Так что, когда дело доходит до принятия судьбоносного решения о претенденте номер три и отмене церемонии, меня вновь одолевают сомнения: а не ловушка ли это? Не пытаются ли они уговорить меня согласиться на что-то ради их собственной выгоды, или они действительно оставляют это на мое усмотрение.
Если бы решение действительно зависело от меня, даже отбросив все мои сомнения, я бы все равно не могла сказать с уверенностью, чего хочу. Встречи с претендентами потеряли свою привлекательность. Не знаю, готова ли я пройти через еще одно испытание после двух поистине страшных потрясений.
Возможно, если позволить науке сделать свое дело, это облегчит мою участь. Может, бог с ними, пусть извлекают мои яйцеклетки и возвращают на место после оплодотворения спермой победителя. Просто это не кажется таким особенным событием, как церемония Возрождения, к которой меня готовили.
– Все это так неожиданно. – Я кручу в руках кубик Рубика, надеясь, что он поможет снять напряжение и беспокойство.
– Ева. – Холли вздыхает, теребя пальцами кончики волос.
– Мы не говорим о встрече с претендентом. Речь о том, чтобы все это ускорить, особенно после того, что случилось. Встречусь я с ним или нет, я могу забеременеть в течение нескольких недель. Не знаю, готова ли я к этому, – шепчу я Холли, прижимая руку к сердцу. На моем лице тревога.
– Это пугает, – спокойно замечает она, даже не двигаясь.
– Да. – Я продолжаю читать мамины письма, и они со всей очевидностью показывают, насколько подготовленной она была к моему рождению. Со мной все происходит не так, как я мечтала, потому во мне нет жажды материнства. Я все еще маленькая девочка. Совсем не похожа на свою маму.
– Исход и желаемые результаты остаются такими же, как раньше, Ева. Тут ничего не меняется. – Холли закрывает глаза. – Они просто ищут новые способы продления существования нашего рода, не подвергая опасности единственную надежду на выживание человечества.
– Продление существования нашего рода? Ты вообще себя слышишь? Ты говоришь о ребенке. Моем ребенке! – кричу я, на миг забывая, что передо мной моя Холли.
Мама кажется такой веселой и жизнерадостной в своих письмах. Ее совсем не беспокоит вся эта ответственность, и она как будто не пытается противостоять миру, ожидающему от нее рождения спасительницы. Она похожа на счастливую маму, которая с волнением ждет встречи с дочерью. В том, чем занимаемся мы, нет места чувствам и волнениям будущей матери, и мне больно сознавать, что единственная женщина, которая могла бы разделить мои тревоги, не может меня услышать.
– Тебя не поставят в неприятное положение, как в прошлый раз. – Холли приподнимается и устремляет на меня виноватый взгляд. – Они не хотят повторения прошлых ошибок.
– Надо думать, – ворчу я.
– Они хотят, чтобы тебе было комфортно.
– Да уж.
– Они действительно этого хотят, – говорит она и тихо добавляет: – Я тоже.
Мое сердце пропускает удар. С одной стороны, я понимаю, что мне следует держать ухо востро. Эта Холли вполне может быть частью их плана. Но я не могу не поддаться чувствам, которые она во мне пробуждает. Мне всегда нравилась ее компания, но теперь, когда я знаю, что эти слова произносит Брэм, я не могу не думать о том, что он здесь, со мной, поддерживает меня и заботится обо мне.
– Так ты хочешь с ним познакомиться? – спрашивает она, врываясь в мои мысли. С глубоким вздохом она снова откидывается на спинку дивана.
– Не знаю. Есть ли необходимость в нашей встрече? – Я хмурюсь, ощущая на себе всю тяжесть принимаемого решения. – Имеет ли значение, нравится он мне или нет? Нравится исключительно в том смысле, что я просто нахожу его приятным собеседником. Я не питаю надежды на что-то большее, учитывая то, кого они до сих пор пытались мне подсунуть. Я имею в виду, кто вообще отвечает за проверку кандидатов? Или просто выбирают наугад?
Холли запрокидывает голову и смеется. Это не милое хихиканье, к которому я привыкла. В ее смехе больше уверенности. Больше смелости. Больше его.
Мне это нравится.
– Мне нужно на воздух, – бормочу я, откладывая кубик Рубика, и выскальзываю за дверь, мои руки висят как плети. Меня уже тошнит от моей комнаты. Здесь я как будто в ловушке, мне некуда скрыться от вихря собственных мыслей. – Пошли, – бросаю я через плечо. Мне плевать, что ее прислали для того, чтобы давать мне наставления. Я просто не хочу, чтобы она покидала меня. Тем более после столь долгого отсутствия.
– Иду, – отзывается она, спрыгивает с дивана и следует за мной по тропинке к нашему излюбленному месту.
Моя спальня, столовая, классная комната, Капля – это все, что я вижу в своей жизни, не считая холодного смотрового кабинета и редких выездов на природу. Это моя рутина и все, что я знаю. Все, что мне позволено видеть. Долгие годы я жила в трепетном ожидании, гадая, что произойдет в эти недели и первый год, но теперь этот миг настает, и меня охватывает беспокойство. Я не хочу, чтобы познание мира начиналось для меня после беременности. Не хочу, подарив миру потомство, жить с ощущением, будто мне дали увидеть лишь половину картины. Я не хочу, чтобы знания и понимание пришли ко мне слишком поздно.
– Ты можешь не торопиться принимать решение, – говорит Холли, устраиваясь на краю Капли. Сегодня на ней самый девчачий наряд, который я когда-либо видела – бледно-розовые джинсы, облегающий топ вишневого цвета с кисточками, серебристые пластиковые сандалии на танкетке. Меня как будто заставляют забыть, что она – это он, но я все время мысленно представляю Брэма в костюме из лайкры, скрывающегося под этими одеждами, управляющего каждым движением голограммы.
– Как бы ты поступила на моем месте? – Нотки мольбы в моем голосе заставляют меня содрогнуться. Я хочу услышать мнение Холли.
– Я не могу ответить на этот вопрос.
– Но ты всегда знаешь ответ. – Потрясенная, я поворачиваюсь к ней.
– Нет, не всегда. – Она хмурится.
– Серьезно? Ты можешь быть весьма убедительной, – взвизгиваю я. – Вспомни, во что только ты меня ни втягивала за годы нашей дружбы.
– Ева!
– Ты будешь это отрицать? – парирую я.
Она выглядит немного обиженной и смущенной. – Я никогда не заставляла тебя делать то, чего ты не хочешь, Ева… Разве не так?
– Так. Пожалуй. – Я не хочу ее обидеть, и я хочу легко подтолкнуть ее плечом, чтобы убедиться, что она не сердится. – Но у тебя всегда есть свое мнение.
– Тут совсем другое дело. Ты сама должна принять решение. – Она по-прежнему
