— Мммммм, Текс… Я не покупал свободу, я… я ее тоже украл.
Декс слегка двинул бедрами и сжал мужа внутренними мышцами, потер его член, зная по опыту, что столь сильное удовольствие ни один альфа не может вытерпеть безнаказанно.
— Украааа… ааах ты… мошенник… — выдохнул ковбой, ощутив, как внезапно попался в шелковый капкан или кокон, мягко сдавивший член в самом чувствительном месте. Последствия не заставили себя ждать — он обильно пролился в тело мужа и узел, разбуженный движением соков по стволу, тут же ожил и набух, властно запечатывая собой анус Ричарда…
— Хоооох… ну и ну… вот уж никогда бы не подумал, что такое возможно испытать с альфой… — поделился Текс своим открытием, и, ласково поиграв с сосками Далласа, переместил ладонь на член альфы, упирающийся тому в живот. Сжав ствол, ковбой принялся бережно поглаживать его от корня к навершию, поддерживая острое удовольствие, но не доводя его до пика и разрядки. Эта сладкая пытка могла помочь в дальнейшем дознании, которое было так ловко прервано хитрым любовным маневром Декса:
— Что значит — украл свободу? Ты что же, стащил у капитана ключи от своих кандалов, когда он натешился с тобой и уснул? Говори правду, и тогда я позволю тебе излиться…
Декс снисходительно улыбнулся бы над «озарением» молодого мужа, еще слабо знающего собственное тело, и никогда прежде не впадавшего в «грех альфаложества»… о да, невинный цветок прерий, как шутливо называл Тексиса покойный Тони, о таком и не помышлял! — но, видят небеса, сейчас альфе было не до смеха. Он не мог дышать. Вся его кровь устремилась вниз живота, к основанию члена, где невыносимо тянул узел, набухающий сладкой болью…
Он все-таки умудрился высвободить одну руку и воистину воровским жестом дотронуться до себя: касания любимого дразнили, подводя к самому краю, но оставались чрезмерно нежными для Декса, жаждавшего более плотного контакта, более резких и смелых движений, и самое главное, внимания требовал напряженный, переполненный узел.
Текс не знал подобных тонкостей альфовьей природы, позиция сверху тоже была для него в диковинку, и, конечно, ковбой не намеренно истязал мужа; сознавать это было отрадно, однако состояния нисколько не облегчало.
«Я сам виноват… ооох, черт возьми, Тееекс… нужно было… ооохх… научить его раньше… Ведь я знал, знал, что он и альфа тоже… мммммм… значит, непременно захочет побыть сверху».
Мысли вспыхивали и гасли, как светлячки в темной листве, сознание уплывало, а Текс, захваченный игрой, сам дрожа от возбуждения в сцепке, все требовал от него признаний.
— Нет, все было не так… Он любил и так желал меня, что ни за что бы не упустил по-глупому… И по-честному доставил на каторгу, пообещав хлопотать о моем освобождении. В Тулоне я был скован с другим колодником, бежать мы могли только вместе. И однажды случай представился… ооооо, Текс, ты смерти моей хочешь?!
— Смерти? Нет, что ты! — Текс испуганно остановился и рука его замерла, ослабив давление на члене альфы.
Он участливо склонился к его лицу, насколько позволяла сцепка, связавшая их тела в единое целое, и встревоженно спросил:
— Тебе больно? Я что-то делаю неправильно?
Острое любопытство и желание а-Сойера, воспользовавшись доминирующим положением, разузнать побольше о темном прошлом мужа, тут же уступили чисто омежьему сопереживанию чужой боли и страданию, которые ему ни в коем случае не хотелось причинять своему истинному.
Однако, он хорошо запомнил все сказанное Дексом и положил себе вытянуть из него окончание этой истории, которая интриговала его слишком сильно, чтобы просто отмахнуться и забыть. Как-никак, им обоим еще предстояло многое узнать друг о друге. Но, если Текс жил простой и понятной жизнью обыкновенного ранчеро и ковбоя, и его переживания крутилась вокруг таких же простых и понятных любому техасскому жителю вещей, то прошлое Ричарда Далласа изобиловало страшными тайнами и загадками, которые ему еще предстояло раскрыть…
— О, нет, нет… — Декс поспешил успокоить любимого, поскольку отнюдь не желал разрушить его первое торжество над своим телом; чем смелее младший муж будет познавать науку страсти и тайны любовного наслаждения, тем прочнее окажется связь, установившаяся между ними и крепнущая день ото дня.
— Ты все делаешь…аааа… чудесно… но слишком хорошо, чтобы я мог выдержать дольше.
Он потерся членом о ладонь Текса, находя в этой особой ласке все большее удовольствие, и полувыдохнул-полупрошептал смиренную мольбу покоренного любовника:
— Позволь же моему желанию выплеснуться… прямо сейчас, пока ты во мне, потуши разожженное пламя… Давай сделаем это вместе, Текс, так, как захочешь, но только вместе — и сейчас, даааа, сейчас!..
Успокоенный и раззадоренный речами мужа, Текс поменял местами свою ладонь с ладонью Ричарда и попросил:
— Тогда покажи мне, как ты сам это делаешь, когда хочешь быстрее излиться… научи меня, как я должен делать это…
Узел уже снова по-особенному пульсировал внутри горячего тела альфы, и Сойер закрыл глаза и прислонился лбом к спине Декса, между лопаток, ощущая, как правая рука подрагивает в такт движениям кисти, и ловил, соразмерял собственные движения с темпом возлюбленного. Тому хватило несколько раз сильно и властно пройтись туда-сюда по члену, чтобы выплеснуть длинную струю семени, и в тот же миг член Текса снова разрядился, лишь слегка опустошив тугой узел.
— Охххх… Дики… как же ты охуительно хорош… — выдохнул он неуклюжее признание и, обхватив мужа за живот, бережно положил его и себя набок, повторив мудрые уроки самого Далласа.
Некоторое время они просто лежали неподвижно, давая отдых коленям, впитывая блаженное послевкусие обоюдного оргазма, и дыша так слаженно, словно и вправду сделались едины всем телом. Но узел и не думал спадать, а любопытство ковбоя к незавершенной истории про бегство с каторги сделалось даже больше, и, поцеловав мужа между лопаток, а потом в каждую из них, Текс снова пристал к нему с расспросами:
— Так почему же ты украл свободу, если упомянул, что вы попросту сбежали с другим каторжником? Расскажи, страсть, как хочется узнать, что за суровые испытания ты перенес тогда, когда у меня на уме были лишь мальчишеские глупости?
Текс оказался способным учеником, все предыдущие постельные наставления он схватил на лету, и сейчас блестяще сдавал экзамен по сложной дисциплине «сведи с ума любовника»…
Когда они немного утихли, Ричарду захотелось просто полежать рядом, в расслабленной дреме, дав отдых не только мышцам, но и перенапряженной душе;
