— Я возьму лишь портрет, — сказал он себе, думая о своем пари.
Он подошел к знакомой двери, которая раньше так манила его, и отпер ее ключом. В первой комнате было темно.
— Сударыня, — прошептал он — и вздрогнул, увидя спавшую, сидя на стуле, какую-то старуху. Он никогда не видал ее раньше среди прислуги замка.
Маркиз прошел в следующую комнату. Висячая серебряная лампа с красным колпаком бросала слабый свет на роскошь очаровательной спальни. Бледно-голубые шелковые занавеси кровати с колонками были задернуты. У кровати лежало небрежно брошенное платье.
— Сударыня, — чуть слышно шепнул он; потом позвал громче: — Графиня!
Никакого ответа.
Он поставил свечу на туалетный стол, где из разбитого флакона испарялись духи. Обернувшись, он увидел меж сдвинутыми краями занавесей маленькие пальчики. Они были как-то особенно белы, и при взгляде на них маркиз понял, что Мари де Нанжи лежит мертвая. Быстрым и решительным движением он раздвинул занавеси.
По смятой подушке рассыпались, как пепел, белокурые волосы. У графини был трогательный вид сломанной игрушки, — вещи, годной лишь для забавы, а теперь не нужной никому.
Де Виц смотрел, как безумный.
— Да разве она умерла?
Его изумление сменилось ужасом.
— Я люблю ее. Теперь я понимаю, как любил ее!
Он схватил ее в объятия и прижался щекой к ее щеке, но, почувствовав роковой холод, уронил ее на подушки. У него вырвался крик отчаяния. В соседней комнате проснулась старуха и прибежала, волоча за собой саван.
— Ах! Ах, сударь, — бормотала она.
— Когда она умерла?
— Вчера ночью. Почему вы, сударь, остались, когда все остальные ушли?
— Все?.. Все остальные?..
— Все, все слуги, и из села никто, кроме меня, не хочет идти в замок. Я слишком стара, чтобы бояться.
— Чего бояться?
— Разве вы, сударь, не знаете? Граф не говорил вам? Сам- то граф близко к ней не подходит.
— Почему? — спросил маркиз с диким взглядом.
Старуха ответила почти с довольным видом:
— Она умерла от чумы, сударь, и в вас с каждым вдохом входит смерть.
Пьер Вьеру
УЖАСНАЯ МЕСТЬ
Слуга ввел в роскошный кабинет Симона Фетреля, директора Соединенного банка — Фетрель, Бланш и К° — маленькую худенькую женщину.
— Что вам угодно? — сухо спросил Фетрель.
Женщина тихо, боязливо ответила:
— Я… Мадлена… Мадлена Соваль…
Холодное лицо банкира покрылось румянцем.
— Вы?.. Это вы, Мадлена Соваль?
Он сразу вспомнил все. Когда он с ней познакомился, ему было двадцать лет. Служил клерком у адвоката. Он клялся в вечной любви. Обещал жениться. Она — наивная и доверчивая — отдалась ему… А затем? Он уехал в Париж. Ему повезло. Женился на богатой. Жена умерла. Он сделался крупным дельцом и зажил в собственное удовольствие.
Все это мгновенно промелькнуло в его памяти. Но он сдержал себя и снова повторил:
— Что вам нужно от меня?
Мадлена не сводила глаз с его лица..
— О, вы меня не узнали, не правда ли? — сказала она со вздохом облегчении. — Я очень рада. Теперь выслушайте меня внимательно…
Я приехала с единственной целью: предупредить вас об угрожающей вам смертельной опасности… Позвольте мне на мгновение вспомнить прошлое и рассказать о том, что произошло после вашего отъезда из Монтагри… Прошло шесть месяцев, в течение которых от вас не было ни одной весточки. У меня родился сын, сын, которого я назвала — Жаном.
Не стоит рассказывать, каких трудов стоило мне воспитать мальчика.
Жизнь жестока по отношению к тем, у которых нет отца — и Жан сильно страдал…
Он давно уже требовал от меня признания… Я сопротивлялась, считая себя не вправе называть ему вас…
Но, в конце концов, он заставил меня все рассказать.
О, если бы я могла предвидеть!.. Всего лишь восемь дней тому назад Жан неожиданно заявил мне, что бросает службу и уезжает в Париж.
На мой вопрос о цели поездки, он ответил прямо:
«Мы должны отомстить виновнику нашего несчастья. Клянусь, что я не успокоюсь, пока обманщик не будет жестоко наказан. Он должен умереть!»
С этими словами, сказанными таким тоном, что кровь заледенела в моих жилах, он ушел.
Тогда я решила вас предупредить. Я люблю своего мальчика и не хочу, чтобы он совершил это страшное, противное природе дело!..
Она закрыла глаза своими худыми руками, словно хотела прогнать от себя ужасное видение.
А Симон Фетрель, сначала слушавший свою бывшую возлюбленную с насмешливым равнодушием, вдруг почувствовал, как холодная дрожь пробежала по его телу.
И теперь, заботясь только о себе, он сказал:
— Но я ничего другого не желаю, как прийти на помощь вашему сыну. Если он умен, я обещаю его прекрасно устроить.
Она посмотрела на него с выражением немого упрека в глазах и тихо ответила:
— Я к вам дважды обращалась за помощью. Вы ни единым словом не выразили желания поддержать нас… Теперь поздно: сын от вас помощи нс примет.
— В таком случае, — вскричал Фетрель угрожающим топом, — я прикажу арестовать его…
— Жан Соваль честный человек! — отрезала с гордостью Мадлена. — Нет, единственное средство для вас — это принять соответствующие предосторожности.
Банкир, бледный от страха, со сжавшимся от мучительного предчувствия сердцем, не мог выговорить ни слова. После долгого молчании он глухо сказал:
— Может быть, вы правы… Благодарю вас… Я рассчитываю на вашу помощь…
Она ушла. Несколькими мгновениями позже и Фетрель оставил банк.
— Домой! — приказал он шоферу.
На другой день утром у него была долгая беседа с начальником полиции и в тот же вечер вокруг его дома появились неизвестные люди с беспокойно бегающими глазами…
Муки Симона Фетреля становились с каждым днем нестерпимее. Страх глубоко вонзил в его сердце свои острые когти.
Ему повсюду чудился молодой человек со сверкающим ненавистью взглядом и оружием с руках.
Неужели собственный сын убьет его? И как? Где? На улице? Вонзят ему в сердце нож? Или из за угла пустит в него пулю? Или, может быть, он скрывается где-нибудь у него в доме и поджидает, когда можно будет подкрасться к нему во время сна и задушить? И ему чудилось, что чьи-то сильные руки сжимают его шею.
Банковские дела его сильно пошатнулись, и к концу года на общем собрании директоров он был смещен.
В один прекрасный день он решил развлечься и тайно выехать в Морван. Однако, злой рок его преследовал. Накануне отъезда он получил письмо.
«Я видела Жана, — писала Мадлена Соваль, — он каким- то образом узнал, что вы собираетесь уехать в Морван и клянется, что там вы найдете свою смерть. Умоляю вас, не ездите туда… Увы! Я ничего не могу поделать..»
И он остался.
Снова потянулись дни и ночи, полные ужаса.
В одну из таких минут Фетрель принял важное решение: собрав остатки своего состояния, он ночью выехал из Парижа в Монтагри.
Он хотел отдаться под защиту Мадлены Соваль.
Рано утром жители улицы Трех Мельниц с удивлением увидели, что какой-то бледный, поседевший, сильно обросший бородой
