Внутренние повреждения?
– Ты чего? А если насмерть? – спросил Баранов.
– На поражение – это и есть насмерть, – добавил я. – Бара, пойми, это не люди, а бешеные твари.
Я посмотрел в его глаза. Нет, не увидел я в них понимания того, что не все двуногие – это братья, что доказать таким уродам ничего уже нельзя и перевоспитывать их не получится – пустая трата денег на содержание в тюрьме.
Я не кровожадный, но яма сдвинула что-то в моем сознании. Это было понимание: через не могу надо этих уродов убивать.
– Ты психованный, Костыль, – резюмировал Баранов.
– Нет у них ничего здесь путного. Вот, только это надыбал, – прервал наш спор Хрип. Он притащил старый плащ, на который мы положили морщинистого. Вынесли.
Ренат топал впереди, держал в руке фонарь. Хрип выругался, посетовав, что нет гранат и времени сделать растяжку. Да. Гранаты – это было бы шикарно.
Минутная передышка в вагончике, летние тренировки, уверенность Хрипа, что нам удастся найти помощь у других сталкеров, – все это придало нам ускорение. Мы ломились, словно стадо слонов. Шумно, с яркими пятнами фонарей – стреляй в нас, дурней, кто хочет. Чуть в стороне я заметил огромную трубу. Ее нечеткие контуры и завывание ветра создавали зловещий эффект. С учетом мутантов, рыскающих в темноте, и разбросанных аномалий ночь становилась опасной.
Впереди показались прожекторы, я начал различать серые коробки, обнесенные бетонным забором. Радовало одно: стрельба позади прекратилась. Я надеялся, что бандиты не сунулись за нами.
– Отдых, – сказал Хрип.
Ренат не услышал, и сталкер прикрикнул:
– Стой! Дальше я не ходок. Там военные, здоровенные. Начнут мордой об асфальт тыкать. Ты, это, Костыль, позаботься о Бортнике. Он нормальный мужик…
Я слушал сопли Хрипа и понимал: что-то не так, что-то было рядом, в темноте. Вроде хрустнула ветка. Или это со мной ветер игрался?
Я вскинул автомат, разорвал расстояние между мной и группой. Резкий переход от света к темноте ослепил меня.
– Оружие бросили! Замереть! – раздался властный голос. Совсем рядом. Я верно вычислил, откуда раздался шум. Сильный удар в спину опрокинул меня на дорогу. Мой верный автомат выдернули чуть ли не с пальцами. Завернули руки, прижали сверху коленом.
– Прекратить сопротивление! – повторил голос. «Замануха. Отвлекли внимание, а напали сзади. Я и купился, как наивный на слово “распродажа”».
– Свои! Свои! – закричали мы с Ренатом. Вот что значит военные, даже мысли и слова совпадают. Хрип не стал выхватывать пистолеты. Я краем глаза заметил, как он вскинул руки и опустился на колени. Опыт – сын ошибок и раннего идиотизма.
– Свои дома сидят, – раздался все тот же властный голос. В поле зрения показались начищенные до блеска ботинки. Прижимали меня крепко. Со всех сторон хлынул свет. Стало ярче, чем обычным зоновским днем.
– Документы в кармане, – прокричал я.
– Не шуми. Всех мутантов вокруг распугаешь. Переверни его, – раздался приказ.
Меня бесцеремонно и быстро перевернули. Луч света бил по глазам, красные круги блуждали под моей черепной коробкой.
Я на ощупь достал документ. Впереди стонал Бортник, ругался Ренат, тихо возмущался Хрип. Я же думал: хорошо, что не бандиты. Уж очень не хотелось побывать в яме.
Расправил сложенный листок, чтобы видно было подписи и печать.
– Ты глянь, это, оказывается, наша подмога, – сказал обладатель начищенных ботинок.
Военные засмеялись. Я же просто посоветовал:
– Прекратил светить в лицо, а то зубы в глотке застрянут.
Часть пятая. Метпром
1Я хмурился. Военный, который нервно отреагировал на мои слова, опасливо отступил на несколько метров: у меня болели ребра, у него – физиономия. Не понравилась ему моя угроза – он заехал мне несколько раз. Я же дождался, когда глаза привыкнут к яркому свету и, главное, слов начальника в берцах:
– Прекрати своих дубасить.
Конечно, был риск, что нервный идиот выстрелит, но, насколько я знаю, в таких группах дисциплина превыше всего.
– Предупреждал, – зло сказал я.
Солдат тыкать в меня оружием не стал, а просто предупредил:
– После я тебя найду.
– Прекратить. Представиться и доложить по форме.
Я наконец-то рассмотрел знаки различия. В Зоне не принято светить погонами или золотыми звездами. Весь этот налет военного гламура – строевой шаг, подобострастные приветствия – заменяется на хорошо смазанный автомат и четкость доклада.
– Товарищ майор, сержант Новиков, прибыл для прохождения подготовки по курсу «военная разведка в Зоне». Вместе со мной сержант Баранов и два гражданских.
– Хмм, вас же пятеро должно было прибыть. И через месяц, – требовательно уточнил майор.
– Один из экзаменуемых утром получил ранение шеи от мутанта. Был срочно эвакуирован в сопровождении своих сослуживцев на Большую землю. Мы же решили продолжить курс обучения, пока нас не отозвали, – выпалил я.
Врать не хотел. Да и смысла не было. Майор внимательно смотрел на меня. Крепко сбитый, широкоплечий. В отличие от других, стоящих в касках и армейских бронежилетах, этот суровый дядька с квадратной челюстью был в навороченном костюме – темно-зеленого цвета, с четырьмя карманами для магазинов, – и в шлеме, похожем на разрезанную сферу. Если я правильно помнил, это был бронекостюм.
– Угу. Разведчики. Это от вас вонь со Отходника потянула?
– В ходе продвижения через Границу к Отходнику мы наткнулись на организованную бандитскую группировку, которая пытала и убивала гражданских…
– Это ты про сталкеров, что ли? – спросил получивший по физиономии.
– Цыц, Шмель. Не жужжи. Лучше проверь, не увязался ли кто за нашими великими разведчиками, – пролаял майор.
– Есть, – ответил Шмель и ринулся по нашим следам.
– Слепого возьми! – посоветовал вдогонку майор. Еще один боец, слегка наклонив голову, бросился за Шмелем. На шлеме у него болтался дорогостоящий прибор ночного виденья. Слепой, значит.
Кроме майора с нами остался еще один военный. Он отступил от Баранова, но оружие в сторону не отводил. Я заметил, вооружены они были АКМ – семьдесят четвертым. Конечно, кроме человека-глыбы с Абаканом.
– Товарищ сержант, с гражданскими понятно, что с подозрительной личностью?
Я даже не стал уточнять, о ком разговор. Морда уголовно-сталкерская стояла на коленях с поднятыми руками.
– Нанятый проводник.
– Да ну? С вероятным противником договоры заключаешь?
– Выполняю приказ. Имея цель, выбираю лучшие средства для достижения положительных результатов.
Майор оскалился.
– А если я его в расход?
– Вот этого не стоит, – тихо, но с угрозой произнес я.
Мы замерли. Хрип занервничал. Военный, держащий на прицеле сталкера и Баранова, хмыкнул.
– Не дергайся, сталкер. Друг моего друга – мой друг. Да и не охотимся мы на вас…
Выстрелы прекратили наш разговор.
– Пуля, всех четверых – в Банку. Ты, – майор ткнул в Хрипа, – не дури. Неволить тебя никто не собирается, но схватишься за пистолет – в расход пущу.
Он, раздав указания, ринулся в сторону звуков боя. Пуля же почесал нос и сказал:
– Делаем. Ставр заминок не терпит.
Хрип,
