллельном мире.
– С нашей точки зрения, вся эта ситуация представляется размытым пятном, – заключила она. – Мы же находимся слишком близко. Мы видим цвета, возможно, контуры чего-то.
