– Ничего… Я сейчас вспомню! – прошептала Игрэйн. – Оружье, от которого защиты нет… Ах да!..
Она подняла руки (и Бертрам услышал вздох облегчения):
…что каждому противнику приносит вред,Отныне снова здесь лежиБез колдовства, обмана, лжи!Белое пламя разом погасло и унесло с собой зелёное свечение.
– А он этого не заметит? – Бертрам тоже стянул с головы драконью кожу, оставаясь невидимым ниже шеи: под этой шкурой было невыносимо душно.
Сокол опять расправил крылья, но остальные сидели неподвижно, будто спали.
– Я не надеюсь, – пожала плечами Игрэйн, осторожно вставляя пику в её держатель. – Но даже если и заметит, такое колдовство уже не получится так быстро возобновить. Сегодня вечером ему уж точно не удастся воспользоваться заколдованной пикой.
Игрэйн снова натянула драконью кожу на голову и скользнула к выходу. Осторожно выглянула в щёлочку, посмотрела направо, налево – и увидела Рована Бездушного на коне, скачущего прямиком к шатру. Он криками разгонял с дороги солдат. Потом резко натянул поводья, остановив коня у входа в шатёр Осмунда, и спрыгнул с седла, звеня доспехами. Один из охранников Осмунда услужливо перехватил у него взмыленного коня.
– Бертрам, быстро надень покров на голову! – прошептала Игрэйн через плечо. – Железный Ёж вернулся!
Колючий рыцарь огляделся и тяжёлыми шагами протопал в шатёр Осмунда.
– Мы ещё успеваем убежать? – шёпотом спросил Бертрам.
– Да, он вошёл в шатёр Осмунда, – ответила Игрэйн. – Быстро!
Она почувствовала, как Бертрам проскользнул мимо неё, и хотела уже последовать за ним, но вдруг испуганно оглянулась. Баночка!
Она метнулась к столу и сунула пустую баночку под драконью кожу.
– А крышка? – в панике лепетала Игрэйн. – Где же крышка?
Она заглянула под стол – и тут услышала шаги, сопровождаемые звоном доспехов. Шаги приближались… Заржал конь…
– Проклятье, что это с конём? – услышала она холодный голос Рована Бездушного.
– Не знаю, господин! – ответил чей-то испуганный голос. – Он беспокоится так, будто увидел привидение.
Конь снова заржал.
«Это Бертрам! – подумала Игрэйн. – Конь почуял Бертрама! Хоть бы не лягнул его».
Она вскочила на ноги и побежала к выходу. Но не успела выскользнуть, как рыцарь откинул полог шатра. Игрэйн ощутила на своём лице его дыхание и замерла, боясь быть обнаруженной, но Колючий смотрел сквозь неё. Бесшумно, на подгибающихся коленях она сделала шаг в сторону – и мысленно поблагодарила Альберта и родителей, что они наколдовали ей доспехи, которые не издавали шума. Рован Бездушный прошагал мимо неё и упал на стул, вытянув вперёд несгибающиеся ноги.
– Оруженосец! – позвал он.
Втянув голову в плечи, в шатёр прошмыгнул тщедушный мальчишка.
– Сними с меня ножные латы и отполируй как следует! – прорычал Бездушный. – Не так небрежно, как в прошлый раз, не то прикажу тебя бросить в заколдованный крепостной ров, понял?
– Понял, господин! – побелевшими губами прошелестел мальчишка и принялся за работу.
Игрэйн ещё на шажок прокралась ближе к выходу.
– А где моя еда? – Бездушный стукнул кулаком по столу.
Игрэйн вздрогнула.
Трое оруженосцев вбежали в шатёр с тарелками и котелками, перекрыв ей путь отступления.
Игрэйн чуть не выругалась вслух. Лошадь снаружи уже успокоилась. Доберётся ли Бертрам один до крепости? Сумеет ли открыть пасть каменного льва? Она объясняла ему, как это делать и что при этом говорить, но ведь конюшему никогда не приходилось чародействовать!
Оруженосцы обслуживали Колючего рыцаря, солдаты приходили жаловаться, что запас стрел на исходе, один рыцарь доложил о потере большого тарана из-за колдовства Альберта… А Игрэйн всё стояла, подстерегая случай, чтобы выскользнуть из шатра. И вдруг она заметила крышку от баночки с порошком! Та лежала под соколиным насестом у всех на виду. Невидимая Игрэйн уже собралась подползти к ней, но тут Рован Бездушный снова кликнул своего оруженосца.
– Ты покормил соколов? – напустился он на него.
– Они не хотели есть мышей, – ответил оруженосец, не поднимая глаз на господина.
– Это ещё что такое? – Колючий рыцарь в гневе вскочил и сделал шаг к птицам, при этом нечаянно пнув крышку.
Игрэйн чуть не прокусила губу от страха.
– Надеюсь, ты не совал им, как в прошлый раз, плоды и листья? – рычал Рован Бездушный.
Оруженосец ещё глубже втянул голову в плечи и ничего не ответил.
– Они плотоядные, – сказал его господин угрожающе-спокойным голосом. – Плотоядные, хищные птицы, охотники. Если ты ещё хоть раз дашь им что-то кроме мышей, – сделав шаг, он наступил на крышку от баночки, – то я скажу Осмунду, чтобы превратил в мышь тебя самого. Может, хотя бы ты придёшься соколам по вкусу. Понял?
– Понял, господин! – еле слышно ответил мальчишка.
– Тогда сейчас же принеси… Чёрт, что это? – Бездушный поднял с пола блестящую крышку от баночки. – Ты что, кормишь птиц из золотых баночек?
– Я… я… не знаю, г-господин, – заикался мальчишка. – Нет, ч-честное слово, нет, господин. Я…
Рован Бездушный с подозрением разглядывал крышку. И даже понюхал её.
– Странно, – пробурчал он.
«Пора бежать, пока не поздно!» Беззвучной, как у её кота, поступью Игрэйн стала продвигаться к выходу. Вдруг снаружи донеслись странные звуки, походившие на звуки хриплой трубы.
– Посмотри-ка, что там! – приказал Рован Бездушный своему оруженосцу.
Мальчишка молнией пронёсся мимо Игрэйн.
– Господин, там… там… там неизвестный рыцарь стоит на крепостной стене, – заикался он, снова влетев в шатёр.
– Что ещё за рыцарь? – проревел Бездушный и встал.
Сердце Игрэйн забилось чаще.
– Он… он… он вызывает вас на поединок! – запинался мальчишка.
Рован Бездушный оттолкнул его в сторону и вышел из шатра, тяжело ступая. Игрэйн, выждав мгновение, скользнула за ним следом.
Вызов на поединок
Все устремились к крепостному рву, и Игрэйн ничего не оставалось, как дать увлечь себя этому потоку. Судорожно сжимая драконью кожу, чтобы та не соскользнула у неё с головы в толчее, она протискивалась мимо пугливых лошадей и солдат, которые смотрели сквозь неё. У края крепостного рва, позади катапульты, Игрэйн остановилась. Всего несколько шагов отделяли её от Рована Бездушного, окружённого оруженосцами. Она посмотрела вверх, на зубцы Бибернеля.
Там стоял Печальный рыцарь, без щита и шлема. Рядом с ним через ограждение выглядывал Бертрам. Значит, ему удалось попасть в потайной ход! В руке он держал горн, много лет пролежавший в оружейном зале без применения. Должно быть, именно его звуки Игрэйн и слышала в шатре Колючего. Как ей хотелось подать им обоим сигнал, но, находясь в гуще врагов, она не отважилась высунуть руку из-под драконьей кожи.
– Не один ли это из тех двоих таинственных рыцарей, что ускользнули от наших стражников в лесу? – предположил Бездушный. – Но этот не такой уж громадный и ужасный, как утверждали они.
Толпа позади него расступилась, и слуги Осмунда поставили кресло своего господина рядом с его начальником крепости. С красной обивки всё ещё капала вода. Три человека превратились в рыб, когда выуживали кресло из крепостного рва.
– Что это значит? – недовольно спросил Осмунд, увидев Печального рыцаря между зубцами. – Как этот рыцарь попал в крепость?
– Ему удалось то, что мы тщетно пытаемся сделать вот уже несколько дней, – ответил Рован Бездушный, не сводя глаз с рыцаря, бросающего ему вызов. – Стражники рассказывали мне о битве на краю леса прошлой ночью. Якобы громадный каменный лев внезапно ожил там и проглотил двоих рыцарей.
Осмунд в ярости оглянулся на своих подручных.
– Пусть всех стражников, что прошлой ночью были в лесу на карауле, бросят в заколдованный крепостной ров! – приказал он. – Немедленно!
Шестеро солдат и глазом не успели моргнуть, как их поволокли ко рву и бросили в него, а в следующее мгновение они уже вынырнули среди кувшинок, серебристо поблёскивая чешуёй.
– Рован Бездушный, с недавних пор начальник крепости Осмунда, я обращаюсь к вам! – вдруг раздался крик с крепостной стены. – Я, Печальный рыцарь с горы Слёз, вызываю вас на
